Главный соблазн второго уровня заключается в том, что человек путает плоды буддхиального развития, в частности, метаценности, с его результатами, то есть достигнутыми ценностями. Он тратит иногда долгие годы и десятилетия для достижения поставленных еще в юности целей, заведомо высоких и благородных, но достигнув их, почему-то не исполняется духовным веселием, а, наоборот, впадает в тоску или ищет себе нового занятия уже без влияния идеала, а просто чтобы занять себя. Выясняется. что по дороге идеал почему-то померк и стал кукольным, а новый что-то не объявляется, и понять, в чем дело, человек не в состоянии: ведь он же хотел лучшего и более того, его достиг! Итог неутешителен: хотя ценности длительным трудом достигнуты, но по пути затмили собой идеал и человек не заметил, как тот стал кукольным, что гарантирует отрицательный характер метаценностей, вырабатываемых в конце буддхиальной медитации. Проблема усугубляется тем, что в данном случае велики циклы, то есть периоды обратной связи: достижение серьезной внешней ценности, как и выработка добродетели или развитие таланта требует десятка(ов) лет, и столько же может пройти, пока яд атманической почвы не пропитает цветок миссии, который уронит отравленный лепесток в канал Овна, что приведет к буддхиальной катастрофе.
Главным достижением на втором уровне проработки Рыб является начало понимания того, что ценности, таланты, жизненные позиции и т. д. должны не только быть благородными и осуществляться, но и постоянно эволюционировать во вполне определенном направлении, указываемом овновскими трансляциями, и максимальную ценность (и вред) для главного сюжета жизни человека представляют особые побочные плоды этой эволюции — те вибрации, которые возникают попутно ей, представляя собой как бы ее высшую мораль — наподобие той, которая помещается в конце басни.
На третьем уровне проработки Рыб человек осваивает ту истину, что он ответственен перед Богом за свои способности и таланты, которые даны ему не только для того, чтобы развлекать девушек и служить источником доходов или инструментом социализации. Кроме того, он чувствует, какие добродетели ему следует осваивать (и от каких дурных привычек и наклонностей избавляться) в данный период жизни, догадываясь, зачем они ему понадобятся в будущие несколько лет. Если и Овен проработан до третьего уровня, человек осваивает оперативную обратную связь между атманическим и буддхиальным телами, умея по тонким внешним и внутренним признакам угадать начало и увидеть конец буддхиальной программы, и потому не делает грубых ошибок, связанных с рассогласованием своего идеала и ценностей; последние человеком третьего уровня в основном осознаются, а первый видится настолько ясно, что человек вовремя замечает его смену и не спутает с кукольным.
Этот человек обращает внимание на вырабатываемые в результате буддхиальных медитаций метаценности, и чувствует их важность для своего духовного развития и самоактуализации, но смутно представляет себе их трансформацию в канале Рыб и то, во что они превращаются в атманическом теле; он видит биоценоз высшего тела в общем правильно, но не подробно, и почти не умеет им управлять, в частности, не владеет искусством очищения ядовитых плодов буддхиальных медитаций на этапе их рыбьей трансформации. Поэтому он старается повышать качество этих плодов, зачастую искажая естественное направление буддхиального развития, определенное овновскими семенами (вырастающими на водолейской почве), путем искусственного навязывания себе эволюционно завышенных ценностей (эта болезнь типична для второго уровня, но и на третьем встречаются ее рецидивы). Например, атманическое тело, готовя человека к определенному повороту в судьбе (смене профессии), через Овна намекает ему на необходимость выработки более высоких, чем ему в данный момент свойственны, терпения и опрятности. Именно, его почему-то начинает раздражать беспорядок в квартире и недостаточная четкость своих деловых связей: он чувствует, что он слишком нетерпелив и отчасти непоследователен. Самый тихий внутренний голос говорит ему довольно точно: сейчас в жизни ничего не нужно менять кардинально, однако перестань делать ненужные звонки, мой посуду сразу после еды и раз в неделю убирай в квартире как обычно. Однако, чувствуя чрезвычайную важность всего этого для себя, и думая, что дело здесь не в конкретных обстоятельствах, а в характере, он может наложить на себя существенно более строгую дисциплину и в короткий срок выработать необходимые добродетели на существенно более высоком уровне, чем требуется. Этим он, однако, существенно ослабит многие свои жизненные программы, нарушит баланс организма в целом, а главное — выработает совсем не те метаценности, которые нужны почве его атманического цветка.
Подобный опыт на этом уровне не проходит даром, и человек понимает высшую цель своих буддхиальных усилий: они заключаются в поддержке миссии и ни в чем другом; другими словами, человек отходит от стереотипных ценностей общественного подсознания, что дается ему с огромным трудом, и учится постоянно слышать голос внутреннего духовного учителя — в нашей терминологии, слабые овновские трансляции. На этом уровне человек уже гораздо лучше ощущает свою миссию, и в его жизни связаны друг с другом многие сюжетные линии, а прошлое, настоящее и будущее уже не воспринимаются как безнадежно разделенные. Здесь также вырабатывается высокий уровень духовной честности и привычка ко внутренней исповеди, когда человек сознает изменения в своих жизненных позициях и акцентах ценностей, улавливает мораль этих изменений и сообщает ее своему Богу (высшему началу). Он чувствует, что здесь необходима большая искренность и тонкость, а ментальные модели работают грубо и потому их значение ограниченно (хотя иногда они все же могут быть полезны). Такая внутренняя исповедь очень сильно отличается от покаяния в традиционном религиозном смысле — во-первых, потому, что исходным ее пунктом служат ценности и жизненные позиции, а не конкретные события, а во-вторых, в силу ее полной безэмоциональности: это отчет человека о переменах в его главных жизненных программах, и судит его, а точнее, внимательно слушает, не давая никаких оценок, его Бог, а любые искусственно навязанные эмоции нарушают работу канала Рыб даже сильнее, чем неуместные рационализации.
На четвертом уровне проработки Рыб человек уже гораздо яснее ощущает свое атманическое тело и умеет отличать его вибрации от буддхиальных; это ведет к тому, что меняются на противоположные акценты значимости этих тел: теперь человек видит как главное атманическое тело, а буддхиальное воспринимает как его инструмент и источник питания. Это означает большую ломку мировоззрения и мироощущения, ибо теперь все текущие ценности, определяющие длительные программы внешнего и внутреннего каузального развития человека, становятся не то, чтобы неважными, но воспринимаются, так сказать, чисто служебно, и даже метаценности как плоды буддхиальных медитаций волнуют человека лишь постольку, поскольку они суть сырой материал для трансформации в почву, на которой вырастает миссия. На этом уровне человек ощущает синтетичность Рыб то есть одновременное влияние на исполнение миссии всех образующихся у него плодов душевной жизни, и отчасти осваивает управление одним из самых таинственных процессов в организме — рыбьими трансформациями метаценностей в духовный потенциал. При этом ему открываются пути и границы изменения, а точнее, коррекции своей миссии в ходе ее осуществления, причем работа может вестись как в настоящем, так и в прошлом и будущем, так как здесь человек уже ощущает синтетичность своей судьбы и связность ее как по жизненным программам, так и во времени.
Только теперь ему открывается не только миссия сама по себе, но и способность творческого ее изменения с учетом той обстановки, в которой он воплотился, и в этом и заключается его высшие свобода и творчество: сначала принять обязательные контуры своей миссии, а затем на их основе реализоваться наиболее тонким и творческим образом.
