В этом свидетельстве Юлий выражает неуверенность, сохранились ли вообще какие-нибудь записи родословных после уничтожения их Иродом, или же их реконструировали только по памяти, притом "как могли". Передавая свидетельство Юлия, Евсевий Кесарийский также сомневается в его достоверности, но считает его правильным на том зыбком основании, что "лучшее объяснение вряд ли найдется". Всё это еще больше ставит под сомнение правдивость "канонических" генеалогий, которые были выбраны из массы других подобных, ходивших по рукам в I–II вв. по Р. Х. и вызывавших жаркие баталии.
Ессейство:
религиозная оппозиция Иудейскому кровавому культу
Как уже отмечалось ранее, открытие рукописей Мертвого моря вызвало буквально переворот в библеистике и новозаветной науке. Выяснились многие факты и подробности о палестинской "секте" ессеев, о которой было известно из сочинений древних авторов — Иосифа Флавия, Филона, Климента, Ипполита, Евсевия и др. Исследуя поднимаемые здесь вопросы, никак нельзя обойти молчанием этот феномен. О ессеях и кумранских свитках издано большое количество исследований и монографий, которые дают необходимые о них сведения. И поток этой научной и околонаучной литературы не прекращается по сей день.
Если описать ессеев кратко, то о них можно сказать следующее. Это была секта "ревнителей" (зелотов), вставшая в оппозицию официальному иудаизму и Иерусалимскому культу. Самое важное в их учении для целей и задач настоящего исследования — отвержение кровавых жертв и интерес к расовой проблематике.
Кем были ессеи, не известно. Хотя они называли себя "сынами Израиля", однако четко дистанцировались от прочего полухамитского палестинского населения. Община кумранского типа была замкнута и обособлена от внешнего мира. Согласно CD, XII:1–2 все сексуальные связи в "храмовом городе" членам общины запрещались. Секту возглавляли не левиты, которые имели второстепенное положение, а совет "Ра-ббим" (учителей), где руководящие посты занимали "священники", которые именовались "сынами Аарона" и "сынами Цадока". Иерусалимское же храмовое священство считалось "нечестивым", а храм — "оскверненным". В CD, VI:11–13 сказано: "Все, кто приведены в (Новый) Завет, не должны входить в святилище, чтобы освещать его жертвенник напрасно, но пусть будут запершими дверь".
Но отвержению в ессейской среде кровавых жертв способствовало не только нечестие храмовых жрецов, но и общая тенденция к спиритуализации всего культа. В кумранских текстах отчетливо выступает приоритет "духа святости и вечной истины", "правосудия, справедливости и непорочного поведения" перед "жертвами всесожжения" и "жертвенным туком". Между составителями кумранских свитков родилась, между прочим, и идея духовного обрезания, позже озвученная Павлом (1Q S, V:5; Юб. 1:22 = Рим. 2:29). Ессеи в этом плане были продолжателями пророческой традиции, обличавшей фальш и никчемность кровавых жертв и внешних обрядовых предписаний. Храм Иерусалимский у ессеев заменял migdash adam — "храм человеческий", который не будет осквернен, как это случилось со "святилищем Израиля" (4Q Flor, I:6–7). Поэтому религиозную практику ессеев, выступавших в качестве ревнителей Закона, стоит отождествлять с традицией жреческого кодекса Торы только в весьма ограниченном смысле, если говорить о таком тождестве вообще правомерно.
Это подтверждается наличием в кумранской библиотеке текстов, которые могли служить альтернативой "каноническим" книгам еврейской Библии и в частности самой Торе. Таковы, например, "Книга Юбилеев", "Храмовый свиток", "Завещания двенадцати патриархов", "Книга Еноха", "Устав общины", "Дамасский документ", "Свиток гимнов", "Свиток войны" (или "Война сынов Света против сынов Тьмы"), "Книга HHGW (Яхве?)", большое количество текстов литургического и ритуального характера. Хотя община кумранского типа призывала соблюдать Закон Моисея, однако речь идет о "возвращении к Учению Моисея" в том виде, в каком это учение "открыто сынам Цадока — священникам, охраняющим Завет, и истолкователям Его воли" (1Q S, V:8–9).
Ессеи следовали собственному календарю, существенно отличному от того, который употреблялся в официальном поствавилонском иудаизме. Ессейская религиозная практика настолько масштабно отличалась от официального иудаизма, что в пору серьезно поднимать вопрос о принципиально разных источниках этих традиций.
Есть гипотеза, согласно которой движение ессеев своими корнями уходит в глубь веков и даже представляет собой в генетическом отношении не палестинский феномен, а иРАнский, в смысле преемства от еврейских общин Расеяния, которые сохранили древнейшую традицию и относительную национальную идентичность. Такие произведения как "Книга Еноха", "Книга Юбилеев", "Храмовый свиток" и "Завещания двенадцати патриархов" могли иметь еще допленное происхождение. Из Библии известно о том, что среди северных израильских колен даже в самый разгар идолопоклонства еще сохранялось семь тысяч мужей, не преклонивших колена перед Ваалом (3 Цар. 19:18). Также имеются упоминания о движении рехавитов, которые проповедовали возвращение к примитивному коммунизму и соответственно находились в оппозиции к остальному израильскому обществу. Непосредственно перед вавилонским вторжением рехавиты переселились в Иерусалим (Иер. 35). Рехавиты были благословлены Яхве и им было дано обетование: "Не отнимется у Ионадава, сына Рехавова, муж, предстоящий перед лицом Моим во все дни" (Иер. 35:19). Известно, что пророки Елисей, Амос, Иеремия, также, как и рехавиты, бросили оседлый земледельческий образ жизни, что наводит на обоснованное предположение о том, что некоторые пророки имели непосредственное отношению к этому движению. Становится вполне объяснимо резкое обличение пророками правящих классов и еврейских низов. Ессеи, как наследники пророческой традиции, вполне могли иметь какое-то преемственное отношение к рехавитам. В пользу этой гипотезы говорит свидетельство монаха Нила Синайского (IV в.), который прямо отождествил ессеев с "сынами Ионадава".
Существует также мнение, что центральными книгами ессейского литературного круга являлись Книга Еноха и Книга Юбилеев, архаический календарь которых использовался в общине кумранского типа. Это навело ученых на мысль о существовании в период еще до вавилонского плена секты "енохитов", от которой, возможно, и происходили ессеи, исповедующие некую древнейшую "енохическую" традицию. Ессейский календарь имел допленное невавилонское (скорее всего египетское) происхождение, что делает высказанную гипотезу достаточно убедительной.
Как бы то ни было, но особый интерес ессеев к расовой тематике заставляет сделать определенные выводы об их расовой идентичности. В расовом отношении ессеи могли представлять собой потомков колен Израилевых и иных ассимилированных арийских племен (ассирийцев, персов, мидийцев, эламитов). Наименования "сыны Израиля", "сыны Иуды", "дом Иуды" скорее всего употреблялись в духовном смысле — именно так, как понимались термины "иудеи", "обрезание", "священство", "Израиль" в новозаветных текстах, т. е. "не по плоти". В каком смысле использовались термины "левиты", "священники", "сыны Цадока" в идеологии общины кумранского типа, видно, например, из текста CD, III:20-IV:4. Толкуя пророчество Иез. 44:15, рукопись дает следующее объяснение: "Священники — это раскаявшиеся из Израиля, которые ушли из страны Йехуды, а левиты — те, кто присоединился к ним, а сына Цадока — избранники Израиля, величаемые по имени, которые появятся в конце дней". Термин "сыны Цадока" понимался в духовном смысле, в общем значении "взыскующих справедливости" (от zedeq — qdc) (см. 4Q Flor, I:17), но никак не в смысле генетического происхождения от первосвященника Цадока. Даже если отнести термин "сыны Цадока" только к руководящим кругам общины, то в любом случае никак не получается происхождение по плоти от Цадока, ибо это просто невероятно. Также в тексте "Завещания двенадцати патриархов" приводится описание видения Нефтали: "И вот, святое писание увидели мы, говорящее: ассирийцы, мидяне, персы, халдеи, сирияне унаследуют пленение двенадцати скипетров Израиля" (Зав. Нефт., V:8). Есть все основания полагать, что речь здесь идет об этническом наследовании, в коем можно усмотреть самоидентификацию ессеев. Интересно, что перечислены только ассимилированные арийские племена, которые должны занять место колен Израилевых. Здесь явно провозглашается возвращение к арийским истокам Израиля, к арийской концепции "избрания" и "завета". Наконец, в CD, IV:10–12 прямо говорится: "При завершении срока по числу этих лет не надо больше возводить род к дому Иуды, но лишь стоять каждому на своей твердыне". То же подтверждает и Филон, который в своей "Апологии" пишет: "Выбор новых членов производится не по их происхождению, ведь родословная добровольцев не записывается, а по стремлению к добродетели и жажде человеколюбия".
