Стали выяснять причины. Вроде бы опять националистические мотивы, но особых подтверждений тому не находили. Да и для Литвы самосожжение не характерно, это же не Средняя Азия, где женщины горели. И тут в Москву приехал шеф полиции Рима. Решили рассказать ему литовские происшествия.
Он тоже рассказал свою историю. В Риме выбросилась из окна очень красивая молодая девушка. Весь город ее хоронил. Пышно, богато! Потом выбрасывается вторая девушка. Третья. Четвертая. Полиция уже с ума сходила. А потом махнули рукой: да ладно, пусть падают, пышные похороны прекратили – и тут же красавицы выбрасываться перестали.
По словам Бобкова, в КГБ эту историю на ус намотали и приняли решение: пусть горят, никакой реакции не будет с нашей стороны. Еще человека два сгорели – и больше ни одного.
Примечание 2017 года. А ведь прав ветеран КГБ! Российские телеканалы прямо-таки соревнуются, кто больше программ об убийствах покажет. Сцены натуралистические, жестокие. Весной этого года чуть ли не наперегонки показывали сюжеты о том, как подростки, один за другим, совершали акты суицида.
Романтизация и героизация криминального мира бьет через край. Почти все телеканалы по выходным целый день безостановочно крутят своих «Братанов». И хотя у них разные авторы и персонажи, создается впечатление, что это примитивные клоны.
Министр культуры Наталья Дементьева при закладке памятника художнику Сурикову изрекла:
– Раньше памятники ставили истуканам, а теперь – истинным героям.
Что значит «раньше»? В советское время? Что значит «истуканам»? В том числе и выдающимся деятелям от Юрия Долгорукого до героев Великой Отечественной войны?
Примечание 2017 года. Когда я работал советником председателя Совфеда Сергея Миронова, встречался с Дементьевой. Уже не в роли министра культуры, а члена Совета Федерации. Сколько-нибудь серьезного влияния на положение дел в культуре она не оказала. И на том спасибо. Кстати, в должности министра продержалась недолго: после отставки правительства Сергея Кириенко была назначена первым замом министра.
Газеты пишут, что Анатолий Собчак впервые появился на людях. Но – в Париже, в особняке российского торгпредства, где проходила презентация выставки дореволюционных афиш.
Заявил, что непременно приедет в Россию и даст показания. Сейчас продолжает курс лечения, который займет еще месяц-два. Пишет книгу. После выздоровления будет участвовать в выборах в Госдуму. По его словам, он, прежде всего, парламентарий и видит себя в этом качестве.
В Кремле… стреляли! Думские аппаратчики клянутся, что сами слышали выстрелы. Уж не переворот ли?
Выяснилось, что действительно стреляли. Но только холостыми. По воронам. Это происходит по санитарным дням после работы, когда чиновники покидают свои кабинеты.
Специально обученные соколы не всегда добросовестно выполняют свою работу, и тогда кремлевская охрана прибегает к старинному средству.
Генерал-полковник Николай Бордюжа назначен директором Федеральной пограничной службы вместо Андрея Николаева, а министр культуры Евгений Сидоров – постоянным представителем России при ЮНЕСКО. Сменил в этой должности Михаила Федотова.
Из стенограммы доклада Я. М. Юровского на совещании старых большевиков 1 февраля 1934 года о расстреле царской семьи в Екатеринбурге.
«…Я пошел будить арестованных. Боткин спал в ближайшей от входа комнате, он вышел, спросил, в чем дело, я ему сказал, что нужно сейчас же разбудить всех, так как в городе тревожно и им оставаться здесь вверху опасно, и что я их переведу в другое место…
Когда семья оделась, я повел их в заранее намеченную комнату внизу дома… Тут надо сказать, что не подумали своевременно о том, что окна шум пропустят, и второе, что стенка, у которой будут поставлены расстреливаемые, – каменная, и, наконец, третье, чего нельзя было предусмотреть, – это то, что стрельба примет беспорядочный характер. Этого последнего не должно было быть потому, что каждый будет расстреливать одного человека… Причины последнего, то есть безалаберной стрельбы, выяснились позже. Хотя я предупредил Боткина, что им с собой брать ничего не надо, они, однако, набрали какую-то разную мелочь, подушки, сумочки и т. д, и, кажется, маленькую собачку.
Спустившись в комнату, я им предложил встать по стенке. Очевидно, они еще в этот момент ничего себе не представляли, что их ожидает. А.Ф. (Александра Федоровна) сказала: «Здесь даже стульев нет». Алексея нес на руках Николай. Он с ним так и стоял в комнате. Тогда я велел принести пару стульев, на один из которых села Александра Федоровна. Рядом с ней встали дочери и Демидова. Тут посадили рядом на кресле Алексея, за ним шли доктор Боткин, повар и другие, а Николай остался стоять против Алексея. Одновременно я распорядился, чтобы спустились люди, и велел, чтобы все были готовы и чтобы каждый, когда будет подана команда, был на своем месте.
Николай, посадив Алексея, встал так, что собой его загородил. Я тут же, насколько помню, сказал примерно следующее: что его царственные родственники и близкие, как в стране, так и за границей, пытались его освободить, и что Совет рабочих депутатов постановил их расстрелять. Он спросил: «Что?» – повернулся лицом к Алексею, я в это время в него выстрелил и убил наповал. Он так и не успел повернуться лицом к нам, чтобы получить ответ.
Тут вместо порядка началась беспорядочная стрельба. Комната, хотя и была очень маленькая, все, однако, могли бы войти в комнату и провести расстрел в порядке. Но многие, очевидно, стреляли через порог, так как стенка каменная, то пули стали лететь рикошетом, причем пальба усилилась, когда поднялся крик расстреливаемых. Мне с большим трудом удалось стрельбу приостановить. Пуля кого-то из стрелявших сзади прожужжала мимо моей головы, а одному, не помню, не то руку, ладонь, не то палец задела и прострелила.
Когда стрельбу приостановили, то оказалось, что дочери, Александра Федоровна и, кажется, фрейлина Демидова, а также Алексей были живы. Я подумал, что они попадали от страха или, может быть, намеренно, и потому еще живы. Тогда приступили достреливать (чтобы было поменьше крови, я заранее предложил стрелять в область сердца). Алексей так и остался сидеть окаменевши, я его пристрелил. А дочерей стреляли, но ничего не выходило, тогда Ермаков пустил в ход штык, и это не помогло, тогда их пристрелили, стреляя в голову. Причину того, что расстрел дочерей и А.Ф. был затруднен, я выяснил уже только в лесу…
Я велел загружать трупы, снимать платье, чтобы сжечь его, то есть на случай уничтожить вещи все без остатка и тем как бы убрать лишние наводящие доказательства, если трупы почему-либо будут обнаружены. Велел разложить костры; когда стали раздевать, то обнаружилось, что на дочерях и А.Ф., на последней я точно не помню, что было, то же, как и на дочерях, или просто зашитые вещи. На дочерях же были лифы, так хорошо сделаны из бриллиантовых и др. ценных камней, представлявших из себя не только вместилища для ценностей, но и вместе с тем защитные панцири. Вот почему ни пули, ни штык не давали результатов при стрельбе и ударах штыка. В этих их предсмертных муках, кстати сказать, кроме них самих никто не повинен. Ценностей этих оказалось всего около полпуда. Жадность была так велика, что на Александре Федоровне, между прочим, был просто огромный кусок круглой золотой проволоки, загнутой в виде браслета, весом около фунта. Ценности все были тут же выпороты, чтобы не таскать с собой окровавленное тряпье…»
Примечание 2017 года. Существует еще один документ о расстреле царской семьи. Это так называемая «записка Юровского». Она составлена с его слов известным советским историком, академиком Покровским. Записка носит официальный характер, в ней мало шокирующих подробностей. А вот перед старыми большевиками цареубийца разоткровенничался…
