Респен Эш взмахивал серебряным посохом, выкрикивая слова Силы. Магия воздвигала щиты ветра и света, метала потрескивающие ослепительные молнии во врагов, прятавшихся в зеленых тенях между деревьями. Но этого было недостаточно. Вражеские маги раз за разом пробивали его защиту, множество стрел со свистом прорезали воздух, и люди Респена вместе с лошадьми продолжали гибнуть.

Если бы у него было время подготовиться, все сложилось бы совсем иначе. Но эта засада стала для них полной неожиданностью. Респен возглавил маленький отряд воинов своего лорда, направлявшихся в лес, откуда пришло известие от его обитателей — эльфов, представителей его собственного народа! — в котором они просили помочь отбить внезапное нападение троллей. Респен не подозревал, что это послание на самом деле было отправлено мятежниками с целью заманить часть королевской армии в ловушку. Он огляделся, чтобы посмотреть, сколько из его отряда — в основном это были тяжеловооруженные всадники человеческой расы — осталось в живых и способно сражаться. Врагу, похоже, удалось вывести из строя уже половину его воинов.

Битва была проиграна. На мгновение у Респена мелькнула мысль перенестись с помощью магии в безопасное место, но он посчитал своим долгом найти способ достойно сдаться и тем самым спасти жизни тех, кто еще оставался рядом с ним. Эльф уже пробормотал заклинание, усиливающее громкость голоса, приготовившись просить о пощаде, как вдруг огромная тень накрыла его окруженный отряд. Воины, задрав головы, разразились радостными криками. Точно такое же ликование охватило и Респена. Король Орктриен со своими детьми был сейчас связан битвами, ведя великие войны далеко на юго-востоке. Но каким-то образом один из них почувствовал беду в обманчиво тихом сердце королевства, и принц Бексендрал, воспользовавшись заклятьем телепортации, поспешил на помощь своему вассалу. Некоторые из врагов завопили от страха, кто-то пустился наутек или просто пал духом при виде летящего золотого дракона. Другие же начали стрелять из луков, целиться в змея дротиками света и метать морозные лучи. Бексендрал парил в небе, хлопая сверкающими на солнце кожистыми крыльями, и, казалось, даже не замечал предпринимаемых против него атак. Он прорычал заклинание, и возникшие прямо из воздуха искры дождем полились на лесную почву, где стали взрываться жутким пламенем. Повернув клиновидную голову, венчавшую изогнутую шею и украшенную рогами, принц изрыгнул яркое пламя своего собственного огненного дыхания, уничтожая мятежников и сея хаос среди выживших. Люди Респена, обуреваемые жаждой мести за своих павших товарищей, с поднятыми мечами и копьями ринулись в сторону огня. В этом диком преследовании не было никакого порядка, никакой тактики. Да и какая разница? Появился Бексендрал, а это значило, что его воины не могли проиграть. Респен магически усиленным голосом прокричал в сторону врага:

— Сдавайтесь или дракон убьет вас всех!

Бексендрал был огромен, но его отец был еще больше. Респен служил королю уже столетие и несмотря на это всегда ощущал в его присутствии благоговейный трепет. Вот и сейчас его сердце билось чуть быстрее, когда он шел через просторный зал с высоким потолком, в конце которого преклонил колени перед цилиндрическим пьедесталом, украшенным сложной резьбой и служившим неким подобием трона, положив свой посох у когтистых лап Орктриена.

Вблизи от золотого дракона исходил запах шафрана, а его желтые глаза светились словно фонари.

— Встаньте, милорд, — прогремел Орктриен. — Расскажите, что вам стало известно.

— Да, Ваше Величество, — поднялся на ноги Респен. — Многие из лесного народа верны нам. Лишь три знатных дома — Вилирит, Старфол и Даскмир — участвовали в измене.

Кто-то рядом фыркнул. Респен повернул голову и увидел — как и ожидал — Мальдура Брейкстоуна. Человеческий маг с пухлым красным лицом и длинными волосами, специально выкрашенными в белый цвет, чтобы выглядеть мудрее, сверлил эльфа обжигающим взглядом.

— У вас есть какие-то замечания? — спросил Орктриен. Под его нижней челюстью покачивались свободно свисавшие кожистые усы и такая же борода. Лицо Мальдура исказилось притворным нежеланием говорить. Но затем:

— Я нисколько не оспариваю способности лорда Респена, Ваше Величество, и тем более его преданность, но если он не заметил сначала, как его соплеменники-эльфы замышляют измену, то стоит ли доверять его сведениям сейчас?

Волна гнева захлестнула Респена, но он подавил ее.

— Милорд, у вас есть какая-то конкретная причина сомневаться в моих сведениях?

Мальдур пожал плечами:

— Пожалуй, более важный вопрос сейчас — это что делать дальше. — Он перевел взгляд на Орктриена, запрокидывая голову, чтобы смотреть дракону в глаза. — Ваше Величество, я предлагаю казнить всех негодяев, замешанных в преступлении, и конфисковать их земли и имущество. Если кто-то еще из эльфов планирует сейчас измену, возможно, участь мятежников заставит их отказаться от своих намерений. Если же нет, то… что ж, предатели все равно заслуживают самого сурового наказания, а вам нужны средства, чтобы вести войны.

Респен нахмурился:

— Ваше Величество, я бы советовал более мягкое наказание.

— Ну еще бы, — бросил Мальдур. — Ведь эти мерзавцы — вашей расы, и это люди, кто заплатил самую высокую цену за их предательство.

— Прежде всего я служу Короне, — возразил Респен. — И я скорблю о павших воинах. Просто суровость наказания может вызвать еще большие волнения, а когда война свирепствует у наших границ, мы не можем себе этого позволить.

— Наверное, вы правы, — согласился Орктриен. — И все же мы должны что-то предпринять, чтобы удержать мятежных лордов от дальнейших глупостей. Мы возьмем в заложники их детей, и вы, Респен, проследите за их пленением.

— При всем моем уважении, Ваше Величество, — начал Мальдур. — Для лорда Респена это будет, скорее всего, слишком сложно… усмирять представителей своей расы. Он может проявить чрезмерное сочувствие. В то время как я…

— Мне и нужен сочувствующий надзиратель, — сказал король. — Я хочу, чтобы заложники наслаждались своим пребыванием у нас и испробовали все удовольствия и чудеса, какие предлагает наш двор. Так мы завоюем их преданность и, когда они в один прекрасный день вернутся к своим родителям, положим конец этим ненормальным анархическим настроениям раз и навсегда.

— Вы очень мудры, Ваше Величество, — произнес Респен. — Но я надеялся отправиться с вами в поход, на юг и сражаться там бок о бок. Уверен, найдется кто-нибудь другой…

Орктриен фыркнул, выдохнув горячее облако пара — свидетельство того, что внутри дракона всегда теплился огонь.

— Сегодня все мои советники со мной спорят. Вы сделаете так, как я вам приказал.

Респен склонил голову.

У Респена были друзья среди воронов, ястребов и сов, которые всегда держали его в курсе событий, происходивших в окрестностях королевского города. Поэтому ему не составляло большого труда перехватывать заложников до того, как те начинали подъем по главной горной дороге.

Когда приблизился последний кортеж, Респен к своему удивлению заметил, что окна кареты наглухо задернуты тяжелыми занавесками. Никогда прежде он не слышал, чтобы эльфы так путешествовали. Занавески не давали возможности наслаждаться дуновением ветра, пробегающим мимо ландшафтом, запахом трав и деревьев, которые были важны для его народа как хлеб и вода. Респену становилось не по себе от одной мысли, что кто-то может проехать несколько дней взаперти в этом ящике. Неужели граф Даскмир отправил во дворец Орктриена какого-нибудь калеку?

Респен пустил свою лошадь легким галопом, полдюжины его телохранителей поскакали следом. Шесть — наименьшее число, разрешенное протоколом, хотя он хотел встретить заложника как радушный хозяин, а не как враг, беспокоящийся о своей безопасности. Люди Даскмира приветствовали его с мрачным выражением на лицах, но не без почтения.