– С огромным нашим удовольствием!

После моего рассказа Алексия с минуту молчала, а потом подвела итог услышанному:

– А ведь тебе повезло, Лешка, что жив остался, фактически отделавшись только сожженными нервными клетками и седыми висками, да и это обещание батюшек связаться с тобой настраивает на некий позитивный лад. И я теперь спокойнее буду, не опасаясь, что проснусь как-нибудь, а у меня на прикроватной тумбочке… любовное послание от чужого мужика лежит. – Она хихикнула. – Но подельник Тагильцева, насколько я поняла, все-таки сбежал?

– Да, – кивнул я.

– Будем надеяться, что папа его все-таки изловит. Лешка, – девушка продолжала улыбаться, – а тебя родичи и Прохор не сильно ругали за то, что ты из училища просто не сбежал?

– Они вообще этот вопрос не поднимали, – хмыкнул я.

– Смирились уже, похоже, с тем, что ты в лицее на военке явно не на все уроки ходил, – с уверенностью заявила она и усмехнулась. – Гибче надо быть, Лешка, иногда и отступить не позорно, чтобы потом окончательную победу в решающем сражении одержать. Или я чего-то не знаю? И в этом общежитии была во время нападения очень нравящаяся тебе девка? – Алексия демонстративно нахмурилась, а потом снова хихикнула. – Можешь не отвечать! И так понятно, что ты туда все равно бы полез с твоими-то обостренными чувствами справедливости и благородства. Только тут такое дело, Лешка, – девушка посерьезнела, – ты становишься слишком предсказуемым. Будь аккуратен, как бы тебя злодеи снова на этих чувствах не подловили…

Вот так вот! Вот тебе и легкомысленная певичка! И если не знать, какое именно учебное заведение она до консерватории закончила и кто у нее приемный отец, так и не подумаешь!

– Главное, чтобы вы с Викой этими моими чувствами злоупотреблять не стали! – отшутился я, прекрасно понимая, что Алексия во многом права. – А злодеи… Ну, значит, судьба такая.

– Лешка! – девушка нахмурилась. – Меня твой пофигизм в таких серьезных вещах пугает! Что значит, судьба такая? Постарайся посерьезнее относиться к своей жизни, ты о нас с Викой, Прохором и Сашкой Петровым совсем не думаешь?

– Только о вас и думаю, Лесенька! Только о вас! Кстати, как там у тебя вчера корпоратив прошел?

– Тему, значит, меняем? – она продолжала хмуриться. – Я с тебя все равно не слезу, Лешка, так и знай!

– И даже Вике место не будешь уступать? – изогнул бровь я. – Не по-товарищески, Леся!

– Да ну тебя! – отмахнулась она. – Я на тебя вообще Прохору пожалуюсь! – И без перехода: – А корпоратив прошел отлично: час выступления, куча вожделеющих взглядов, но ни одного сального предложения. – Алексия фыркнула. – И дело, похоже, не в том, что я фактически являюсь официальной любовницей одного из Романовых – многих и это не остановило бы, история знает примеры, а в репутации этого конкретного Романова.

– Этот конкретный Романов такой! – гордо выпрямился я. – Резковат, говорят, и злопамятен! Да еще и жуткий собственник. Но я его не боюсь. Так что, красавица, позвольте все-таки рискнуть и сделать вам «сальное» предложение?

– Внимательно слушаю. – Алексия прищурилась.

– Не соблаговолите ли проследовать со мной в спальню?

– А мне нравится ваша смелость, молодой человек, – поднялась с дивана она. – Только обещайте, что это останется нашей маленько тайной?

– Можете не сомневаться! – я тоже встал. – Прошу!

К десяти часам мы с Алексией явились в Арсенал, где уже собрались все свободные от несения службы колдуны. Подошедший Кузьмин сухо поздоровался с нами, после чего протянул дочке плеер с наушниками и указал на дальний угол:

– Алексия, вам полагается все время тренировки стоять там, наблюдать и прислушиваться к своим ощущениям. Задача понятна? – лицо его при этом не выражало никаких эмоций, а тон был приказным.

– Понятна, – кивнула она.

– После обсудим ваши ощущения. Выполняйте.

– Есть, – кивнула девушка и направилась в указанный угол, провожаемая заинтересованными взглядами остальных колдунов.

А я, дождавшись, когда она отойдет подальше, спросил у Кузьмина:

– Ваня, а ты палку не перегибаешь? Я, значит, ваши отношения пытаюсь наладить, а ты с дочкой как с рядовым бойцом обращаешься?

– Не надо взращивать во мне ложное чувство вины, царевич! – хмыкнул он. – Не на того напал. Отношения отношениями, но Алексия сразу должна уяснить, что на службе я ей в первую очередь не отец, а командир. Да и ты сам своих отношений с Алексией и Викторией со стороны не видел, а еще мне тут претензии предъявляешь.

– В каком смысле?

– Романтика и все эти сюсюканья у тебя с девушками распространяются до определенной границы, после которой наступают отношения власти и подчинения. А знаешь, кого ты в эти моменты копируешь?

– Кого?

– Воспитателя своего любимого. – Кузьмин опять хмыкнул. – Ну и деда, который Михаил Николаевич. Один в один! Не замечал?

– Нет, – пожал плечами я. – Но, скорее всего, ты прав. Прости, что полез со своими замечаниями.

– Ничего страшного. А теперь, царевич, дай-ка я тебя гляну…

Кузьмин закрыл глаза на пару секунд, после чего ухмыльнулся:

– Учитывая, что ночь у тебя была явно бессонной, признаю твое состояние вполне удовлетворительным. Ну-ка, перейди на темп.

Усилием воли я выполнил команду.

– Как ощущения? – поинтересовался колдун.

– До оптимальных кондиций недалеко, в целом норма, – кивнул я.

– Все остальное проверим в процессе, но я тебя очень прошу, царевич, – Иван смотрел на меня уже серьезно, – давай пока без перенапряжений? Рановато тебе на максимуме работать. Договорились?

– Договорились, – кивнул я. – Какие будут распоряжения, господин Кузьмин?

– Пока присоединяйся к разведчикам, а там… По ходу будет видно.

– Есть.

Только я успел поздороваться со стоящими в сторонке от остальных канцелярских колдунов разведчиками, как от Кузьмина прозвучала команда построиться, которую мы все и выполнили. Причем я скромно устроился за полковником Литвиненко рядом с штаб-ротмистром Великановым, возвышавшимся над строем на целую голову.

После недолгой вступительной речи, в которой Кузьмин по итогам вчерашних тренировок оценил уровень подготовки всех присутствующих как неудовлетворительный, последовали очередные угрозы регулярно «драть всех не по-детски до кровавого поноса» и обещания сделать наконец-то из колдунов, в том числе и военных, нормальных бойцов, способных решать широкий спектр поставленных задач.

– Владислав Михайлович, – обратился он к Лебедеву, – разобьете бойцов на тройки, проследив при этом за тем, чтобы коллеги из военной разведки были в разных группах.

– Есть.

– Курсант Романов, ко мне.

– Есть. – Я вышел из стоя и после соответствующего жеста Кузьмина встал с ним рядом.

– Ставлю задачу, бойцы, – продолжил тот. – Каждая тройка по очереди будет аккуратно нападать на курсанта Романова с постоянным увеличением давления от минимального до максимального. Целью тренировки является отработка как индивидуальных атакующих навыков каждого колдуна, так и умение работать в команде. Задача понятна?

– Так точно!

– Вольно. Разойтись.

У меня же был вопрос:

– Отвечать на нападение надо?

– Нет, – помотал головой Кузьмин. – Мы это все потом делать будем, когда бойцы уровень подтянут. И еще, царевич, колокол накидывай только в крайнем случае, а почувствуешь себя плохо – сразу говори.

– Обязательно, – пообещал я.

Нападение первой тройки, в которую вошли Лебедев и Литвиненко, я выдержал нормально, второй тоже, а вот дальше пришлось напрягаться: царапанья чужих лапок по сознанию становились все более чувствительными, и когда тройки пошли по второму кругу, в моей голове как будто что-то щелкнуло, я на чуйке расслабился, перестал сопротивляться и потянул сознание нападавших в себя, погружаясь от новых ощущений все глубже в некое подобие транса…

– Настраиваемся! – покрикивал Кузьмин, контролируя работу троек на ментальном уровне. – Тщательнее настраиваемся! Давить не забываем! Следующая тройка, приготовиться! Работаем!