Критика религии должна перейти в критику политики, критику политической экономии. Но антропологический материализм тут никакой методологической основы не дает. Тут нужен исторический материализм, который, как и диалектика, вышел из Гегеля. И Ленин видит начатки исторического материализма именно у Гегеля.

Таким образом, антропологическому материализму Фейербаха мог противостоять только материализм исторический. И эта разница до сих пор плохо понята, хотя она выражается достаточно просто: антропологический материализм понимает человеческую сущность как неизменную родовую сущность , исторический материализм понимает ее как находящуюся в постоянном процессе становления. Но кто стал бы разбираться в этом в то время? Обстоятельства были таковы, как писал в свое время М.А. Лифшиц, имея в виду, правда, уже послевоенные годы, что философские тонкости вызывали улыбку [215]. В те времена точно так же относились и к генетикам, которые, неизвестно зачем, возились с микроскопической мушкой-дрозофилой: надо повышать продуктивность молочного стада, урожайность зерновых, а они с насекомыми возятся. И, соответственно, если материализм, значит «первична» материя, а все остальное «вторично». Разбираться в том, что «первичным» может быть материальное производство , оказалось очень трудным делом…

В таких-то обстоятельствах и сформировался настоящий «диамат» – наука о «мире в целом». Но после того, как материалистическое понимание истории исчезло из диалектического материализма, и последний превратился в «диамат» как абстрактное учение о природе, – а без учения об обществе оно обязательно и неизбежно становится абстрактным, – то встал вопрос о том, куда же поместить изложение всех проблем, связанных с общественным развитием: общественное производство, общественное сознание, семья, государство, революция и т.д. В итоге возник «истмат» как столь же астрактное учение об обществе «вообще». «Диамат» превратился в учение о мире «вообще», а «истмат» – в учение об обществе «вообще», т.е. в «общесоциологическую теорию».

Понятно, что одно предполагает другое. И, если появляется «диамат», из которого исключается материалистическое понимание истории, – а именно это и произошло в конечном счете, – то это ведет к конституированию отдельно стоящего «истмата». Ведь без истории «мир в целом» – это еще не «в целом», а потому один «диамат» – еще не вся философия. Тут логика работает железная.

Естественно, что все это происходило вопреки совершенно очевидным суждениям Ленина о том, что марксизм отбрасывает всякие разговоры об обществе «вообще», что материалистическое понимание истории до конкретного исторического исследования, в котором оно только и способно себя адекватно реализовать, может дать только самые общие понятия, что после появления материалистического понимания истории, как отмечал Энгельс, всякой философии истории приходит конец. Параллель здесь полная: диалектическое понимание природы наносит смертельный удар натурфилософии, о чем неоднократно писал Энгельс, диалектико-материалистическое понимание истории наносит такой же смертельный удар всякой философии истории, всякой «общесоциологической теории».

Окончательный раскол марксистской философии на «диамат» и «истмат» произошел только в 50-е годы. Но в 30-е и 40-е годы, хотя «диамат» еще понимается как нечто единое и целостное, материалистическое понимание истории смещается постепенно в конец. Если взять, например, «Очерк философии диалектического материализма» Б.Э. Быховского [216], то у него мы в составе философии диалектического материализма находим целую главу, посвященную материалистическому пониманию общества. А общая структура всего курса выглядит следующим образом:

Гл.I. Понятие философии

Гл. II. Задачи философии

Гл. III. Основные направления в философии

1.Феноменализм

2.Так называемый критицизм

3.Абсолютный идеализм

Гл. IV. Философский материализм

Гл. V. Материалистическое понимание общества

Гл. VI. Причинность и закономерность

Гл. VII. Телеология

Гл. VIII. Закономерность общественной жизни

Гл. IХ. Историзм

Гл. Х. Узловая линия мер

Гл. ХI. Единство противоположностей

Гл. ХII. Формально-метафизическая логика

Материалистическое понимание общества (истории) здесь, таким образом, включено в диалектический материализм. Глава «Материалистическое понимание общества» начинается следующим образом: «Марксизм не только поднял на высшую, более совершенную ступень материалистическое понимание познания и бытия, мышления и природы, но и завоевал для материализма прежде неприступную для него сферу общественной жизни. Науки об обществе, еще в большей мере, чем психология, являлись цитаделями идеализма в науке. До Маркса материализм ограничивался областью естественных наук и индивидуальной человеческой психики, он не распространялся на учение о человеческом обществе. Последнее не поддавалось материалистическому пониманию и нарушало последовательность и единство воззрений домарксова материализма. Диалектический материализм открыл материалистический характер общественного развития, он подчинил обществознание материалистическим принципам познания, он довел материализм до конца, сделал его теорией всей науки» [217].

Туть все верно, за исключением одного: не диалектический материализм открыл материалистический характер общественного развития, а с открытием материалистического характера общественного развития материализм становится диалектическим материализмом. Марксизм распространяет на понимание общественного развития философский материализм, сам по себе материалистический принцип , согласно которому для объяснения любого явления надо исходить из материального бытия. И из абстрактной материи здесь ничего не объяснишь. Поэтому надо было открыть конкретную форму материального бытия, а именно материальное общественное бытие, которое заключается в материальном производстве, чтобы объяснить характер общественной жизни и закономерности ее развития. А смешение философского материализма с диалектическим, как уже говорилось, на первый взгляд, как будто бы небольшая, но на самом деле серьезная ошибка, имеющая самые плачевные последствия для дальнейших судеб марксистской философии.

Тем не менее, эта ошибка начинает воспроизводиться, становясь определенным стереотипом, клише, аксиомой . И ее начинают повторять даже вполне грамотные люди. Так И.Луппол в своей книге «На два фронта» тоже воспроизводит эту формулу: «Во всяком случае должно быть ясно, что исторический материализм есть не что иное, как применение диалектического материализма к специальной области общественных явлений и процессов» [218].

Б.Э. Быховский и другие марксисты 20-х и 30-х годов возражали теоретикам II Интернационала, которые не видели в учении Маркса материалистической философии, а видели «только» материалистическое понимание истории. Ленин им показал, что это «только» и есть философия Маркса. Но для марксистов первых послереволюционных десятилетий этот урок прошел даром. Поэтому им говорили: марксизм не только историю, но и природу понимает материалистически и диалектически. И возражение это в общем правильное. Но противопоставлять историческому материализму материализм диалектический ни в коем случае нельзя. Ошибка теоретиков II Интернационала, повторим еще раз, состояла не в том, что они ставили знак равенства между философией марксизма и историческим материализмом, а в том, что они исторический материализм понимали узко: не как диалектический материализм.

В истории снята природа, в историческом материализме – философский материализм. Ведь понятно же, что если общественному сознанию предшествует общественное бытие, а последнее материально, то отсюда следует, что сознанию предшествует всякое материальное бытие. Решая основной вопрос философии на основе общественного бытия, мы решаем его и в общей абстрактной форме: может быть абстрактное без конкретного, но не может быть конкретного без абстрактного, потому что конкретное всегда есть результат развития абстрактного. Но если мы «решаем» вопрос в общей абстрактной форме, то это не значит, что мы решаем его автоматически и конкретно. Из абстрактной «материи» ничего невозможно вывести. И «решение» о первичности материи и вторичности сознания, если оно не выходит в область материального общественного бытия, неизбежно оказывается догматическим . Поэтому и «диамат», поскольку он абстрагируется от материального общественного бытия, является догматическим, чем он фактически и был, и остался в форме «онтологии». Недогматическая онтология, если воспользоваться терминологией Г.Лукача, это только онтология общественного бытия.