— Темнишь, Мишаня, — опять хмыкнул Демидов, — я же не просто так звоню, а после сбора соответствующей информации, так что хочу тебя попросить об одолжении.

— Всегда готов, Сережа.

— Во вторник я весь день до вечера буду в Москве по делам. Как посмотришь на то, чтобы приехать вместе с внуком в мое поместье на ужин? А я внучку из училища прихвачу.

— Ничего не обещаю, но сразу обозначу, что если ужин все-таки состоится, то пройдет он в моем особняке в Москве.

— На другое я и не рассчитывал, старый интриган. Только постарайся, чтобы софиты скрытых камер не сильно в глаза били. И посмотри почту, Мишаня, я такие предложения делаю только по большой дружбе. И не переживай, предложение остается в силе при любых раскладах. Кстати, прекращай заниматься благотворительностью и с Романовых тоже бери деньги за услуги. Поверь, твое высокопревосходительство, твои услуги стоят очень много. Коле и Вове привет.

— Коля, Вова, вам от Сережи привет.

— А ему спокойной ночи и хорошего перелета в столицу.

— Сережа, а тебе от Романовых спокойной ночи и хорошего перелета в столицу.

— Обнял! — Демидов завершил вызов.

Несколько секунд в бане у Пожарских стояла непривычная для городских жителей тишина, пока Владимир осторожно не сказал:

— Демидов ясно обозначил свои намеренья. Это же идеальный вариант!

— Ты Алексею про этот идеальный вариант сам скажешь, — хмыкнул Николай, — или сыновей пошлешь?

— Ну…

— Вот тебе и ну… Мишаня, что тебе там Сергуня такого отправил, отчего мы все тут вздрогнуть должны? — Пожарский протянул императору телефон с открытым письмом с офертой. — Однако! Вот в чем Демидовых никогда нельзя было упрекнуть, так это в жадности! Решено, сдаем на время великого князя Алексея Александровича в аренду роду Пожарских.

— Коля… — в третий раз поморщился князь.

— Возражения не принимаются, Михаил Николаевич, отечество в очередной раз призывает вас на службу…

— Виктор, это что такое?

Мой кортеж из двух «Волг» уже заруливал на стоянку «Метрополии», буквально «кишащую» дворцовыми полицейскими, которых я уже начал отличать от охраны обычных князей по той неуловимой уверенности при исполнении служебных обязанностей, которая порой переходила в откровенную наглость, и по тому, что на две наши машины эти мужчины в строгих костюмах темных цветов демонстративно не обращали никакого внимания.

— Это так моего отца теперь охраняют? — продолжил я. — Или нас с ним?

— Ожидается приезд государя с государыней, Алексей Александрович, — повернулся ко мне Виктор, старший моей сегодняшней охраны. — Ну и князья главных родов с наследниками будут, вот и…

— Короче, пыль в глаза пускаем? — хмыкнул я.

И мысленно выругался: не хватало мне еще с царственным дедом после совета рода так быстро встретиться, да еще и в самоходе! А если он демонстративно начнет меня как-нибудь задевать? Это не Кремль и не мой особняк, в «Метрополии» у Долгоруких придется стоять и молча обтекать, дабы прилюдно не проявить неуважения к главе рода. Да и бабка, карга старая, и словечком не обмолвилась про их визит на турнир, или просто не знала? Вряд ли…

…Вчера Мария Федоровна осталась весьма довольна нашим совместным визитом в Бутырку и даже соизволила подвести меня до особняка, предварительно наорав на своего брата, князя Дашкова, обвинив того в мягкотелости.

— Убить Фрол вполне способен, — прокомментировала она уже в машине, — что и делал не раз, а вот ко всем этим пыткам, сколько наш отец-покойничек ни старался, брата приучить так и не смог.

— Зато у тебя, бабушка, с этим проблем нет, как посмотрю, — не смог удержаться я.

— Недаром ты у меня таким уродился, внучок, — благосклонно кивнула она. — Ты-то у нас и Витальке Пафнутьеву, упырю конченому, и Прохору своему фору дашь, дай тебе только волю. Недаром Святослав, который до того, как рясу натянул, успел в жандармах много повидать, полчаса назад свято поверил в то, что ты батюшку начнешь голыми руками на запчасти разбирать.

— Неправда твоя, бабушка! — «возмутился» я. — Меня в корпусе ихний психиатр картинками всякими и каверзными вопросами проверял и бумажку с печатью выдал, что нормальный я. Да и тайная канцелярия, поди, мой каждый шаг на предмет наличия душевной патологии и склонности к насилию под микроскопом разглядывает?

— Нормально у тебя все с головой, — отмахнулась императрица. — Только вот мозгов пока маловато. Но ничего, это дело, как говорится, наживное.

Она подалась вперед и тронула за плечо валькирию, расположившуюся на переднем сиденье «Чайки». Та повернулась и протянула императрице пакет.

— Возьми, — бабка отдала этот сверток мне и пояснила: — Преподнесешь своей певичке в качестве извинений за мою попытку сорвать ее гастроли. — И после паузы добавила: — Да и перед Виталькой Пафнутьевым как-то неудобно, не чужой все-таки человек…

— И перед Ванюшей Кузьминым, — ехидно сказал я. — Этот-то, если злобу затаит, пиши пропало. Заснешь спокойно вечерком, а утречком не проснешься…

— Мне тебя одного достаточно, — демонстративно вздохнула она и усмехнулась. — Со мной тут Маша с Варей утром успели радостной новостью поделиться, мол, ты на бал с их подружкой Анькой Шереметьевой в качестве пары идешь?

— Карта так легла… — поморщился я. — На этот раз не повезло.

— А ты бы предпочел с княжной Демидовой заявиться, после того как вы с ней по всему училищу чуть ли не в обнимку пьяные расхаживали? — Бабка явно веселилась.

Мне же эти разговорчики с полунамеками стали надоедать:

— Бабушка, я ведь могу на все и всех наплевать и заявиться сразу с двумя, с Алексией и Викторией. Такой расклад тебя позабавит?

— Очень! — она аж хихикнула. — Хотела бы я посмотреть на реакцию твоих любовниц, когда они услышат от тебя подобное предложение.

— А что не так? — я сделал вид, что не понял, решив услышать от бабки ответ на этот вопрос.

— Алексей, — улыбалась императрица, — не разочаровывай меня! Твои Вика с Лесей прекрасно знают свое место и на подобное предложение никогда не ответят согласием. А теперь подумай почему?

Действительно, если от меня подобную выходку воспримут как очередной закидон в стиле молодых Романовых, то вот девушек моих точно за это кончат. Без вариантов, чтоб другим неповадно было. И мне их не спасти.

Бабка, видимо, прочитала что-то на моем лице:

— Дошло, наконец? Вот и славно. Шереметьеву только не вздумай как-то обидеть, девка и так из-за тебя натерпелась. Я как раз сейчас занята тем, что готовлю очень выгодный заказ ее деду после событий недельной давности, чтоб хоть как-то сгладить вину нашего рода перед Шереметьевыми. — Я заинтересованно уставился на бабку. — А как ты хотел, внучок? — посерьезнела она. — Ты же у нас в основном по этим… по силовым акциям мастак: морду там кому набить, грудину насквозь проломить или напугать до мокрых штанов, а вот засранки свои Лешеньке убирать невместно, за него это старшие родичи должны делать.

— Именно, — кивнул я. — Тагильцев всю эту бодягу начал, не я, вот глава рода пусть и разруливает… вместе с супругой главы рода.

— Главу рода положено слушаться! — гордо выпрямилась бабка. — Как и его супругу! А не выкобениваться при каждом удобном случае! Подумай об этом, Алексей.

— Обещаю, — ухмыльнулся я.

Бабка высадила меня у ворот особняка и покатила дальше по своим делам, а я направился в дом, размышляя над ее очередной «пакостью»: императрица по дороге в Бутырку и обратно к вопросу своего правила так больше и не вернулась, а мое сказанное в особняке «конечно» можно было расценивать как угодно, ведь ни о каких конкретных сроках мы с ней так и не договорились. Или она готовит мне какой-то очередной «приятный» сюрприз?

Этим же вопросом была озабочена и Вика, которая так и не уехала к своим родичам, хотя собиралась к ним сразу же после обеда:

— Романов, когда мне уже снова возвращаться в рабство к государыне? Говори, я стойко приму очередные превратности судьбы!