Они ушли, не сказав мне больше ни слова, но даже когда расстояние между нами увеличилось, я все еще слышала, как они снова захихикали, когда Череполицый ткнул своего друга в бок.

— Ладно, отдай двадцать баксов, так как я сделал первый шаг в отношении акварельной девушки.

Я покачала головой. Отойдя немного от края лодки, взглянула на корпус, чтобы понять, приблизились ли мы к тому, чтобы освободить судно из его тупикового положения.

Из того, что я могла сказать, мы не собирались выходить из этой ситуации в ближайшее время. После того, как мы потратили много времени на безуспешные попытки, поскольку двигатель яхты бесполезно тарахтел, Тай заверил нас, что, когда прилив немного усилится, лодку можно будет стащить. Так что оставалось только переждать. Он объявил всем, что компания по-прежнему идет на остров, как и планировалось, и что мы не упустим возможности развести костер на пляже и поохотиться на привидений. Интересно, что мысль о том, что яхта села на мель на якобы заколдованном острове посреди океана, казалось, вызвала еще больший ажиотаж, когда остальные переползали через борт яхты и прыгали в воду глубиной по пояс.

Я, однако, не была в восторге от идеи вслепую пробираться по темной воде, чтобы добраться до края острова. Вся ситуация казалась невероятно опасной, и мое сердце наполнялось страхом при одной мысли об этом. Когда я смотрела вниз с борта лодки, в моей голове всплывали воспоминания о ночном кошмаре, и я ничего не могла сделать, чтобы убедить себя последовать за всеми за борт.

— МакКензи, думаю, я просто останусь здесь.

— Уверена? Ты останешься совсем одна.

— Да, я присоединюсь к вам чуть позже, — объяснила я. — Я могу видеть вас отсюда, ребята. — Я увидела, как на берегу загорелись первые оранжевые язычки пламени, когда они уже разводили костер. Раздались новые радостные возгласы и смех. Кто-то включил музыку.

МакКензи помахала мне на прощание и последовала за толпой с катера на остров. Мне стало стыдно за то, что я была такой занудой, но, похоже, это нисколько не испортило ее жизнерадостного настроения.

Сидя на пустой яхте, я перебирала в уме идеи для своей работы. Стоит ли мне использовать обычную акварельную бумагу? Или, может быть, пойти менее традиционным путем и загрунтовать холст акварелью? Все зависело от того, что я хотела создать. Я огляделась в поисках вдохновения. Я смотрела на тлеющий пепел, поднимающийся в ночное небо от костра, на блеск и цвета костюмов, на полуночное полотно моря и неба, которые сливались в одну темную бесконечную пустоту. Но все казалось неправильным.

Внезапно зазвонил телефон. Это было сообщение от Скотта, моего отца.

«Счастливого Хэллоуина, Трина. Te amo.» (прим. пер. с исп. «Люблю тебя»)

Он почти всегда говорил мне, что любит меня, по-испански. Даже после того, как прожил в Арканзасе более двадцати лет, в его речи все еще чувствовался легкий кубинский акцент. Хэллоуин был его любимым праздником, и я знала, что он одинок. Мамы не было уже больше года. Я почувствовала себя ужасно, осознав, что не разговаривала с ним с моего дня рождения, и отправила ему сообщение с улыбающимся смайликом, надеясь, что это заставит его улыбнуться.

«Счастливого Хэллоуина, папа. И, кстати, ничего не обещаю, но я собираюсь попробовать выставку. Ради тебя. Теперь, если бы я только могла найти способ обойти весь этот дресс-код с черным галстуком и торжественную часть, лол.»

Он ответил почти мгновенно.

«Bueno, hija. (прим. пер. с исп. «Хорошо, дочка») Я знал, что ты не упустишь шанса снова вывести их из себя.»

Я немного улыбнулась при виде его банального смайлика. Но улыбка исчезла, когда я подумала о выставке и о том факте, что я еще даже не начинала. Я молилась, чтобы что-нибудь случилось и вдохновило меня, пока ждала в пустой лодке.

«Я сделаю все, что в моих силах, папа. А скоро начнутся каникулы в честь Дня Благодарения, и я ненадолго вернусь домой. Скучаю по тебе.»

Я отправила эмодзи в виде сердечка, чтобы подписаться.

«Я тоже скучаю по тебе, Трина. Но как бы сильно я ни переживал из-за того, что ты так далеко, я знаю, что ты заслуживаешь быть там.»

Нежная улыбка появилась на губах, когда отец подбодрил меня. Он всегда был готов сказать что-нибудь ободряющее. Мне стало интересно, был ли он дома или все еще в мастерской, весь в смазке, ремонтировал машину, которую просто не мог оставить в покое.

Я откинула голову на перила и сняла с головы повязку с нимбом. Над головой мерцали звезды, а шум волн, разбивающихся о дно лодки, заглушался шумом с пляжа острова, который перекликался с громкой музыкой, разговорами и смехом. Была уже половина девятого. Прилив немного усилился, и некоторые завсегдатаи вечеринок весело проводили время, барахтаясь в воде и танцуя на берегу. Я начала гадать, была ли МакКензи так же обеспокоена тем, что застряла здесь на всю ночь, как я. Я воспользовалась моментом, чтобы посмотреть время прилива в телефоне, просто чтобы знать. Предполагалось, что прилив достигнет своего пика чуть менее чем через час. Надеялась, что этого будет достаточно, чтобы вытащить нас из этой передряги.

Я набралась смелости и оглянулась через борт лодки на воду. Теперь вода была выше, и я надеялась, что у Тая хватило ума не забыть бросить якорь. Я отправила МакКензи сообщение, но ответа не последовало. В конце концов, я поняла, что мне нужно встретиться с ней лицом к лицу, если я хочу с ней поговорить.

Я подтянулась на борт лодки и спустилась по трапу, морщась, когда заставила себя опустить пальцы ног в воду.

Давай, Катрина. Ты сможешь это сделать.

Моя беседа с самой собой была очень полезной. Но я знала, что если не напомню МакКензи и Таю о приливе, они все могут просто поплыть обратно. Я все еще не могла поверить, что никто, казалось, не осознает, насколько опасной была вся эта ситуация. Но я не была уроженцем Флориды. Я не выросла рядом с пляжем, как они. Океан пугал меня, таил в себе силу, превосходящую все остальное. Невозможно было предугадать, какие секреты таятся в его глубинах. И мне это не нравилось. Возможно, у меня была паранойя из-за того, о чем я мало что знала, но мне было все равно. Я не собиралась застревать на каком-то острове в нескольких милях от берега на всю ночь из-за того, что эти тусовщики потеряли счет времени.

Осознание этой возможности придало мне смелости, и я сделала еще один шаг вниз и позволила себе соскользнуть в воду ногами вперед. Вода была немного выше, чем час назад, но не настолько, чтобы я все еще не могла перейти ее вброд без особого труда. В тот момент я была благодарна своему суперкороткому ангельскому платью, так как его подол был значительно выше уровня воды. Когда я вошла в воду, дрожа, в груди у меня образовался ком, но когда шагнула вперед, страх немного отступил. Что-то в воде, касавшейся моей кожи, было такое непривычное и нервирующее, что у меня перехватило дыхание, когда я поняла, что она не затягивает меня под воду. Это было совсем не похоже на море из моих снов. То море было жестоким и неумолимым, оно использовало всю свою силу против меня. Но эта безмятежная стеклянная вода была нежной, она ласково обволакивала мое тело, лениво стекая по ногам. На мгновение все было не так уж плохо. Но затем я начала двигаться вперед, в черную бездну, в которую не могла заглянуть.

Пройдя по воде, стараясь не думать о том, на что могу наступить, я, наконец, добралась до края острова. С глубоким вздохом облегчения я направилась к толпе на пляже, отблески костра отражались от их танцующих тел. Даже оттуда я разглядела яркое платье чирлидерши МакКензи и направилась к ней, отказавшись от многочисленных предложений выпить или выкурить косячок. Я не заметила, чтобы кто-нибудь охотился за привидениями. Я решила, что они либо забыли об этом, либо струсили, так как остальная часть крошечного острова была довольно темной и внушала дурные предчувствия.

— О, ура! У тебя получилось! Не могла остаться в стороне от того, что так весело, а? — Ее слова прозвучали немного невнятно.