Зима, тридцатое декабря, суббота. Вдыхаю медленно действующий яд, надеясь, что сигаретный дым поможет развеять воспоминания, сотрёт память, а, возможно, и любовь, которая для меня теперь хуже никотинового яда.

Избавилась от вредной привычки курить много лет назад. И вот сегодня опять начала, купив в порыве пачку тонких ментоловых на заправке. Потому что никотин становится спасательным кругом в болезненной бездне, в которую своими руками меня скинул собственный муж. Сигаретный дым обволакивает лёгкие и позволяет на короткий промежуток времени перестать думать. Но облегчение уже от второй выкуренной сигареты рассеивается так же быстро, как утренний туман. И снова становится больно.

Тушу окурок в пепельницу, приоткрываю окно, чтобы проветрить коричневый салон своего новенького белого «Порше». Холодный воздух тут же смешивается с цветочным ароматом парфюма для машины.

– Чёртова пробка! – гневно восклицаю я, стуча пальцами по рулю, направляя свою злость на автомобилистов. – Да что ж ты тащишься, как бабка на повозке? – ругаюсь на впередистоящий грузовик.

А ещё говорят, женщины водить не умеют. Смеются: «баба за рулём, как обезьяна с гранатой». А сами? Чуть снег, так сразу врезаются друг в друга или едут со скоростью черепахи. Навигатор радостным голосом сообщает, что впереди авария на двух полосах. А их всего три. Просто блеск!

Резко торможу, потому что грузовик впереди тоже резко тормозит. А лысый мужичок сзади начинает нервно сигналить мне. В зеркало заднего вида вижу, как он грозит кулаком и бормочет что-то. Уверена, меня проклинает. Боится задеть мою машину, ведь стоит она как приличная квартира. Злюсь ещё сильнее. На людей, которые массово едут из города в Челябинскую область и создают пробку, на глупую песенку о любви по радио, на начавшийся снегопад. Только снега сейчас и не хватает. Теперь пробка станет ещё больше.

Наблюдаю, как снежинки лениво танцуют на ветру, ложась на лобовое стекло. Вспоминаю вдруг, как в детстве родители уверяли меня, что предновогодние дни волшебные. Что все мечты и желания исполняются в это время. Обманщики. Это я поняла сегодня.

Потому что в предновогодний день мой мир разрушился, а жизнь разделилась на «до» и «после». Ровно четыре года назад, мой муж поклялся, что будет со мной несмотря на любые трудности, переступая через все невзгоды и преграды. Поклялся, сделав мне предложение. Пообещал, что будет и в горе и в радости. А спустя тысяча четыреста шестьдесят один день, безжалостно сообщил, что у него другая женщина и не одарив меня и взглядом, собрал вещи и ушёл к любовнице.

Утром этого дня.

Я просыпаюсь от холода, окутавшего моё тело. Порывы разбушевавшегося северного ветра врываются в открытую форточку. Проходятся по оголённым участкам кожи, оставляя после себя мурашки.

Переворачиваюсь на бок и провожу рукой по смятой стороне кровати. Его стороне. Ощущаю холод, но понимаю, что Глеб приходил. Вздыхаю, кутаясь в одеяло. Сегодня тридцатое декабря, у нас запланирован какой-то светский приём вечером, и годовщина предложения, а муж опять застрял на работе. Как и последний месяц. Какой-то сложный государственный заказ, он не вдаётся в подробности, но говорит так всегда, когда возвращается в полночь.

Мы почти не видимся. И я жутко скучаю. А ещё постоянно думаю о том, почему он меня избегает. Но Глеб Абрамов не привык отвечать на такие вопросы.

Я скучаю по тому, как просыпалась в его объятиях. По касаниям. По нашему сексу, которого тоже уже месяц нет. По ароматному кофе и овсянке, которые он делал по утрам на нашей кухне.

Я скучаю. И это всё, что мне остаётся.

Мой Глеб, человек в Челябинске не последний. Всего сам добился, с молодости превратившись в рабочую машину, генератор которой работал на полную мощность. И добился должности председателя совета директоров металлургического комбината, одного из крупнейших производителей стали в России. А мой отец – там владелец. Абрамов же пришёл туда обычным трудягой, когда мне было около одиннадцати. И к тридцати пяти смог занять главенствующую должность после отца. А потом мы стали встречаться. Познакомились где-то на празднике. Тогда я, в свой двадцать один год, была уверена, что тридцатишестилетний мужчина ухаживает за мной из-за расчёта. Чтобы закрепиться в должности и стать ближе к папе. Такое уже случалось. Много кто пытался охмурить дочку стального магната. И Глеб единственный, кому это удалось. Несмотря на разницу в пятнадцать лет, мне было интересно с ним. И когда я почувствовала, что он правда меня любит, отдала в его руки сердце.

Я без дела тоже не сидела. Сначала училась на управленца. Когда-нибудь и мне придётся занять место за столом совета директоров. Глеб только поддерживал. Радовался, что я не та жена, которая хочет сидеть дома и борщи варить. С такой ему было бы скучно. Как он говорил. Потом… Я забеременела и потеряла ребёнка.

Поднимаюсь с кровати и неосознанно кладу руки на живот. Автоматически. Они просто оказываются там. Закусываю губу, ощущая это непереносимое чувство потери внутри. Слеза капает с ресниц и скользит вниз по щеке.

Нет. Нельзя плакать. Сегодня ведь хороший день. Счастливый день.

Беру халат с кресла возле окна. Надеваю его, вдыхая аромат мужа, который остался на ворсистой ткани. Кажется, что я начинаю уже забывать его запах. И я надеюсь, что мне просто кажется.

Мой завтрак проходит в тишине. Только снежинки бьются по оконному стеклу, наполняя кухню звуком. Да лучи выходящего из-за туч солнца делают помещение ярче. Я даже не включаю телевизор, не проверяю соцсети. Только пишу мужу смс-ку, которую он читает, но не отвечает.

Без Глеба дома холодно и неуютно.

Вспоминаю, как мы тяжело пережили выкидыш полгода назад. И как я изъявила желание работать, чтобы отвлечься. Давно собиралась, но, когда решили завести малыша, я отказалась от этой идеи на время. Не хотела без опыта сразу идти на предприятие отца. Чтобы потом шептались за спиной о бестолковой дочке владельца и избалованной жене председателя. Из-за моей внешности так говорили постоянно, воспринимая капризной стервой. Подростком мне пророчили безупречное будущее в модельном бизнесе. Высокая натуральная блондинка с голубыми глазами – именно тот стандарт, что искали агенты. Не раз предлагали мне контракты, даже после замужества. Но я не хотела.

Работу ассистентки мне предложил друг отца. Опыта поднабраться, да и в их строительной фирме меня никто не знал. А начальником стал его сын, Олег Фадеев. Я знала его с самого детства, и хоть разница у нас была девять лет, я считала Олега кем-то вроде старшего брата. И почему-то именно тогда мы начали отдаляться с Глебом. Ему никогда Олег не нравился.

Но Абрамов знал, что он для меня весь мир. Глеб был не просто любимым мужчиной. Он был лучшим другом, братом, наставником, самым ценным, что у меня имелось. Центром моей вселенной. И муж прекрасно знал об этом. Поэтому смирился с моей работой и успокоился.

Мысли мои прерывает телефонный звонок.

– Кать? – отвечаю я.

С Катькой Горячевой мы познакомились всего полгода назад, когда я начала работать у Фадеевых, а Катя приехала покорять Челябинск из области. Она была дальней родственницей Олега. Очень дальней, но всё же роднёй. Бойкая, раскрепощённая, звонкая, немного инфантильная и легкомысленная, младше меня на два года. Мы были очень разные, но сразу нашли общий язык с этой зеленоглазой шатенкой.

– Верунь, как дела? К вечеру небось готовишься? – весело спрашивает подружка. – Платье выбрала?

– Выбрала. Красивое. Надеюсь, Глебу понравится, – спокойно говорю я.

– Дорогущее поди… – немного завистливо тянет Катя.

– Платье как платье. Лучше расскажи, что за дурость тебе в голову взбрела под Новый год ехать на какой-то идиотский тренинг?