— Мне уже звонят. Публика просто влюбилась в новый секс-символ. Утром, когда я только пришла, меня ждало сообщение от представителя команды Говарда Стерна.

Татьяна схватилась за живот: ее вдруг резко затошнило. Говард Стерн, телеведущий, славился тем, что своими передачами шокировал публику.

— Он свинья, ему нужно только, чтобы на женщине было поменьше одежды и чтобы она болтала о сексе.

— Вот именно! — жизнерадостно откликнулась Китти. — Вечер четверга тебе подходит?

Татьяна держала палец на кнопке окончания разговора и готова была в любую секунду ее нажать.

— Нужно нагнетать ажиотаж заранее, чтобы, когда фильм выйдет на экраны, у тебя уже было имя. Этим я и собираюсь заняться. Кстати, я созвонилась с рекламным агентом Грега Тэппера. Нам нужно согласовать ваши появления на публике, чтобы обозреватели светских сплетен занервничали. Думаю, для начала подойдет неформальный обед в «Спаго». У Тома и Пенелопы это сработало отлично.

Татьяна попыталась разобраться в своих чувствах и понять, откуда у нее вдруг возникло резкое отвращение к этим методам создания звезды. Еще несколько месяцев назад она бы отдала что угодно за любой пиар, пошла бы даже в передачу «Фактор страха» есть червей или полоскаться в гигантской бочке с человеческой плацентой. А теперь первое казалось ей нелепым, а последнее вызывало безграничное отвращение. Пожалуй, она бы не пошла на это даже ради фотографии на обложке «Вэнити фэр».

— А еще я подумываю насчет новой съемки для «Плейбоя», — продолжала Китти. По-видимому, она с утра подзарядилась энергетическими батончиками. — Шэрон Стоун сделала то же самое, когда готовилась премьера «Вспомнить все». Это был умный ход, публика снова о ней заговорила. А иначе ее бы почти забыли, поклонники Арнольда ее бы просто затоптали в погоне за всем, что связано с их идолом. У нас та же история — если мы чем-нибудь не выделимся, то рискуем остаться в тени Грега. Я сказала ребятам из «Плейбоя» — или обложка, или ничего. Как тебе понравится миллион долларов?

Татьяна по дороге к трейлеру Грега чуть не потеряла равновесие.

— Миллион долларов?

— Да, это моя начальная цифра. Судя по тому, что ублюдок не рассмеялся мне в лицо, сумма вполне реальна.

У Татьяны голова пошла кругом. Сколько откроется возможностей! Можно выплатить всю ссуду за дом. Можно отложить деньги на образование для Итана и Эверсон. Можно купить мини-фургон. Татьяна мысленно ужаснулась: она рассуждает как прижимистая домохозяйка! Должно быть, этот финансовый гуру, Дэйв Рэмси, которого она слушает по радио, основательно промыл ей мозги. Может, в его посланиях скрыты зашифрованные сигналы, действующие на подсознание, как двадцать пятый кадр в кино? Семизначный гонорар за один день работы? Да это за гранью самых смелых ее мечтаний! И все же перспектива снова раздеваться для мужского журнала, пусть даже такого солидного, как «Плейбой», почему-то Татьяну не прельщала.

— Мне нужно подумать.

— О чем подумать?

— О том, чтобы позировать для «Плейбоя».

— О чем тут думать? Ты уже занималась этим за сто тысяч, почему бы не сделать то же самое за миллион?

— Китти, положение изменилось. Я уже пыталась тебе это объяснить. Теперь я мать, я уже не могу кататься голышом по пустыне или обсуждать с Говардом Стерном минет. Мне нужно соблюдать определенные приличия, беречь свое достоинство, если хочешь.

С секунду Китти молчала, по-видимому, внутренне кипя от возмущения, потом разразилась тирадой:

— Достоинство? Хочешь поговорить со мной о достоинстве? Джоан Коллинз было за сорок, но ради денег она снималась в полупорнографическом барахле вроде «Жеребца» и «Стервы». Мэйми Ван Дорен торгует через Интернет отпечатками собственных сосков. Дорогуша, тебе уже за тридцать, ты явилась на праздник жизни с опозданием, уже подают последнее блюдо, но у тебя еще есть шанс. Будь пошустрее, хватай все, что успеешь ухватить, и сразу тащи это в банк. В этом городе двадцать тысяч актрис, почти все моложе тебя, а многие к тому же красивее. И ни одна из них, заметь, не будет раздумывать ни секунды, если ей предложат сфотографироваться на паспорт голой. А теперь мне пора, надо устраивать твои дела, так что, мать твою, приведи свои растрепанные чувства в порядок.

Щелчок и тишина.

Татьяна подняла взгляд и с удивлением обнаружила, что стоит перед трейлером Грега Тэппера. Она сама не заметила, как пришла. Миллион долларов… Эти деньги могли бы решить множество проблем. И породить массу новых. Татьяне нужно было во многом разобраться, слишком во многом. Она стала набирать номер Энрике.

— Надеюсь, ты выпила кофе, — с ходу сказал он.

— Ты созвонился с доктором Джи?

— Нет еще.

— Мне нужно к ней попасть. Скажи ей, что дело срочное.

— Это что, хуже, чем внезапный приезд твоей матери? Татьяна задумалась.

— Не хуже, но очень близко к этому.

— Черт, значит, дело серьезное. Ладно, я сейчас этим займусь.

Энрике отключился. Татьяна вздохнула поглубже и подняла руку, чтобы постучаться. Но дверь распахнулась еще до того, как ее пальцы коснулись косяка. По другую сторону порога стоял Дэвид Уолш. Он смотрел на Татьяну без улыбки.

— Рад, что вы смогли к нам присоединиться.

Как только Татьяна вошла внутрь, у нее тревожно засосало под ложечкой. Атмосфера в трейлере казалась напряженной. В самом воздухе витали какие-то зловещие флюиды, Татьяна чувствовала их как густой влажный туман. Она интуитивно поняла, что происходит что-то серьезное. В надувных креслах сидели Грег Тэппер и Кип Квик. Тут же сидела Клео Марс. Увидев на необъятной мягкой подушке своего нового агента, большой живот которой казался еще больше, Татьяна заморгала от неожиданности. Дэвид и Клео украдкой переглянулись.

— Это что, какая-то облава? — небрежно поинтересовалась Татьяна. — Имейте в виду, все таблетки у меня куплены легально, по рецептам, а вчера вечером я пила только вино.

Ее шутка немного разрядила атмосферу, все засмеялись, но смех длился недолго, и общее напряжение осталось. Татьяна посмотрела в глаза Клео:

— Что здесь происходит? Ей ответил Дэвид:

— Татьяна, тут такая ситуация… — Он показал на место рядом с Клео. — Да ты садись.

Татьяна с нехорошим чувством опустилась на подушку. Наверное, ее роль решили отдать другой. Наверное, им удалось заполучить более кассовую актрису. Тэнди Ньютон. Или Дженнифер Коннели. Или Элизабет Херли.

— Студии придется поторопиться с этим фильмом, — продолжил Дэвид. — Крупнобюджетный научно-фантастический фильм, премьера которого должна была состояться к Рождеству, на закрытых просмотрах получил очень плохие отзывы. Теперь его будут переснимать.

Татьяна молча смотрела на Дэвида, не понимая, какое отношение имеет последняя неудача Кевина Костнера к их фильму.

Дэвид прочистил горло.

— В результате в рождественской программе «Юни-вижн» возникает пробел. Чтобы его заполнить, нас попросили ускорить производство нашей картины. Фильмы с Грегом всегда приносят хорошие сборы, а студии нужен хит, чтобы закрыть год.

Татьяна попыталась произвести в уме вычисления, это у нее всегда получалось неважно, вот и на этот раз она быстро сдалась. Все это было очень интересно, журнал «Энтертейнмент уикли» подал бы эту историю как Уотер-гейт. Но при чем тут она, Татьяна? Зачем ее вызвали?

Ответить на эти невысказанные вопросы попытался Грег:

— График съемок будет очень напряженным. Кипу вообще придется работать чуть ли не сутками, он будет монтировать материал сразу, как только мы его снимем. Если ты не готова к такому режиму, мы должны узнать об этом прямо сейчас.

Татьяна не знала, что и думать. В мире, где Добсоны снимали свои фильмы категории «Б», было много всякой грязи, но никакой двусмысленности. Если кого-то увольняли, то обычно это звучало примерно так: «Эй ты, кусок дерьма, проваливай отсюда и никогда не возвращайся!» Грубовато, ничего не скажешь. Здесь же, в новом для нес мире, все было построено на двусмысленных разговорах, намеках и украдкой брошенных взглядах. В конце концов Татьяна повернулась к Клео и спросила напрямик: