– Может, дать жить своей жизнью? – выдала травница одну из самых больших банальностей.

– Я понимаю, что придется. Но, душа моя, это как ребенку дать в руки меч – или других покалечит, или сам порежется. Вот тебе мой совет: учись прощать и других и себя, извлекать опыт из ошибок, использовать ситуацию в свою пользу – и ни по какому поводу не переживай. Знаешь, как говорят рейнджеры: «Всё на свете ерунда, кроме пчел. Но если подумать… пчелы тоже ерунда».

Ива расхохоталась, и серьезный разговор на этом был погребен.

Парочка вкусно пообедала и стала решать, что делать. Лес вокруг постоянно менялся. То они сидели на траве, на чудесной полянке, а вот уже их обступили хвойные деревья… То дубы-великаны, то трепетные осинки построили свой хоровод. Причем ни востроглазому эльфу, ни волшебнице-ведунье так и не удалось ни разу уловить момент изменения.

– Ну и что будем делать?

– А что в принципе случилось? Мы и так знали, что лес волшебный.

– Я не могу пользоваться магией. И лесной хозяин нам не поможет. Признаться, я надеялась на его поддержку.

– Все-таки я эльф. Мало какой лес или живая тварюшка пойдет против нас.

– Ага, история с Алисией это живо подтверждает, – ехидно ответствовала знахарка.

– Да, не поспоришь. Но разве мы не понимали с самого начала, что суемся волку в пасть, то бишь идем к обиженным людям в их же логово?

– Понимали, – согласно вздохнула она.

– Так что, вооружившись дипломатией и своими добрыми намерениями, пошли дальше.

– Куда?

– По тропинке.

– А как же твои рассуждения про засаду?

– А что мы можем сделать? Хозяева здесь лесные колдуны. К ним мы и идем. Так что…

– Думаешь, это они?

– Других вариантов не вижу.

Они двигались по несуществующей дорожке, с интересом рассматривая чудеса вокруг. У Ивы даже мелькнула мысль, что их пытались таким образом напугать, но удалось только заинтриговать. Сначала пейзаж менялся почти мгновенно, потом эта круговерть стала замедляться, но пришла другая напасть. Тропинка из ровной превратилась в полосу препятствий. Корни деревьев как будто специально лезли под ноги, ветки цеплялись за одежду и волосы. Постоянно приходилось через что-то перепрыгивать, обходить, наклоняться, перелезать. Знахарка перебрала в уме и вслух все известные ей ругательства и с удовольствием пополняла словарный запас, прислушиваясь к «высокому эльфийскому». Благо кроме закрученных форм родного языка капитан, побывавший почти везде в обитаемом мире и в таких ситуациях, которые немало способствовали обогащению словаря ругательств, выдавал поистине замечательные перлы.

Когда невдалеке завыли волки, стало отнюдь не смешно. Эльф совсем по-звериному принюхался и ускорил шаг. Им уже давно пришлось спешиться. Кони и без того чуть не переломали ноги. Чужое присутствие теперь ощущалось постоянно. Чьи-то тени то и дело мелькали меж деревьев, от недобрых взглядов свербело в затылке.

Т’ьелх хмурился все больше.

– Я чую нежить, – остановившись, вымолвил он.

– Ты уверен? – совершенно не сомневаясь в его словах, спросила девушка, опасливо озираясь вокруг.

Эльф фыркнул:

– Но хуже всего то, что мы ходим по кругу.

– С чего ты взял? – удивилась она. Пейзаж так часто менялся, что понять что-либо, как ей казалось, было невозможно в принципе.

– Солнце постоянно с разных сторон оказывается.

Ива задрала голову и посмотрела на дневное светило:

– Может, это морок?

– Морок – это, скорее всего, все остальное, – хмыкнул темный. – Нам очень эффектно показывают свою силу и нашу слабость. Поэтому предлагаю остановиться здесь и переночевать. Заодно и подумать хорошенько.

– А как же нежить?

– Любая нежить движется быстрее нас, так что бежать нет смысла. Если что, отобьемся и здесь. Но мне кажется, это тоже морок… или нас ею пугают. – Все это эльф говорил, уже распаковывая вещи, необходимые для ночного лагеря.

Знахарка привыкла доверять возлюбленному и тоже включилась в приготовления, ненароком заметив, как тот перво-наперво проверил, легко ли выходят клинки из ножен, и вытащил лук из чехла. Травница тоже на всякий случай перебрала свои запасы. Месяцы путешествия научили ее: все, что нужно для самообороны, должно находиться в самом доступном месте.

Поужинали припасенной уточкой, еще мягким хлебом и яблоками. Грызя зеленый большой сладко пахнущий плод, Ива завела разговор о способах решения проблемы, но Т’ьелх только махнул рукой, обронивл, что «кое-какая идейка» у него на этот счет есть, и, сообщив девушке, мол, ее очередь караулить первой, завалился спать. Проблем со сном у него никогда не наблюдалось, так что через пару минут он уже вовсю посапывал прямым аристократическим носом, оставив подругу мучиться неведением.

Утром Ива, проснувшись, первое, что увидела, – это своего возлюбленного, задумчиво вертящего в пальцах деревянные кусочки амулета.

– Что ты делаешь? – зевнув, спросила травница.

– Доброе утро, милая, – меланхолично выдал тот. – Ты умойся, поешь, а уже потом начинай допрос.

У эльфа порой случались дни духа противоречия, когда добиться от него чего-либо было попросту невозможно. Поэтому Ива тяжко вздохнула и направилась выполнять задание.

Однако против ее ожидания плохое настроение эльфа долго не продлилось. Стоило ей поесть и привести себя в порядок, как он, коварно улыбаясь, спросил:

– Как ты думаешь, душа моя, была ли Алисия дорога тем людям, что устроили нам вчера такую незабываемую прогулку?

– Думаю, да… Коли так злятся.

– Вот и я подозреваю. А как ты считаешь, долго ли нас собираются так водить по кругу?

– Тот же ответ. Не ощущаю я чьей-либо доброй воли в этом месте.

– Воистину Хмурый Лес, – хмыкнул Т’ьелх. – А как тебе кажется, вот этот амулет, – он показал ей деревянные пластинки, которые она уже до самой последней черточки знала, – ценен для них?

– На то весь расчет, – осторожно промолвила девушка.

Эльф совсем уж разулыбался, но Иве только стало холодно от того, какими злыми были при этом его глаза.

– И последний вопрос, моя милая, – продолжил он, придвигая к себе лук, – если мы бросим их в костер, не будет ли это хорошим уроком для тех, кто ведет себя так негостеприимно?

Ива, сильно усомнившись в рассудке друга, удивленно хлопала глазами. А Т’ьелх, послав ей ласковую улыбку, кинул частички амулета в костер.

– Нет! – Девушка дернулась вперед.

– Нет!!! – слились в один хор голоса шестерых мужчин и двух женщин, в мгновение ока оказавшихся на поляне.

Темный удовлетворенно хохотнул и поймал еще не долетевшие до огня деревянные пластинки. Повернувшись к колдунам, он отвесил полунасмешливый поклон:

– Ну что, уважаемые, теперь поговорим?

С виду лесные жители ничем не отличались от обычных людей, разве что пристрастием к зелено-коричневому цвету одежды. Волосы у всех были чрезвычайно длинные. Да и брить бороды здесь явно казалось не в моде. У женщин в волосах были вплетены цветы и травы. Мужчины опирались на посохи.

Самый старый из них – худой древний старик, единственный облаченный в белые цвета, повел рукой, и все вокруг резко изменилось. Лесные колдуны теперь сидели на странного вида креслах, сплетенных из живого кустарника, а путники стояли перед ними.

Ива невольно подумала: что-то это ей напоминает. Очевидно, не только ей, потому как тот же старик, явно бывший здесь за главного, произнес:

– Ну что ж, места поменялись.

Т’ьелх слишком хорошо помнил, чем дело закончилось в прошлый раз.

– Надеюсь только, что история хоть чему-то нас всех научила, – ответствовал он.

Старик нахмурился. А Ива краешком глаза уловила блеск одобрения в карих глазах одного из колдунов.

– Зачем ты пришел в Хмурый Лес, сын жестокого народа?

И хотя, похоже, обе стороны знали ответ, эльф принял правила игры:

– Я пришел сюда поставить точку в истории, которая принесла много горя и твоему и моему народу.

Он немного помолчал, но тишину не нарушил никто.