От возмущения Лиланд замер на месте, высоко вздернув подбородок. Казалось, он смотрит на графа сверху вниз вдоль своего длинного носа.

– Во-первых, – заговорил он совершенно замороженным голосом, – она не девочка. Она женщина. Была однажды замужем, а теперь вдова. Во-вторых, я не склонен считать, будто она делает выбор, неудачный в каком бы то ни было отношении. И в-третьих, если вы так колеблетесь, я полагаю, вам не следует во всем этом участвовать. Если вы откажетесь, это, вероятно, разобьет ей сердце. Но коль скоро вы намерены высказывать ваши сомнения и в церкви, я буду вынужден прервать церемонию, так что или выговаривайтесь сейчас, или навсегда сохраните свои опасения при себе. Итак?

Граф вздохнул и развел руки в стороны, давая этим жестом понять, что сдает позиции.

– Я уже говорил об этом и не хотел бы повторяться. У меня есть колебания, но вам известны их причины. Тем не менее, я согласен. Все это к лучшему. Я не могу придумать более удачного решения. Было бы хорошо, если бы она пришла к нему по собственному желанию, а не только ради того, чтобы сохранить свободу. Однако добрые свершения происходят с нами по необходимости столь же часто, как и по нашей воле. Все правильно, но мне свойственно легко впадать в беспокойство, так уж я устроен. Как вам известно, я воспитал своего Кристиана и усыновил еще двух мальчиков, неудивительно, что волнение обратилось у меня в привычку.

– Не тревожьтесь, – произнес Лиланд уже вполне благодушно. – Все будет благополучно, вот увидите. Преследователь пущен по неверному пути, мы в полной готовности, и уже темнеет, чего и следовало ожидать. Пора действовать, не так ли?

* * *

Дейзи медлила.

– Боитесь оступиться? – спросил Лиланд, который стоял рядом с ней. – Не переживайте, я здесь, ничего худого не случится.

– Это все равно что шагнуть в темноту, – сказала Дейзи.

– Кучер не может зажечь фонари, – шепотом проговорил Лиланд. – Мы не хотим, чтобы нас заметили. Ваш враг, кем бы он ни был, не должен узнать о том, что мы предпринимаем. Это самое лучшее приданных обстоятельствах. Обопритесь на мою руку, я не дам вам упасть.

К отелю, в котором жила Дейзи, карета подъехала сзади и остановилась у входа для прислуги, почти рядом с конюшней. По обеим сторонам черного хода горели фонари, зажжены они были и у ворот конюшни, но их тусклого света было недостаточно, чтобы разглядеть происходящее возле кареты. Дейзи оперлась на руку виконта и с его помощью поднялась по ступенькам в экипаж.

– Добрый вечер, Дейзи, – послышался из кромешной тьмы голос графа. – Добрый вечер и вам, миссис Мастерс, – поздоровался Джефф с компаньонкой, когда та вошла в карету следом за хозяйкой. – Сожалею, что наша встреча носит столь секретный характер, но мы не хотим, чтобы нас заметили. Все хорошо, – обратился он к Лиланду, который замыкал список пассажиров. – Теперь нам пора ехать, путь предстоит долгий.

Колеса загромыхали по камням вымощенной булыжником мостовой узкого проулка, потом карета свернула на главную улицу.

– Грохочет, словно гром небесный, – нервно проговорила Дейзи. – Такое услышат все кругом.

– В отель по ночам обычно доставляют продукты, – возразил Лиланд. – Никто даже внимания не обратит, уверяю вас. К тому же деньги, которые я оставил слугам, значительно приглушат шум. Успокойтесь и попробуйте поспать.

– Поспать? – изумилась Дейзи.

– Да, – сказал он. – Откиньтесь на спинку сиденья и закройте глаза, а когда вы проснетесь, мы уже будем на месте.

– Разве я могу заснуть? – заявила она. – За кого вы меня принимаете? Я втихомолку уезжаю из Лондона, чтобы скрыться от преследователей, выйти замуж и спастись от петли, а вы предлагаете мне уснуть.

– Ну, тогда просто подремлите, – спокойно предложил Лиланд.

– Ладно, вот и спите сами, если у вас есть такое желание, – парировала Дейзи с горячностью. – Но я не могу уснуть, нет, это невозможно!

– В таком случае бодрствуйте, – вполне резонно ответил Лиланд, поудобнее устроился на кожаных подушках и смежил веки.

Дейзи смогла это разглядеть. Был поздний весенний вечер, но глаза ее уже привыкли к темноте, к тому же на безоблачном небе проглянул узкий серп месяца.

– Нам лучше было бы уехать в ненастную ночь, – сердито проворчала она.

– И опасаться, что карета увязнет в грязи, если начнется дождь? Нет, думаю, это было бы очень рискованно, – возразил Лиланд, не открывая глаз.

– Чем дальше мы отъедем, тем лучше, – заговорил граф. – Кучер некоторое время будет гнать лошадей по обходной дороге, а на запятках нашей кареты пристроился выездной лакей, он сразу заметит преследователей. К тому же за нами следует вторая карета, в ней ваша горничная и наши с Лиландом камердинеры. Вы можете отдыхать совершенно спокойно, Дейзи. Мы оберегаем вас. И вы приняли правильное решение.

– Хотела бы я быть полностью в этом уверенной, – сказала она. – О нет, я не жалуюсь. Я понимаю, что мне необходимо делать, и, поверьте, очень благодарна вам за самопожертвование и помощь. Но когда я думаю о будущем...

– А вы не думайте, – протянул Лиланд. – Предчувствие неприятностей хуже их самих. Живите настоящим, и тогда все встанет на место. Вы вступаете в брак. Вы обеспечиваете себе свободу.

– Эти утверждения противоречат одно другому, – ледяным тоном заявила Дейзи.

– Дейзи! – не выдержала Хелена. – Извините, но это грубо. Подумайте о вашем женихе, о том, что он должен чувствовать. Он совершает смелый и благородный поступок.

– Да, – сказала Дейзи, пристыженная. – Прошу прощения. Это действительно грубо. Я недостойна чести, которая мне оказана.

– А это звучит еще хуже, – произнес Лиланд, приоткрыв один глаз.

– Но я на самом деле так считаю! – рассердилась Дейзи.

– Дорогая моя, мы это понимаем, – вмешался в перепалку граф. – Ли, прошу вас, перестаньте ее дразнить.

– Ну как же, – сказал Лиланд. – Приношу извинения. Я веду себя скверно. Мне следовало бы молча наблюдать, как она сидит сама не своя, а также терпеть ее нападки на меня, поскольку это явно поднимает ей настроение.

Граф, вне себя от возмущения, резким движением повернулся к Лиланду, но прежде чем он успел произнести хоть слово в защиту Дейзи, до его ушей донесся ее смешок.

– Совершенно верно, – выговорила она сквозь смех. – У меня вообще ужасный характер, а в последние дни я совсем распустилась, но вы даже не представляете, какое это удовольствие! Так приятно браниться и ворчать, не боясь, что получишь за это пощечину! Простите меня, я не хотела обидеть вас.

– Все хорошо, не стоит беспокоиться, – благосклонно заявил Лиланд.

– Но замужество – серьезный шаг, – продолжала Дейзи. – Особенно если его совершаешь в такой спешке. И тем не менее я вам благодарна от всей души. Понятно, что я не нахожу себе места. Но я нервничала бы еще сильнее, если бы страшилась, что люди из суда Боу-стрит посадят меня в тюрьму. Однако теперь они не посмеют это сделать, правда?

– Не осмелятся и не захотят, – успокоил ее Джефф. – Я поговорил со многими очень влиятельными людьми, также, как и Лиланд, и если бы сыщики с Боу-стрит даже остановили нас сейчас, они не могли бы посадить вас в тюрьму, по крайней мере, немедленно. А когда вы будете замужем, они вообще этого не смогут. Поймите, что мы пользуемся определенным влиянием. Вы уже не будете никому не известной бывшей заключенной, но станете супругой всеми уважаемого джентльмена, у которого есть друзья в нужных местах. Некто вознамерился причинить вам крупные неприятности. Мы его отыщем, и, к его немалому удивлению, в тюрьме окажется он, а не вы. Ложное свидетельство является преступлением. Не бойтесь. Мы здесь, вы тоже, и так оно и останется в дальнейшем. Я вам это обещаю.

– Благодарю вас, – тихо проговорила Дейзи.

Тем не менее, граф пристроился на самом краешке сиденья, пока карета не выехала за пределы Лондона и покатила по дороге на запад.

Некоторое время все молчали. Лиланд сидел напротив Дейзи, и она видела, что он снова закрыл глаза и опустил руки на колени; все его длинное тело расслабилось. Немного погодя закрыла глаза и Хелена; судя по ее глубокому, ровному дыханию, она тоже уснула. Последним смежил веки граф, и Дейзи скоро услышала, как он аккомпанирует Хелене негромкими всхрапываниями.