Когда в 1934 году цена на золото была впервые установлена на ее нынешнем уровне (35 долларов за унцию), она намного превышала цену золота на свободном рынке. Вследствие этого золото потекло в США рекой, наш золотой запас за шесть лет утроился, и в наших руках оказалось больше половины мирового золотого запаса. «Излишки» золота накопились у нас по той же причине, что и «излишки» пшеницы: государство предложило цену, превышающую рыночную. Позднее положение изменилось. Если установленная законом цена на золото продолжала составлять 35 долларов, цены на другие товары удвоились или утроились. Поэтому теперь 35 долларов меньше цены золота на свободном рынке{13}. В результате этого у нас теперь «дефицит» вместо «излишков», и исключительно по той же самой причине, по которой установление потолка квартплаты приводит к «дефициту» на жилую площадь, а именно потому, что государство пытается удержать цену на золото на уровне ниже рыночного.
Цену на золото уже давно разрешили бы поднять — как позволяют время от времени поднимать цену на пшеницу, — если бы не то случайное обстоятельство, что главными производителями золота (которые соответственно больше всех выиграют от повышения его цены) являются Советская Россия и Южная Африка, то есть страны, к которым США испытывают минимальные политические симпатии.
Государственный контроль над ценой на золото (не меньше, чем контроль над любой другой ценой) несовместим со свободной экономикой. Следует провести резкое разграничение между таким псевдозолотым стандартом и использованием золота в качестве денег в рамках подлинного золотого стандарта, которое вполне совместимо со свободной экономикой, хотя, возможно, и нереалистично. Даже в большей степени, чем само назначение цен, связанные с ними меры, принятые администрацией Рузвельта в 1933 и 1934 годах, когда она подняла цену на золото, представляли собой резкий отход от либеральных принципов и создали ряд прецедентов, которые потом превратились в бич свободного мира. Я имею в виду национализацию золотого запаса, запрещение иметь золото в частном владении для кредитно-денежных целей и отмену золотых оговорок в государственных и частных контрактах.
Законы, принятые в 1933 и 1934 годах, потребовали, чтобы частные лица передали все имеющееся у них золото федеральному правительству. Им была выплачена компенсация в соответствии с прежней официальной ценой, которая в то время была определенно ниже рыночной. Чтобы добиться эффективности этих законоположений, частная собственность на золото на территории США была запрещена, за исключением использования золота для изготовления произведений декоративного искусства. Трудно представить себе меру, более губительную для принципов частной собственности, на которых зиждется свободно-предпринимательское общество. Нет никакой принципиальной разницы между такой национализацией золота по искусственно заниженной цене и национализацией земли и фабрик, проведенной по искусственно заниженной цене Фиделем Кастро. На каких это принципиальных основаниях может правительство США возражать против кубинской национализации, если оно само совершило аналогичную? Однако некоторые сторонники свободного предпринимательства настолько слепы, когда дело касается золота, что в 1960 году глава компании Morgan Guaranty Trust (наследницы Morgan & Со) Генри Александер предложил, чтобы закон, запрещающий гражданам США владеть золотом в частном порядке, был распространен на золото, которое граждане держат за границей! Когда президент Эйзенхауэр принял предложение Александера, банковский мир практически не издал ни звука протеста.
Хотя запрещение частной собственности на золото объясняли необходимостью «сохранить» его для монетарного использования, введено это запрещение было не из кредитно-денежных соображений (разумны эти соображения сами по себе или нет). Национализация золота была проведена для того, чтобы государство могло пожать всю «бумажную» прибыль от повышения цен на золото (или, быть может, чтобы не дать заработать на этом частным лицам).
Отмена золотых оговорок преследовала аналогичную цель. И эта мера тоже наносила удар по основным принципам свободного предпринимательства. Контракты, заключенные по доброй воле и полному согласию обеих сторон, были объявлены недействительными к выгоде одной из этих сторон!
Текущие платежи и бегство капитала
Говоря о международных кредитно-денежных отношениях в более общем плане, следует проводить различие между двумя весьма разными проблемами: платежным балансом и опасностью массовых закупок золота. Проще всего разницу между этими проблемами можно проиллюстрировать при помощи аналогии с обычным коммерческим банком. Банк должен вести дела так, чтобы поступления в виде платы за обслуживание, процентов на займы и т. д. составляли достаточно большую сумму для покрытия его расходов: зарплаты служащих, процентов по полученным займам, стоимости предметов снабжения, выплат акционерам и т. п. Иными словами, банк должен иметь положительный счет поступлений. Однако даже банк, обладающий хорошим счетом поступлений, может столкнуться с серьезными трудностями, если вкладчики вдруг по какой-то причине потеряют к нему доверие и в массовом порядке начнут требовать назад свои депозиты. Многим крепким банкам пришлось навсегда закрыться из-за этого во время кризисов ликвидности, описанных в предыдущей главе.
Разумеется, эти две проблемы не лишены взаимосвязи. Одна из важнейших причин, по которым вкладчики банка могут утратить к нему доверие, состоит в том, что в счет поступлений банка убытки начинают превышать прибыль. И тем не менее это проблемы весьма разного порядка. В частности, трудности, связанные со счетом поступлений, нарастают, как правило, постепенно, и для их решения имеется немало времени. Они редко сваливаются на голову внезапно. Массовое же изъятие вкладов, может начаться неожиданно, без предупреждения, как гром среди ясного неба.
США находятся в аналогичной ситуации. Жители США и само американское правительство стремятся приобрести иностранную валюту на доллары, чтобы покупать в других странах товары и услуги, делать капиталовложения в иностранные предприятия, платить проценты по займам, выплачивать займы или делать подарки другим государствам или частным лицам. В то же время иностранцы тоже стремятся приобрести доллары за иностранную валюту с теми же целями. В конечном итоге количество долларов, истраченных на иностранную валюту, сравняется с количеством долларов, купленных за иностранную валюту, — так же, как число проданных пар обуви точно равняется числу купленных пар. Арифметика есть арифметика: что один купил, то другой продал. Однако нет никакой гарантии, что при всякой данной цене на иностранную валюту в долларах количество долларов, которые одни хотят истратить, будет равняться количеству долларов, которые другие хотят купить, — так же, как нет такой гарантии, что при всякой данной цене на обувь число пар, которые одни хотят купить, будет точно равняться числу пар, которые другие хотят продать. Равенство ex post отражает какой-то механизм, элиминирующий всякое расхождение ex ante. Проблема создания надлежащего механизма для этой цели есть аналог проблемы банковского счета поступлений.
В дополнение к этому у правительства США, как и у банка, имеется проблема избежания массовых изъятий. США обязались продавать золото иностранным центральным банкам и правительствам по 35 долларов за унцию. Иностранные центральные банки, правительства и жители держат в США значительные средства в виде депозитных счетов или государственных ценных бумаг, которые легко можно продать за доллары. Владельцы этих счетов могут в любой момент устроить «налет» на американское казначейство и потребовать, чтобы имеющиеся на их счетах доллары обменяли на золото. Именно так произошло осенью 1960 года, и то же самое почти наверняка случится в будущем, хотя нельзя точно предсказать, когда именно (возможно, еще до выхода этой книги в свет).
