— Ваш сын что-то видел…

Удивленный взлет бровей. Тебе еще не ясно? Можно объяснить более доходчиво. Так, как умел Чарльз.

— Держитесь подальше от меня и от моего сына!

И уйти. Не оставлять ему возможности для последнего слова. Не дать вновь опутать себя, утопить во лжи. Прочь из этого гнезда.

Дарлен спустилась в холл, к сыну. Кевин стоял у мониторов охраны, всматривался в изображения, передаваемые камерами слежения из всех уголков регионального отделения, и никак не мог понять, почему работает столько телевизоров и ни один из них не передает привычных ему картинок… Зачем тогда их тут столько? Он даже не заметил подошедшую мать.

— Пойдем, милый, все в порядке. Пошли домой.

И они ушли.

А Малдер и Скалли остались недвижимыми в коридоре, провожая мать и сына взглядами, все еще пытаясь молча что-то сказать.

Поздно…

Национальный парк «Озеро Окабоджи»

Штат Айова

6 октября 1992 года 18:00

Вот и вечер.

Вечер этого безумного дня, за который столько всего произошло. Всего вторые сутки мы в этом городе, а мне кажется, что я чуть ли не провела в нем всю жизнь.

Что теперь? Руби не найдена. И может быть, и не будет найдена. Контакт с семьей Моррис утерян. Единственная зацепка — Грэг Рэндалл — бесполезна. Улик никаких нет. Все? Возвращаемся в Вашингтон? Рейс завтра. Переночуем в гостинице… в соседних номерах…

Стоп, стон, стон! А куда это Малдер ведет машину? Все лес да лес. Не настолько же далеко за городом находится региональное управление ФБР…

Указатель:

«ВЫ ВЪЕЗЖАЕТЕ В НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПАРК „ОЗЕРО ОКАБОДЖИ“. СТОЯНКА ТОЛЬКО В СПЕЦИАЛЬНО ОТВЕДЕННЫХ МЕСТАХ. ОХОТА ЗАПРЕЩЕНА».

— Куда мы едем? Я думала, мы возвращаемся в город…

Разумеется, на вопрос он толком не ответит. Да и вопрос был риторическим. Куда едем — и так понятно. Но зачем?

— Этот мальчик — ключ, Скалли! Я уверен!

— Ключ? Ключ к чему?

— К таинственному исчезновению Руби. Учти, этот малыш получает информацию с экрана телевизора.

Ну и что?

— Агент Ацуми считает, что это обычные телепомехи…

— Нет! Я уверен, что Кевин — своего рода канал.

— Канал?

— Канал связи с чем-то или с кем-то, v кого сейчас находится Руби.

Что значит «канал»? Как это мальчик может быть каким-то «каналом связи»? О чем он говорит?

— Но как?! Какой связи?

— Если имело место похищение, то Кевина оно каким-то образом затронуло…

Не Кевина оно затронуло, а тебя. Тебе, Фокс, хочется любой ценой разыскать твою пропавшую сестру. Ты уверил себя в том, что ее похитили инопланетяне, и все хоть немного подходящие случаи подгоняешь под свой. Воспринимаешь их как личные — и роешь, копаешь, не останавливаясь ни перед чем. И вовсе не Руби ты сейчас ищешь.

— Малдер, я догадываюсь, о чем ты думаешь… — не верит. — Я знаю, почему это так важно для тебя. — все равно не верит, в самом деле — откуда мне знать? — Знаю! Но… — что «но»? Сама-то ты знаешь? — …прямых доказательств похищения нет. — Убедила, кажется.

Вот только — в чем убедила? В своей правоте или же в своей непроходимой тупости? Скорее, во втором. Потому что отвечает ласково, медленно, как утомившему ребенку:

— Вот за ними мы и едем на озеро Окабоджи.

Уже пылим по грунтовке. Сквозь деревья проступает полоска воды. Галечный пляж. Столб с указателем:

«МЕСТО ДЛЯ ЛАГЕРЯ 78»

Приехали. Выходим. Ох, и зябко же здесь! Все правильно: осень, лес, озеро, Айова… Побыстрее бы убраться.

Кострище, выложенное из камней. Следы от колышков. Примятый валежник.

— Судя но снимкам, сделанным полицией, Кевин и Руби спали вот здесь.

Да, очень похоже. Осмотрим местность…

— Совсем рядышком с лесом.

— Ну и что?

— А то, что напасть и затащить ее в лес мог любой.

Действительно, мог… Малдер и не спорит. А место и в самом деле красивое, как специально созданное для отдыха. Суровая северная красота. Окабоджи хоть и не из числа Великих Озер, тем не менее дальний берег угадывается с трудом. Облака, подсвеченные заходящим солнцем, тяжело нависают из голубизны. Исполинские сосны сторожат песчаный пляж… Прекрасно. Если бы еще немного потеплее…

— Ты видишь верхушки деревьев? Малдер, стоя у самой кромки воды, указывает рукой в глубь изначального леса… Как его называют русские? Тайга?.. Что-то он там углядел, достойное внимания. Нет, красотой этого человека не пронять! Он тут по делу… Ладно, что там?

Верхушки деревьев как будто срезаны ножом. Ветки торчат, словно обгорелые спички, над плотной подушкой уцелевшей зелени. Это как если бы… Нет, не могу найти аналогии.

А Малдер уже подсказывает:

— Сверхтемпературное воздействие… Почему нет? И с таким же успехом может быть и что-то другое:

— …или — удар молнии. Но вряд ли это можно связать с похищением Руби.

— Да. Допустим.

Вот так! Даже он не спорит. Или все же спорит? Все что-то вынюхивает, метет хвостом, роется в песке. Посмотри, какое небо! Уже что-то нашел. Несет.

— Как ты считаешь, молния способна сделать такое?

И протягивает спекшийся кусок песка… нет, как это сказать?.. спекшуюся кучу песка?.. песчаный монолит, сплавленный в один камень неведомой силой. С одного его края еще можно открошить отдельные песчинки. С другого же — сплошная стекловидная масса. Местами даже прозрачная. Это впечатляет. Как это сделано?

— Ты знаешь, при какой температуре песок превращается в стекло? Две с половиной тысячи градусов по Фаренгейту… Здесь что-то было, Скалли. Нечто такое, что смогло превратить песок в стекло, опалить верхушки сосен и изуродовать крышу походного домика.

Увлечен. Хочет убедить в своей вере и меня. И потому лукавит. Ну и что, что две тысячи градусов? Никто не знает, какую максимальную температуру может дать молния. И ему это прекрасно известно. И известно, что об этом знаю я. Ну и что? Он и так знает ответ. Свой ответ. А факты ищет лишь для подтверждения этого единственного ответа…

В такие игры я не играю. Я не стану искать неизвестно что. Лучше прогуляюсь по этому прекрасному пахучему осеннему лесу…

Эй!

Кто это? Волк? Почему такой белый? Ах, ну да, здесь же как раз из-за белых волков и устроен Национальный парк. Уникальный вид… Выходит на опушку леса и направляется в мою сторону. Волк!.. Нет, не направляется. Стоит на месте, странно извивается всем телом… Наверное, у волков это должно обозначать виляние хвостом. Не бросится?

— Малдер! Смотри! — шепотом, чтобы не спугнуть и не дать повода накинуться.

Фокс тут же оказывается рядом. Замечает волка, его странное поведение. Заинтересовывается.

Волк, глядя прямо в лицо Малдеру, кивает огромной белой башкой. Малдер склоняет голову набок, не отрывая взгляда от волка. Тот скулит нечто почти членораздельное. Малдер кивает… Правильно, лисы и волки должны понимать друг друга… Зверь делает последний приглашающий жест головой п лапой, разворачивается и трусит в чащу. Человек бросается за ним.

Скалли осталась стоять как вкопанная. В голове — полная каша. Белый волк, Белый маг, посох, приглашение на пир… Для полноты картины улететь из леса они должны на орлах.

Пришла в себя она от пистолетного выстрела. Громоподобный, он разорвал очарование и тишину леса. Женщина сломя голову бросилась но еле уловимой тропе. Хорошо, что переоделась в брюки!

Фокс стоит на небольшой поляне, с которой нехотя отступает стая белых волков — особей пять. В руке Малдера — пистолет. Все же чего-то Призрак боится, если разогнал зверей выстрелом, а не уговорами… Последний из уходящих, видимо, тот, что привел Фокса сюда, оборачивается и одобрительно кивает на прощанье.

В центре поляны выделяется холм из свеженасыпанной земли, кое-как прикрытой кусками дерна. Малдер бежит туда, надает на колени, морщится…

— Что это?

— Могила. Судя по запаху — неглубокая.

Да, вонь и в самом деле… Патологоанатомическая…