В те выходные во мне с каждой минутой росла решимость попытаться что-то сделать. Я не хотела терять Джоша, но в то же время больше не могла терпеть то унизительное положение, в котором оказалась. Мне хотелось снова почувствовать себя счастливой, но те немногие дни уже давно миновали. Теперь я могла найти отдушину только на работе, но и там я устала тревожиться о Джоше: не случится ли с ним что-нибудь без меня, не найду ли я его мертвым, или еле живым в больнице, или в тюрьме.
Следующее, что помню: я сижу на диване с моей автоматической винтовкой «Bushmaster AR-15» в руках в состоянии какого-то транса, уже смирившись с тем, что моя жизнь должна вот-вот закончиться, и вопрос лишь в том, как лучше это сделать. Больше часа я потратил на то, чтобы хорошенько почистить, смазать и собрать оружие. Это было что-то вроде священнодействия, частью подготовки к обряду ухода из жизни, все равно как это делают самураи, когда приходит момент последовать «путем воина».
Между тем черные духи-тени, порождаемые галлюцинацией, продолжали роиться вокруг меня и носиться по всему дому, издавая зловещие звуки и нашептывая ужасные слова. Я взял винтовку, вскочил с дивана и начал ходить по дому, тяжело дыша, зачищая комнату за комнатой. Отработанными движениями, я ударом ноги распахивал двери, но при этом сам не понимал, какого врага преследую.
«Зачем я это делаю? – спросил я себя, в замешательстве уставившись на винтовку. – Что я делаю? Ведь здесь никого нет!» И тогда я подумал о том, как использовать оружие против себя: «Неужели я близок к тому, чтобы застрелиться в собственном доме, чтобы Лиза сразу могла меня найти?» На протяжении ряда лет Лиза только и делала, что старалась очистить меня от той грязи, в которой я валялся. И что же теперь? Какую услугу я собираюсь оказать ей, оставив на полу груду кровавого месива?
Я испытывал к себе такое отвращение! Кроме того, меня переполнял страх.
Призраки продолжали измываться надо мной – из моей глотки вырвался ужасный вопль.
И в это мгновение ко мне пришло ясное осознание того, что я собирался сделать. Выпустив из рук винтовку, я рухнул на пол и зарыдал так, что у меня перехватило дыхание. В голове истерически билась мысль: «Неужели я не могу даже убить себя по-человечески?!» Но мог ли я вообще хоть что-нибудь сделать по-человечески?
Я долго лежал на полу, сотрясаясь от рыданий. И вдруг во мне зашевелилась какая-то мысль – этакий слабый голосок, подсказавший мне идею, за которую я мог зацепиться. Занимаясь восточными единоборствами, я научился особым образом управлять телом. Я мог погружаться в состояние глубокой медитации, полностью сосредотачиваясь на чем-то одном. Раньше я проделывал это многократно. Но на этот раз мне пришло в голову, что если я могу достигать достаточно глубокого уровня медитации, чтобы блокировать физическую боль и преобразовывать ее в энергию, то теперь можно попробовать запустить этот процесс в обратном направлении – закрыть тело от притока энергии и таким образом свести ее уровень к нулю. На сей раз я мог бы погрузиться в гораздо более глубокое состояние медитации, чем делал это раньше. И тогда не было бы крови и ничего такого, от чего пришлось бы очищать дом. Эффективно и благопристойно. Вот выход для меня!
Не знаю, как мы дошли до такого, как позволили своей жизни настолько выйти из-под контроля – этого нельзя было допускать. Я не хотела потерять Джоша. Алкоголизм, в конце концов, убил бы его: и меня всегда мучила мысль, как бы я себя чувствовала, случись это после того, как я оставила бы его? Винила бы я себя, что не осталась с ним? Может, я могла все же что-то сделать? А как бы я себя чувствовала, если бы не ушла от него, а он все же умер? Я понимала, что, предоставив его самому себе, я могла бы идти вперед, не взваливая на себя это тяжкое бремя ответственности. В те выходные у меня не было возможности поговорить с Джошем. Я понятия не имела, в каком состоянии он находится или о чем думает. Но я знала, что мы оба переживаем тяжелый психический надлом.
Я на четвереньках пополз в свой кабинет и лег там, готовясь войти в состояние глубокой медитации. Я сосредоточился на том, чтобы вытянуть энергию из ступней и кистей рук, затем верхней части тела и затем отдать эту жизненную силу земле. Я повторял цикл снова и снова. Всецело сосредоточившись на дыхании, я начал ощущать, как постепенно нарастает холод в каждой части моего тела, по мере того как одна конечность за другой теряют жизненную силу.
Когда я перестал ощущать руки и ноги и уже был не в силах пошевелить ими, я направил внимание на голову и шею. Вытягивая из них энергию, я отдавал ее земле. Я глубже и глубже погружался в темноту. Тело становилось холодным как лед, и, наконец, я перестал его ощущать. Затем я потерял сознание.
Итак, я умер. Моя душа блуждала где-то в ином мире. Я безвольно плыл сквозь тьму, пока в конце концов не увидел где-то в отдалении слабый свет. Он медленно приближался, а когда достиг меня, превратился в фигуру женщины, которая показалась мне знакомой, хотя я не мог понять, кто это. Она протянула руку, чтобы коснуться меня, и сделала это так нежно и ласково, что напомнила мне то далекое время, когда меня, малютку, держала на руках мама. Я почувствовал себя защищенным и любимым, и впервые за долгое время у меня появилась уверенность, что все может кончиться хорошо.
Затем эта женщина сказала мне слова, которые навсегда изменили мою жизнь: «Нет… Не сейчас. Тебе предстоит еще многое сделать». Она отпустила мою руку и исчезла так же быстро, как и появилась.
Подобно больному, для спасения которого применили электрический разряд, я начал пробуждаться к жизни, и мои легкие наполнились воздухом. Тут я понял, что мой план провалился и я опять оказался в плену этой паскудной жизни! Силы полностью покинули меня, мой мозг был опустошен, я не способен был ни на что другое, как только лежать и плакать.
Я была готова положить этому конец. Я уже могла постоять за себя. Одно из двух – либо мы вместе пойдем вперед, либо каждый пойдет своей дорогой. Я была бы рада, пожелай Джош пойти со мной и снова вернуться к нормальной жизни. Пришло время, когда каждый из нас должен занять твердую позицию относительно своих слов и поступков, которые могли бы дать положительный результат в отношении нас самих, того, что нас окружает, а может быть, даже всего мира. Сделать это будет трудно, но придется довериться интуиции и следовать велению сердца.
Так прошло несколько часов, а затем я услышал знакомый звук – это Лиза открывала дверь своим ключом. Пришло время посмотреть в лицо своей жене и собственной опустошенности. Я лежал на диване в гостиной и, затаив дыхание, ожидал неизбежной и заслуженной головомойки.
Лиза медленно двигалась по дому и, конечно же, обнаружила винтовку в коридоре у входа. Я услышал, как она тихо ахнула, после чего вошла в комнату и остановилась возле дивана, глядя на меня сверху вниз.
В ее глазах была и жалость, и в то же время решительность. Она стояла передо мной в своей полицейской форме, с эмблемой на груди и пистолетом на поясе. Лиза выглядела совсем не так как обычно. В ее глазах читалась решимость. Они были влажны от слез, но лицо выражало отвращение ко всей той гадости, которой я заполнил ее жизнь. Моя жена дошла до состояния, когда готова сказать: «Хватит!» Лиза, сильная, решительная Лиза, в которую я когда-то влюбился, снова стоит здесь, передо мной! Просто видеть ее – уже одно это было для меня облегчением, несмотря на страх перед тем, что может последовать дальше.
Жена тяжело вздохнула, потом посмотрела мне прямо в глаза и сказала: «Джош, или ты сейчас же отправишься лечиться или я пакую чемоданы и ухожу».
Долгое время я искал в этой жизни правильных путей – и все никак не мог найти. Мне хотелось как-то остановить этот процесс распада личности, но я не знал, как это сделать. А теперь у Лизы лопнуло терпение и это давало нам обоим шанс – попробовать изменить ситуацию. В тот же вечер Лиза отвезла меня в центр по лечению алкоголизма.
