— Он очень разволновался, — сказал доктор Кэйбл.

— Вы имеете в виду, что это из-за появления Дикона?

— Да, мы должны быть предельно осторожны.

— Но мой дядя не мог узнать об этом.

— Он что-то понял. Я почувствовал в нем перемену. Мы должны быть осторожны. Поэтому я хочу, чтобы вы поговорили с ним в другой раз, когда он будет чувствовать себя получше.

— Все произошло так быстро… и тихо, как он мог узнать?

Доктор Кэйбл улыбнулся мне, как будто не ожидал, что я пойму его объяснения. Затем сказал Джесси:

— Пожалуй, я пойду к нему. Возможно, нужно будет дать ему что-нибудь успокоительное.

Я попрощалась с доктором и пошла к себе в комнату. Я решила немного почитать.

Я считала, что Джесси и доктор Кэйбл напрасно так беспокоятся, хотя мне тоже не понравилось, что Дикон так бесцеремонно вошел в комнату больного, когда ему ясно дали понять, что его там не ждут. С другой стороны, я не могла поверить, что дядя Карл, который, по-видимому, еле узнал меня, мог бы узнать о появлении Дикона.

Я пошла к себе в комнату, но читать не могла. Я была взволнована. Прежде всего, появлением Дикона. Я вспоминала о милом вечере, который я провела в Эндерби, но теперь тревожные мысли перебивали эти воспоминания. Сегодня вечером все в комнате больного внезапно показалось мне странным, хотя он лежал почти в той же позе. Единственной его реакцией было то, что он сжал мои пальцы и пытался произнести мое имя. Жаль, что я не встретилась с ним наедине. Хотя, возможно, произошло бы то же самое. Но сегодня в комнате было что-то странное, что беспокоило меня.

Нужно пойти спать. Может быть, завтра я снова нанесу визит в Эндерби. Они так приглашали меня.

Мне очень нравилась Изабелла Форстер. Она была, из тех женщин, кому можно довериться. Странно, но моя судьба, похоже, связана с Эндерби. Одновременно он манил меня и пугал. Находясь в Эндерби, я не могла не вспоминать тот день, когда Жерар предложил показать мне этот дом. Интересно, сохранились ли еще в комнате, где кровать с балдахином, парчовые занавеси или Изабелла Форстер также изменила все и внутри дома? Я чувствовала, что если засну, то мне приснится тот самый день в Эндерби, когда, лежа рядом со своим возлюбленным, я прислушивалась к звукам ярмарки. Мне захотелось вернуться в то незабываемое время.

Так я лежала, думая о давних делах, о моей милой дочурке, в которой временами мне виделось сходство с Жераром. О, все это было так давно. Я пыталась не думать о Жераре. Мне захотелось домой, ведь я мало чем могла помочь здесь. Дядя Карл был в надежных руках доктора Кэйбла, и, если дяде станет хуже, доктор даст знать мне. Дядюшка может еще очень долгое время пробыть в таком состоянии, я не сомневалась, что Джесси сделает для этого все возможное.

Я задремала, затем проснулась. Интересно, что сейчас делает Дикон? Вряд ли он спит. Наверняка он попытается встретиться с Эвелиной. Могу себе представить, что тогда будет. Меня раздражало, что он посмел приехать за мной сюда не по своей воле. Как будто Дикона можно было заставить делать то, чего он не хотел.

Нет, его интересовало Эверсли, а возможно, он хотел снова увидеться с Эвелиной. Но я была уверена, что ее замужество мало отразится на его планах.

Я снова задремала и с криком проснулась.

Во сне я видела все как наяву. Я находилась в комнате больного ранним утром. Джесси и доктор Кэйбл стояли у изголовья кровати. Я смотрела на своего дядю.

Я внимательно разглядывала его руку, на пальце которой была печатка с изображением герба Эверсли. Но не кольцо, а рука дяди, бледная, бесцветная приковала мое внимание. Но теперь на ней не было следов смерти, а лишь чистая белая кожа.

Я села на кровати.

Сон был настолько реален, что в первые минуты я не понимала, где нахожусь. Я была уверена, что эту руку видела не только во сне, но и наяву.

Нет, это только мои фантазии.

Я легла и снова попыталась уснуть, но мне это удалось не сразу.

Когда я проснулась, все мои ночные видения показались мне не заслуживающими даже минутного раздумья. С Диконом мне видеться не хотелось. Я совершила прогулку до моря и обратно, надеясь увидеть кого-нибудь из Эндерби.

За полдником Дикон был в превосходном настроении. Он рассказал, что во время конной прогулки он и Эймос Керью объехали поместье, от которого Дикон был в восторге.

— Эверсли! — восклицал он. — Это просто сокровищница! Но, к своему сожалению, я не обнаружил кое-каких вещей. Я подозреваю вас, госпожа Джесси. — Дикон указал на нее пальцем. Джесси побледнела, и я увидела, как ее рука сжала край скатерти. — Да, — продолжал Дикон. — Я подозреваю вас в этой женской привычке все вокруг изменять.

Джесси немного расслабилась.

— Ну, я люблю это делать время от времени.

— Да, мы все это любим, — сказал Дикон. — Это вносит разнообразие в нашу скучную жизнь. Когда я был здесь в последний раз, меня очаровала коллекция нефритов. Дядя Карл много путешествовал, и кое-что ему удалось сохранить. Я считаю, его нефриты немало стоят.

— Перед тем как его хватил удар, ваш дядя вел себя странно, — заметила Джесси.

— Да, да… — вмешался доктор. — Мне кажется, вы говорили, что у него возникла навязчивая идея продать свои вещи, поскольку ему, якобы, не хватало денег…

— Ну да, — сказала Джесси. — Он приглашал в дом гостей, а потом, бывало, пропадала какая-нибудь вещь. Просто вы замечали, что ее нет. К тому же его светлость имел привычку прятать вещи.

— Очень жаль, — сказал Дикон. — Я попытаюсь найти некоторые вещи из нефрита, которые не обнаружил. Вероятно, дядя Карл куда-то их спрятал. Я очень надеюсь, что он не продал курительницу фимиама. Это была необычная вещь, одна из моих самых любимых.

— Вполне возможно, что она спрятана, — сказала Джесси. — Вы должны мне ее описать, и я велю горничным поискать. Вероятно, она спрятана в таком месте, которое вам и в голову не придет.

— Это будет наша новая игра, — сказал Дикон. — Кстати, я надеюсь, что больной не очень расстроился вчера вечером?

— Он был немного взволнован, — заметил доктор.

— Тем, что я появился, вы хотите сказать? Но он даже не взглянул на меня. Он не смог бы меня увидеть из-под этого колпака, надвинутого прямо на глаза.

— Я не думаю, что он действительно знал о вашем присутствии, — сказал доктор. — Но, ощутив что-то необычное, он мог почувствовать неудобство. Поверьте мне, его состояние настолько опасно, что я не могу допустить этого. Я полагаю, будет лучше, если я установлю контроль за посещениями, чтобы он чувствовал себя спокойно.

— Не слишком ли много посетителей сразу, а?

— Я думаю, это можно понять.

— Здесь был старый сундук, который меня весьма интересовал, — сменил тему разговора Дикон. — Не очень хороший, но с изумительными медными вставками. Правда, дерево местами подгнило, а кое-где поедено жучком. Думаю, он изготовлен во времена Тюдоров. Я ведь всегда интересовался мебелью, правда, Сепфора? Мой недостаток в том, что я всегда интересуюсь не тем, чем надо, но это неважно. Как любят говорить в моей семье, я до сих пор еще ребенок.

— Так что с этим сундуком? — спросила я.

— О, я только пытался найти его, вот и все. Я думал, он в зимней гостиной, но, очевидно, ошибся, потому что на его месте увидел сундук гораздо более позднего времени. Возможно, я видел его не здесь. Сепфора, что вы собираетесь делать сегодня после обеда? Наверное, вы не собираетесь навещать дядю Карла?

Мы оба посмотрели на доктора Кэйбла.

— Не о чем говорить, — произнес он. — Я вообще не уверен, что вы сможете сегодня его увидеть. Он сейчас не в состоянии кого-либо принимать.

— Слишком много посторонних в доме, — заметил Дикон.

— Откуда бы он мог это узнать? — спросила я.

— Загадка, — сказал Дикон, ухмыляясь.

Мне было приятно выйти из-за стола. Я хотела покинуть этот дом, чтобы не видеть Дикона. Мой сон стал беспокоить меня. Я совершила длительную прогулку верхом, на этот раз не к морю. И, когда я решила, что пора возвращаться, был уже пятый час. Я повернула на дорогу, ведущую к Грассленду, — симпатичному поместью, окруженному лужайками с высокой травой, от которых, я думаю, оно и получило свое название.