— Мы словно внутри спортивной арены, — сказал Сэм хриплым от удивления голосом.

Даже Роланд не смог отпустить саркастический комментарий и смотрел вокруг широко открытыми глазами.

— Ну? — самодовольно произнес Энди. — Разве я не говорил, что ради этого стоило проснуться?

Гид провел нас через огромную пещеру с небольшими бассейнами тихой воды. Я не мог заметить никаких следов, но проводник, казалось, знал путь наизусть. Мы подошли к другой трещине в дальней стене.

Затем пробирались по узкому, как вход, коридору. Он отличался периодически выступающими на потолке каменными наростами, которые заставляли нас иногда нагибаться. Туннель повернул налево, затем разделился, и проводник повел нас по крайнему левому пути.

— Все в порядке? — спросил Орландо впереди.

— Слишком поздно говорить тебе, что мне надо отлить? — спросил Роланд.

— Иди куда хочешь, — сказал Энди, — только не на дороге, по которой нам возвращаться!

Но Роланд шел позади меня, не останавливаясь. Я не мог винить его, сам бы не хотел остаться один в таком месте. Мысль о задержке, хотя бы на несколько секунд, упуская группу из виду, наполняла меня первобытным ужасом.

Я зашагал быстрее, благополучно удерживая в поле зрения рубашку Энди.

Мы шли в течение пятнадцати минут, туннель медленно спускался глубже в землю. С каждым шагом воздух становился все более затхлым, и я представлял себе столетия, тысячелетия и эры, которые, должно быть, прошли прежде, чем это место было обнаружено людьми.

В конце концов, мы добрались до другого открытого пространства. Оно было значительно меньше, чем предыдущая пещера, хотя по-прежнему размером со склад. Наш гид подождал, пока мы все окажемся внутри, а потом заговорил с глупой ухмылкой на лице.

— Глаза привыкнут к темноте, — скомандовал гид. — Хорошо. Фонари. Выключите их.

— Что теперь? — проворчал Роланд.

— Он покажет нам, как здесь темно, — объяснил Орландо.

— Большое спасибо, я знаю, что такое темнота, — сказал Роланд.

— Не такая! — Энди щелкнул фонариком и помахал нам. — Давайте, народ! Хватит ныть.

Один за другим наши фонари потухли. Остался только Роланд. Наконец, он пожал плечами и сделал то же самое. Тьма поглотила весь свет, и мои глаза попытались приспособиться. В тот момент, когда зрачки должны расширяться и поглощать как можно больше света… мои потерпели неудачу. Момент, когда силуэты объектов должны вырисовываться из темноты, так и не наступил. В пещере совсем отсутствовал свет. Темнота была абсолютной.

До этого дня я никогда не знал, что такое истинная тьма. Она внушала трепет.

Я потянулся и схватил Энди за руку, просто чтобы почувствовать кого-то около себя.

— Своего рода камера депривации, — сказал Сэм. — Уберите весь свет и звук, и мозг начнет галлюцинировать. Если бы у нас были наушники с шумоподавлением…

— Это намного круче, чем камера сенсорной депривации.

— Ну да…

Я моргнул. Что-то притягивало голову, как гравитация, которую мог чувствовать только я. Я повернулся в темноте… по крайней мере, думал, что повернулся, не могу сказать точно, сдвинулись ли мои ноги с места — и последовал за ощущением слева от меня.

Там ничего не было. Это нереально. Обман моего больного похмельем мозга.

— Неплохо, правда? — сказал Орландо.

Я начал отвечать, но что-то меня остановило.

Что-то, что не имело смысла.

Все пространство наполнилось зеленым светом. Но он был не в пещере, где находились мы, он был слишком далеко, чтобы быть здесь. Это похоже на точку зеленого цвета, тлеющий уголек, разгорающийся все ярче и ярче.

Я нахмурился в темноте и быстро моргнул, но пылающий свет остался.

Другие чувства резко обострились; я чувствовал кожей, как воздух стремился к свету и тянул меня за собой, словно я был привязан веревкой. Осторожно наклонившись вперед, я шагнул к свету.

— Ребята, вы это видите? — спросил я вслух.

— Что, целую кучу ничего? — отозвался Роланд.

— Нет. Зеленый свет.

— Зеленый свет? — спросил Сэм испуганным голосом.

— Чувак, ты не в себе, — сказал Энди. — Как в камере депривации.

Свет становился все ярче.

— Комната депривации работает только в том случае, если ты блокируешь зрение и звук, — прошептал Сэм.

— Ну, если Итан что-то видит…

— Скорее, Этель (прим. пер.: прозвище Итана) прикалывается над нами, — настаивал Роланд.

Я их почти не слышал. Все, что мог сделать, это сосредоточиться на ярком зеленом свете где-то в глубине пещеры. У меня отвисла челюсть, и я начал двигаться к нему…

…а потом, будто кто-то щелкнул пальцами, и зеленый свет исчез.

Вернулось освещение, так как Роланд включил фонарик.

— Вот. Снова в норме. Все еще видишь что-нибудь, Этель?

Поморщившись от света, я закрыл глаза и сказал:

— Нет.

Но я знал, что видел. Это было так мощно! Все казалось гораздо более реальным, чем просто галлюцинация.

И я до сих пор ощущал, как это притягивает меня…

— Перерыв, — сказал гид, вытаскивая электрический фонарь из своего рюкзака. Его сияние в миг разогнало темноту. — Десять минут. Отдохните. Наслаждайтесь!

Он махнул рукой вокруг себя и плюхнулся на камень.

Орландо поговорил с ним по-испански, потом повернулся к нам.

— Он говорит, что это место безопасно для изучения, все главные ответвления подходят для начинающих. Просто не ходите туда, где пробраться можно только ползком.

Роланд оглянулся и сказал:

— В какую сторону мы идем дальше?

Гид указал направо.

— Тогда я пойду отлить сюда, — решил Роланд, идя в противоположном направлении.

Туда, где я видел зеленый свет.

— Я с тобой.

Роланд повернулся ко мне:

— Мне не нужен напарник, хотя спасибо за заботу, приятель.

— Я, хмм, тоже хочу в туалет.

Он пожал плечами и отвернулся.

— Орландо, хочешь проверить этот туннель? — спросил Энди, указывая в другом направлении.

— Эх…

Я слушал их в пол уха, пока Роланд и я выбирали путь по неровным камням через пещеру, стараясь не наступать на влажные места. Каждый шаг создавал странное эхо в пещере, мои уши изо всех сил пытались понять, что слышат. И тихий разговор наших друзей казался странным, хотя они были в пятидесяти футах от нас. Звук непонятным образом отражался от стен.

Роланд дошел до гладкой стены с нависающим сверху камнем.

— Дальше я сам, — усмехнулся он, подойдя к скале и расстегнув ширинку.

Я уставился на стену справа и нахмурился.

Свечение, которое я видел, шло с этой стороны, около тридцати футов от стены. Как бы нелогично это ни звучало, я ожидал, что здесь будет проход или что-то подобное.

Я покачал головой. Просто схожу с ума. Или у меня похмелье. Из-за спешки не закинул ничего из еды в желудок, и вот результат.

Повернувшись назад… я остановился.

Внизу на земле было отверстие между двумя скалами, шириной около двух футов и высотой в один фут. Я опустился на четвереньки и посветил фонариком внутрь, туннель протянулся примерно на десять футов и только потом открыл другую пещеру.

— Уф, я все, — Роланд тяжело вздохнул. Это было последнее, что я услышал перед тем, как влез в туннель.

Он был достаточно широким для моих плеч, и хотя я чувствовал, что мои каштановые волосы задевают потолок, я с нетерпением пробирался вперед. Казалось, меня тянуло против воли. Несколько раз я задавался вопросом, что делаю, пытался сказать себе не сходить с путей новичков, но продолжал ползти.

Вскоре стало трудно глубоко дышать, так как туннель становился все уже. Волна клаустрофобии захлестнула меня от мысли быть навечно зажатым проклятой грудой камней, чей вес сокрушит меня также легко, как ботинок, наступивший на муравья. И как только подобные мысли овладели мной, туннель закончился.

Я протиснулся в темноту, размахивая фонариком перед собой.

Если бы рядом был кто-то ещё, крошечное пространство полностью заполнилось бы; прижавшись спиной к одной стене, я почти мог коснуться противоположной стороны. Однако у меня было достаточно места над головой. Посветив фонариком над собой, я вздрогнул: потолка не было. Это как стоять на дне колодца. Такого глубокого, что не видно небо.