Инсу занимал категоричную сторону. Он не выглядел огорченным, будто есть еще множество других мест, где готовы принять их текст.

Хотя ему не впервые писать тексты в стол. Он легко примет, что песня останется только между ними. Но Йеджи разрывалась. Она подвинула к себе планшет, где их текст был перепечатан и увит красными комментариями с правками.

Правки не меняли полностью смысл, они стирали причастность текста к ним двоим.

— Нам не разрешат дуэт, — это был не вопрос, но лидер отрицательно покачал головой.

Текст перекроили под гимн дружбы и разбили на пять участников.

К продюсеру присоединился их менеджер Чан, будто чувствующий ситуацию, где можно выслужиться перед руководством. Гул их голосов против молчаливого отпора Инсу, назойливые звуки, которые не давали Йеджи сфокусироваться на словах перед ней. Она тихо поднялась и вместе с планшетом в руках вышла на террасу с тонированными окнами.

Продюсерский центр на верхнем этаже был противоположностью маленьких студий, где рождались хиты. Просторный, светлый и пустой. Все решалось на словах, никакого место для творчества и размышлений. Мысли просто поднимались к потолку и не задерживались в головах. И панорамные окна на узком балконе, который величественно назвали террасой, хотя тут могли уместиться в ширину лишь маленькие кресла. Йеджи он напоминал диспетчерский центр в аэропорту. Ей представлялось, как они наблюдают отсюда за прохожими и строят планы, как зомбировать их своими мотивами и незамысловатыми рифмами.

Она села на жутко неудобный стул с искривленной спинкой, обтянутый скользкой кожей. Весь шум остался за дверью, а отражение скрыло и их беззвучные лица. Планшет снова ожил, показывая изувеченный текст.

Ни она, ни Инсу не думали об остальных мемберах, когда писали текст. Она точно нет. И чувствовала, что строчки Инсу были обращены ей. Она привычно опасалась только за отношения с Инсу. Ей было тяжело переживать больше, чем за одного человека. И до сих пор чуждо, что теперь ее окружает так много людей, которые связаны с ее жизнью.

Что будет с ними, когда потухнет свет?

Йеджи накрыло горячее чувство жадности. Это ее люди. Она к ним привыкла. Они, вроде бы, и не сильно ей нужны ежедневно, но менять она ничего не хотела. Они должны оставаться ровно на том же месте по отношению к ней, где находятся сейчас.

Собрание так ничего и решило. Агентство злилось: потратили время, да и текст был хороший. Особенно, если раскрутить, что написал ее самый хмурый и загадочный участник группы. Возможности так и проносились перед глазами продюсера, когда он провожал взглядом молодых людей. Слишким громкий менеджер Чан сопровождал их, но от него не будет толку. А мог бы быть хит, вздохнул продюсер и вернулся к просмотру рейтинга трейни.

По дороге на радио для интервью Джунхо шепнул Йеджи, что ему очень жаль. Девушка повернулась к нему и очень внимательно вглядывалась в его лицо, чем смутила лидера. Их чуткий лидер. Ей тоже жаль, и она пронесет это чувство за них двоих с Инсу. Ее парень хмурился, как всегда, перед предстоящим выступлением и общением с журналистами.

В студии их взволнованно ждали все сотрудники. Они покинули свои рабочие места и образовали живой коридор, по которому проходили мемберы. С Паками ребята встретились на парковке и все вместе с вежливыми улыбками двигались вперед. Здесь они были один раз, когда только дебютировали. Тогда это место казалось больше, а народа меньше. Возможно, потому что их встречало только два сотрудника. Сейчас же, забыв про профессионализм, многие снимали их на камеры.

Не заметив провод, Йеджи споткнулась и схватила за руку Боми. Та оглянулась на младшую и взяла ее за ладонь. Это было не очень удобно, ведь они шли цепочкой, но Йеджи не стала отнимать ладонь.

Ведущий был ветеран на радиостанции, знакомый с самыми крупными звездами на протяжении тридцати лет. В прошлый раз они участовали не в его программе. Его тон был ироничным, ведь слишком часто он встречал звезд одноневок, но поздравления с номинациями искренними. Сонджэ его веселил, а Джунхо поражал своим профессионализмом. И только с девушками он не мог скрыть свое легкое пренебрежение. Все вопросы были пустыми и насмешливыми. Когда Боми надоело на них отвечать, она перехватила вопрос к Джунхо об их творческих планах. Все мемберы понимающе улыбнулись, а Йеджи незаметно сжала ей руку под столом.

— Ваши тексты все больше стали затрагивать социальные темы. Но слушатели вас полюбили именно за откровения о себе. Вы больше не хотите открываться?

— Разве наше отношение к той или иной проблеме не говорит о нас самих? — спросила Боми.

Пожилой мужчина нахмурился и прочистил голос, вопросительно посмотрев из-под кустистых бровей на мужскую половину группы. Но парни молчаливо позволяли Боми вести разговор.

— Мне хотелось бы вернуться к нашим прошлым откровениям, — переняла эстафету Йеджи. — Мы очень изменились за эти годы, я бы хотела, чтобы вышла песня об этих переменах.

На этих словах Йеджи посмотрела в сторону Инсу и Джунхо. Лидер слегка хмурился, будто ее слова через переводчик с опозданием доходят до него, а затем улыбнулся и опустил голову, искоса поглядывая на сидевшего рядом друга.

Инсу задумчиво откинул голову назад, рассматривая девушку. Йеджи тоже не отводила взгляд, пытаясь передать свою мысленную просьбу. Он поймет, ведь в их отношениях слов было всегда мало.

В общежитие они вернулись после двенадцати, и все молча дотягивали лишь до кровати. Но около двери квартиры девушек после того, как Боми зашла первой, Инсу задержал Йеджи.

— Ты согласна, чтобы они переписали песню?

Сонная Йеджи, которая только проснулась, проспав всю дорогу на плече Инсу, нахмурилась. Она собрала свои мысли, чтобы ответить на его вопрос. Скорее всего он варился в этих мыслях долго, прежде чем озвучить. И будет вариться дальше, пока не услышит ответ.

— Твои слова прекрасны, — она коснулась его руки, — Тем более это все равно то, что я чувствую. Мне бы хотелось сделать это для других мемберов.

Йеджи убедилась, что хмурая складка между его бровей слегка ослабла, улыбнулась и выскользнула из его рук.

— Спокойной ночи.

— Нет. Даже не думай, — Йеджи указала на Боми пальцем. — Если ты начнешь, то и я тоже.

Все мемберы сидели в студии Санты и слушали черновую запись песни «Когда потухнет свет» в исполнении Йеджи. Для Сонджэ и Боми это было первое знакомство с текстом. Так захотел Джунхо, и теперь наслаждался шквалом эмоций, который накрыл Боми при прослушивании песни.

— Я… не передать словами… — Боми часто моргала, чтобы удержать слезы. Но у нее получалось либо сдерживать эмоции, либо говорить. Поэтому в конце концов она просто помотала головой и закрыла лицо руками.

— Песня — класс. Но я не уверен, что готов каждый раз видеть это на сцене, — Сонджэ беспечно обрисовал силуэт Боми в овал. Хотя он сам всю песню не поднимал глаз, вслушиваясь в текст, и даже прекратил жевать конфету-тянучку.

Слова брата тут же вернули душевное равновесие Боми, и она хлопнула его рукой по коленке.

— Айщ…

— Эти слова писал Инсу? Это прекрасно, — девушка повернулась к безучасному автору, который сидел в кресле-мешке в углу комнаты с ноутом на коленях.

— Немножко смущает недоверие в голосе, — улыбнулся Джунхо.

— Перестань, я имела в виду…

Йеджи улыбнулась, и окинула взглядом ребят. Действительно, Боми же не слышала «Девочку в голубом берете», да и язва-Сонджэ не может скрыть, что его тронула эта песня. Ей сложно было говорить словами, но ей почему-то захотелось, чтобы они узнали ее мысли. И Инсу… Пусть песня и будет исполнена как гимн дружбы, но она будет петь со сцены о том, что останется рядом с ним, когда все закончится.

Несмотря на то, что песню одобрили в агенстве, производство все равно пытались оттягивать. До следующего альбома. Это было странное решение перед окончанием договора, и когда Джунхо принес им новости, что песню разрешили выпустить сейчас и даже включить в текущую концерную программу, все очень удивились.