Надо сказать, удалось.

Переложили.

Таким образом, приобрели обязанности наравне с мужчинами и, хочешь не хочешь, теперь женщины вынуждены:

1. Получать образование и профессию.

2. Вставать в шесть утра и спешно выбегать из дому, невзирая на погоду и самочувствие.

3. Заставлять себя обдумывать вопросы, чуждые вашей натуре, а то и просто отвратительные.

4. Контактировать с людьми, которых терпеть не можешь.

5. Держать язык за зубами.

6. Поджимать хвост.

7. Заниматься хищениями, злоупотреблениями и созданием недостачи.

8. Принимать молниеносные решения, что для каждой особи женского рода высшего порядка является сущей пыткой. (Для особей низшего порядка — это не проблема, например, для атакующей пантеры.)

9. Портить с таким трудом раздобытую одежду в общественном транспорте.

10. Считать.

(Здесь следует обратить внимание на явление таинственное и необъяснимое. Из ста женщин считать умеет максимум одна, как редчайшее исключение на некоторые сотни приходится две, из ста , мужчин считать умеют девяносто восемь. "Исключения только подтверждают правило. И ведь во всех расчётных отделах, кассах, банках, бухгалтериях и прочих счётных заведениях сидят женщины. Вкалывают эти несчастные в поте лица и совершенно справедливо полагают, что их труд тяжелее, чем у шахтёров в забое. А значит и должен лучше оплачиваться. И правильно, шахтёр делает своё дело, то, что умеет, они же — совсем наоборот. Во всем этом нет ни малейшего смысла. И кто подобный идиотизм выдумал? Не иначе, как какой-нибудь ярый антифеминист!..)

11. Короче говоря, зарабатывать деньги.

Да ещё при всем при этом женщины докатились до такой стадии кретинизма, что если какая-нибудь может работать на производстве и зарабатывать деньги, но не делает этого, считают её законченной дурой.

Вообще-то зарабатывание денег само по себе дело весьма приятное. Свои собственные заработанные можно потратить на что твоей душе угодно и даже ко всеобщему осуждению растранжирить. Однако тут возникает один недостаток: проявляется некая отвратительная и крайне обременительная черта — чувство ответственности.

И тут в душе страшный конфликт, который все разрастается и превращается в настоящий ураган. Шляпка или счёт за телефон?.. Летний костюмчик или арматура для раковины, что вчера окончательно накрылась?.. Скромненькая накидка из норки или ремонт в ванной?.. Перчатки или мясо на обед?..

Надо сказать, в последнем случае любая женщина, даже сверхответственная, предпочтёт перчатки, ведь от еды только толстеешь. И совершенно правильно сделает.

Чувство ответственности, как таковое, заложено в женщинах самой природой, но ограничивается только элементами, биологически ей присущими. А именно — детьми. Чрезвычайно редко случается, чтобы женщина, вынося из горящего дома тефлоновую сковородку и новые туфли, забыла о детях, сладко спящих в колыбели. Столь же редки случаи, когда она забывает забрать своих чад из детсада, забывает об их ветрянке, обеде и вообще существовании. Дети закодированы в её подсознании. Ребёнок, оставленный дома, гложет её не меньше, чем пираньи в реках Южной Америки, и может совершенно отравить удовольствие от бала в Венской опере. Ребёнок, самостоятельно разогревающий обед после школы, заставляет её кидаться к телефону во время:

— конференции на высшем уровне;

— операции желчного пузыря и сердечного клапана;

— ревизии в ювелирном магазине;

— продажи билетов в железнодорожной кассе пассажирам, чей поезд отправляется через сорок секунд;

— забега на сто метров для женщин на Олимпийских играх;

— а также любых других занятий. Вот, пожалуй, клинический случай.

Во время различных конных состязаний на ипподроме раз двадцать в сезон из громкоговорителя раздаётся отчаянный призыв к некоему папаше, чей маленький Павлик ожидает в секретариате. Старики не упомнят, чтобы подобный призыв хоть раз был обращён к матери, которая в вихре азарта позабыла о своём Павлике напрочь. И не думайте, пожалуйста, что мамаши бывают на ипподроме реже. Кому как не мне, завсегдатаю, это знать.

Ответственность за Павлика присуща матери биологически. Я же говорила, что биология отстаёт!

Все остальное — совсем наоборот. Точно так же биологически мамаша уверена, что за все остальное должен отвечать мужчина. Собственная ответственность только портит ей характер.

Сражаться с биологией не рекомендуется. Результаты могут быть самыми плачевными. Пока ещё в этой борьбе никто не победил, а если и победил, то только себе навредил, впрочем, так ему и надо.

Вне всякого сомнения, не иначе как дьяволом подсказанная идея самой зарабатывать деньги родилась где-нибудь на кухне во время утомительной домашней работы. Возможно, у хозяйки как раз что-нибудь на плите убежало.

И хозяйка размечталась. Сидит она себе элегантно одетая и причёсанная с изысканным макияжем в каком-нибудь учреждении, вокруг — только взрослые люди, которые не размазывают по лицу слезы грязными руками, ревя при этом во все горло, иногда даже мужчины, которым она совсем не обязана штопать носки и гладить рубашки… (И никто её не заставит, даже если на них все, как корова жевала!) Обязанности её строго ограничены, тюкает себе спокойненько на машинке, перекладывает бумаги из одной стопочки в другую, бумажки лёгонькие, беленькие, не кипят, не пригорают, есть не просят и мыть их не надо, восемь часов сплошного удовольствия, отдыха и спокойствия, И за все это ей ещё и заплатят! Ну скажите по совести, кто о таком счастье не мечтал?!..

Воображение — вещь непредсказуемая и практически безграничная — могло нарисовать и другие картины.

Вся дорогая семейка за столом: ребёнок опрокинул на себя тарелку супа, муж требует соли, второй ребёнок отказывается есть морковь, в кухне подгорают сырники; а почему бы все то же самое не делать за деньги? Официантка! Какая прекрасная профессия! Не хочет дурашка моркови — и не надо; суп разлили — можно подтереть с вежливой улыбочкой и таким приятным сознанием, что менять одежду сопляку и стирать её будет кто-то другой. А что там подгорает, её вообще не касается; и за такое удовольствие ещё и деньги платят!..

Или вот ещё: делает она анализы в лаборатории, всякие химические опыты, интересные и приятные, ну, разве что запах слишком сильный; а то раскраивает ткань, что-нибудь новенькое придумывает или ухаживает за ноющим и стенающим болваном не сутки напролёт, а всего несколько часов и получает за это бешеные деньги. Разве не рай?! И какого черта она даром мучается, сидя дома?!

Вот такие-то голубые мечты и привели к известным нам последствиям. Только проклятое воображение не учло одной мелочи.

Рай — раем, удовольствие — удовольствием, но собственный-то дом, муж и дети никуда не делись. Благоприобретённая профессия отнимает свои восемь часов, преодоление пространства между местом жительства и местом работы тоже требует времени, итого будет часов девять. В жалкий остаток, что эмансипированная женщина сэкономит от светового дня, ей надо затолкать:

— уборку квартиры;

— как минимум обед и ужин, если у неё хватило ума спихнуть на кого-нибудь завтрак;

— покупку продуктов — и здесь возблагодарим Господа, что в родной стране кончился очередной государственный строй (от слова «очередь», если кто не понял);

— постирушку;

— и ещё несколько мелочей.

Женщине не остаётся времени на себя.

Но об этом подлое воображение не сказало ни слова. Не предостерегло. Не продемонстрировало портрет запущенной кикиморы с висящими патлами или клоком соломы на голове, с обломанными ногтями, с увядшей, но зато с обильными морщинами кожей и прочими прелестями, что так щедро нас украсили. Ни звука не проронило о платье, которое, конечно, не красит человека, но женщину может вконец изуродовать. В общем, надуло нас самым подлейшим образом.

Надо признать, погорели мы основательно. А что хуже всего, мужчины воспользовались случаем моментально и всесторонне.