Был вечер, и осмотр достопримечательностей пришлось отложить на потом. По совету Торна Ива отправилась в трактир «Веселый упырь». Как известно, тип всех заведений подобного рода распознавался по названию. Например, корчмы, в которых развлекались маги и публика, близкая к ним, где запросто можно было нанять представителя этой профессии, всегда имели на своей вывеске слова типа «магический», «чародейский», «волхвовать», или, на худой конец, хотя бы имя волшебного животного: «единорог», «дракон», «мантихора». Там, где проводили время моряки, соответственно – «русалка», «океанский», «жемчужина». Излюбленным местом гномов была существующая во всех крупных городах «Старая секира». А тролли обожали «Большой камень». В трактирах, в названии которых присутствовали слова «задорный», «пляска», «пьяный» и прочие, связанные с увеселением, были относительно нейтральны и созданы для приятного времяпрепровождения, не противоречащего закону. По крайней мере, на первый взгляд.

Итак, оставив Лоренцо на конюшне, Ива отправилась в корчму. Снаружи и внутри она ничем не отличалась от всех виденных ею раньше: те же большие деревянные скамьи, изрезанные ножами и не раз залитые вином столы, вязанки чеснока от вампиров, веточки базилика духам удачи, алтарь для монеток богу дорог. Все это дополняли огромный камин, запах пива и жарящегося мяса, а также шум, гогот, чье-то частое ойканье и громогласные требования добавки или быстроты обслуживания, причем на нескольких языках сразу и с ужасным акцентом, но зато всем все было понятно.

Ива пробралась за только что освободившийся дальний столик – не очень удачно, лучше бы у окна, чтобы в случае чего быстрее улепетывать – зато подальше от остальных и можно было видеть весь зал. Недолго думая знахарка заказала коронное (опять же по словам Торна) блюдо заведения – ристверское жаркое из кабанины с томатами и лимоном – и начала рассматривать посетителей, которые прибывали с ужасающей скоростью, да так, что в зале негде было гремлину появиться. Основной контингент составляли наемники (куда еще Торн мог ее направить?): воины, маги, целители, – в основном люди. Была, правда, еще парочка гномов, один тролль и существо до странности похожее на лешего. Паломников не наблюдалось, зато был один рыцарь из благородных с тремя соратниками попроще. Ну и конечно, дело не обошлось без девиц легкого поведения – а как без них?

Как только девушка принялась за жаркое – кстати, чудесное, хотя и не идущее в сравнение с тем, что ей доводилось едать в замке Торна, – ее, разумеется, тут же оторвали от сего полезного для души и тела занятия. Это посмел сделать некто, чью фигуру весьма умело драпировал темный плащ. Лицо скрывала тень от капюшона, зато голос оказался приятным и исключительно вежливым:

– Милая девушка, позвольте присесть за ваш столик. Не хотелось бы тревожить ваш покой, но, увы, все остальные места заняты.

– Да, конечно. – Она сделала неопределенный жест рукой и вновь уделила внимание жаркому. Однако через пару минут травница украдкой взглянула на соседа. Лица его по-прежнему почти не было видно, зато плащ она определила как очень хороший: конечно, не эльфийский, но как минимум гномий. Край его украшали руны странного письма. Иве не удалось – частично из-за плохого освещения – определить их происхождение и смысл. Наверняка это были какие-нибудь охранные заклинания. Чаще всего на верхней одежде вышивали именно их. Против кого они были направлены, на каком языке и в какой манере писаны, – такой, стало быть, расы и хозяин плаща. Знаки могли быть магические – на вышивку сверху накладывались чары; знахарские – нитки делались из трав, отпугивающих всякую живность; смешанные и липовые, причем определить их тип удавалось далеко не сразу. Особенно если учесть огромное количество школ, языков и трав, не говоря уж об индивидуальном стиле каждого мастера, настройке на конкретного человека или не-человека. Например, Ива сама собирала травы, сама ткала нить, вплетая магию уже на этом этапе, а знаки вышивала и те, которым ее учила тетушка, и те, что узнала за время своего путешествия, в том числе и в замке Торна. Вышивка традиционно окаймляла края плаща, воротник рубахи, пояс и подол, а иногда и низ штанин, и по ней можно было узнать и род занятий человека, и место, откуда он родом, и расу, и множество других вещей, вплоть до характера.

Когда Ива в следующий раз подняла голову, мужчина с интересом рассматривал ее воротник. Увидев, что она заметила его взгляд, он произнес:

– И что за ветер занес знахарку из Восточных лесов аж в Риствере?

Ведунья покачала головой: каждый мало-мальски разбирающийся в жизни и людях мгновенно распознавал и род ее занятий, и родину, несмотря на нетипичную внешность для уроженки Восточных лесов, как все называли ее родные края.

– Захотелось глотнуть свободы, – переиграла она знаменитую фразу.

Мужчина понимающе усмехнулся. По крайней мере, именно так девушка расценила сверкнувшие из-под капюшона зубы.

– И давно дышите воздухом свободы?

– Часа два. – Ива кивнула на запыленный плащ.

– Первый раз в Риствере?

– Первый, – вздохнула она. – А вы?

– Я тут регулярно. – Знахарке показалось, что собеседник тоже вздохнул. – По делам.

Мужчина, наконец, откинул капюшон, и сразу из густой черной шевелюры показались два остреньких ушка. Перед ошеломленной девушкой сидел самый что ни на есть настоящий темный эльф.

Надо отметить, что по сравнению с разнообразием людских типажей эльфы в большинстве своем казались удивительно похожими. Более узкое лицо с рельефными скулами, высоким лбом и правильным носом, всегда прямые длинные волосы, практически идеальная стройная молодая и спортивная фигура – все эти черты, свойственные и людям, каким-то непостижимым образом делали эльфов чуждыми, всегда отличными от представителей человеческой расы. Но вот что всегда было исключительно эльфийским, так это цвет глаз и волос. У эльфов не было смешанных, нечетких или неярких красок в облике: если белый, то белее снега и фаты невесты; если золотой, то такой, что ему позавидовало бы само солнце; если черный, то аж с синевой. Были еще оливковые и серебристые эльфы, но для большинства остальных рас эльфы подразделялись только на светлых и темных, причем принадлежность конкретного представителя определялась лишь по цвету волос. На самом деле разница была намного глубже – на уровне психологии, истории и традиций.

Со светлыми все было более-менее понятно. Это были те самые высокородные эльфы из легенд и старинных сказаний – прекрасные, идеальные и недоступные. Они вызывали восторг и благоговение. Но общаться с ними было практически невозможно, в основном из-за присущего им нежелания идти на контакт с кем-либо, не принадлежащим к расе Перворожденных. За это и многое другое светлых недолюбливали. Частично также и потому, что рядом с ними абсолютно все чувствовали себя ущербными.

Внешне темные отличались от своих собратьев только цветом волос и глаз. А что происходило у них в душе, не знал никто. Они были теми же прекрасными и высокородными, способными вызвать аналогичные чувства, что и их светлые собратья. Но отношение к окружающему миру было у них совершенно другое. Они пускались в путешествия при первой возможности, в отличие от светлых, которые терпеть не могли вылезать из своих священных лесов и долин. Они интересовались всем необычным с той живостью, с какой это делают дети. Виды их деятельности разнились настолько, что спрашивать, чем занимается темный эльф, считалось неприличным. Более того, темные не всегда были великолепными лучниками, иногда – боги, какое кощунство! – просто хорошими.

Темных эльфов, несмотря на то что многие из них добывали себе на жизнь способами, далекими от честных, а также при их непостоянстве, легкомыслии, коварстве и презрении к каким-либо – даже моральным – законам, многие любили. Общеизвестно, что непослушных детей любят больше, чем тех, кто оправдал все ожидания.

И вот сейчас это чудо природы сидело напротив знахарки, и она не могла отвести взгляд. Как и большинство человеческих девушек, Ива обладала определенной слабостью в отношении эльфов.