Совещание после его ухода приняло скандальный характер. Крамаренко продолжил:

— Товарищи офицеры! Не обращайте внимания на. поведения Антонова. Он из офицера превратился в непонятно что. Я считаю, следует подумать о дальнейшей целесообразности его пребывания в армии! Как он публично ведет себя, согласитесь, ни в одни рамки не лезет…

Тут уж не выдержал капитан Бережной:

— Товарищ майор, а почему же тогда деградировавшего, по вашему мнению, офицера посылают на самые ответственные и опасные задания? Кто чаще Антона водил колонны в Чечню? Кто больше его принимал участия в боевых действиях? Не этот ли деградировавший капитан?

Или, может, вы сами, майор Крамаренко?

— И вы, Бережной, туда же? Ну-ну! Решили со своим дружком навязать собственный порядок в батальоне? Не выйдет, капитан! Если Крамаренко для вас никто, то погоны майора на его плечах уважать вы обязаны и будете это делать! Или вперед на «гражданку»! Держать никто не будет! Как не держит никто и сейчас, на этом совещании!

Свободны, капитан!

Но Владимир уперся:

— Нет уж! Я останусь, послушаю, что вы тут будете обсуждать. Или вы, майор, всех тех, кто выступит против, выгоните из клуба? Один не боишься остаться, Крамаренко?

В разговор вступил заместитель командира по воспитательной работе майор Варфоломеев:

— Товарищи офицеры, что это за балаган? Да! Мы все находимся в нервном состоянии, но не можем же срывать совещание? Выслушаем исполняющего обязанности командира части. Времена, судя по всему, нам предстоят не простые, так зачем еще раздувать конфликт внутри коллектива, который, напротив, должен сплотиться, как никогда? Будем разумны, и прошу, оставим свои эмоции при себе. Мы же офицеры, в конце концов!

— Спасибо, товарищ майор!

Крамаренко поблагодарил Варфоломеева, после речи которого возбуждение в зале немного улеглось. Настолько, что можно было продолжить служебное собрание.

И он продолжил:

— Итак, товарищи офицеры, по данным следственных органов, возбудивших уголовное дело в отношении подполковника Буланова, командир совершил тяжкое преступление. Уверен, никто из нас в это не верит, и мы единым коллективом свое мнение доведем до военной прокуратуры. Лишь бы Дмитрий Михайлович поправился.

Но сейчас перед нами стоят другие задачи. Активность среди населения лагеря беженцев приняла угрожающий для батальона характер. Поэтому вышестоящим командованием решено перебросить к нам усиленную мотострелковую роту соседнего полка. Это четыре полноценных взвода, на бронетехнике. Задачу с командиром общевойскового подразделения мы определим по его прибытии. Затем она будет доведена до всего личного состава, в части его касающейся. Также на постоянное прикрытие нам придается вертолетное звено «Ми-24М», которое будет действовать со своего аэродрома по первому же нашему вызову. А в целях профилактики, раз в сутки, в различное время и разными силами, «вертушки» будут совершать облет лагеря, дабы успокоить и урезонить отдельные горячие чеченские головы. Милиция поселка получит свое ведомственное усиление. А пока, до прибытия роты прикрытия, несмотря на то, что нам всем эту ночь пришлось провести в поле, всем оставаться на своих местах, при подразделениях. Солдат определить на отдых в режиме караула, в три смены, повзводно. Со взводами отдыхают и их командиры. Офицеры управления остаются в штабе. Как только подойдет усиление, перейдем к постоянному режиму несения службы. Семьям военнослужащих городок не покидать. Это приказ!

Какие будут вопросы?

Поднялся молодой офицер третьей роты:

— Как насчет оружия? Сдавать?

— Личному составу автоматы сдать в ружкомнаты, офицерам разрешаю постоянное ношение табельного оружия до особого на то распоряжения! Еще вопросы?

Больше вопросов не было.

Крамаренко распустил офицеров.

Владимир Бережной направился в свое подразделение. Его путь проходил мимо штаба. Увидев любимого, оттуда вышла Вера.

— Володенька, ну что там?

— Что ты имеешь в виду?

— Что с Булановым?

Бережной ответил:

— Пока жив, но его обвиняют в убийстве молодой чеченки. Вроде командир хотел ее изнасиловать. Точно никто ничего не знает.

Вера возмутилась:

— Чушь какая-то! Буланов и насильник? Чушь!

— Согласен! Но факты? Хотя я тоже склоняюсь к мнению Антона, что командира кто-то умело подставил.

— Ой! Сергея как раз допрашивает следователь. Такой майор неприятный!

— Ничего. Антона так просто на арапа не возьмешь!

— Господи! Что-то будет, Володя, чувствует мое сердце! И этот случай с командиром, и обстрелы гарнизона всего лишь начало какой-то страшной трагедии. Помнишь, я тебе говорила, что нес пьяный Крамаренко? Вот увидишь, что-то грянет! Мне страшно, Володя!

Офицер обнял женщину.

— Успокойся, любимая. Я не дам тебя в обиду и всегда сумею защитить!

— Мне-то как раз ничего, Володя, и не грозит. Мне страшно за тебя. Что-то на вас, офицеров части, надвигается. Сердце мое не на месте! И предчувствие беды не обмануло. Так уже было! Семь лет назад, в проклятую новогоднюю ночь. Извини, что напоминаю об этом.

— Ладно, Вера, иди в штаб, а то сейчас Крамаренко вернется! Да и мне надо с ротой заняться.

Вера произнесла:

— Крамаренко теперь никакой роли не играет. Я же сказала, что решила уйти от него и с этого дня мы будем вместе. Но на тебе лица нет, всю ночь не спал?

— Увы. Не пришлось. Чечены как с ума спрыгнули.

Думал, без стрельбы не обойдется. Обошлось! Милиционеры молодцы, ОМОН их очень грамотно действовал.

А до этого мы в наряде за снайпером гонялись! Если честно, не знаю, как еще на ногах держусь.

— Тогда сегодня отдыхай. А переезд отложим на завтра.

На что Бережной категорически отказался:

— Ну нет, так не пойдет! Какой отдых без тебя? Без тебя еще одна тяжелая ночь. Сегодня же заберу тебя вечером. С Антоном решим. Он поймет.

— Ну хорошо! А ты такой же настырный, как и прежде! Вечером буду ждать тебя здесь! Если ничего не изменится… Побежала я! Береги себя и постарайся найти время отдохнуть днем. Тебе это сейчас просто необходимо!

— Договорились, Вера. И не волнуйся, все будет хорошо!

Женщина вошла в штаб. Владимир прикурил, повторяя: «Все будет хорошо!» А будет ли? Что-то, и Вера в этом была права, над батальоном нависло. Словно свинцовая туча, в любую секунду готовая обрушиться на тебя ливнем и молнией. Молнией, способной убить!

С этими мыслями Бережной продолжил путь в роту.

Провел построение, довел до личного состава ближайшие задачи, определил график отдыха, пошел на поиски Антонова, с которым нужно было договориться о номере общежития, куда сегодня вечером он собрался на время перебраться с Верой.

Володя нашел Сергея в его роте, в канцелярии. Тот переодевался. Капитан, видимо, только вернулся от следователя и был заметно под хмельком, наверное, еще не раз приложился к заветной фляге.

— Ты никак поддал, Антон? — спросил Бережной, хотя это было очевидно.

Сергей ответил:

— Это чтобы со следователем комфортней себя чувствовать. Умеет на психику надавить, так и ловит на словах. А подшофе он мне по х.! Это понимаю, этого нет, под дурака кошу, и показания мои яйца выеденного не стоят. Что с пьяного взять? Остается следаку прекратить допрос. А мне это и нужно! С этими ребятами надо ухо востро держать, а то можно и головы не сносить. А она, хоть и дурная, как многие считают, лично мне еще пригодится.

— Серег, я тебя хотел попросить об одной услуге.

— Что касается денег, ты знаешь, а так валяй! — проговорил Антон, с трудом натягивая комбинезон.

Владимир слегка замялся.

— Знаешь, мы с Верой решили жить вместе. Кроме, как в нашем номере, сам понимаешь, нам приюта временного не найти. Ты не мог бы где-нибудь перекантоваться пару суток? А потом мы с ней снимем комнату в поселке.

— Да я, Вова, без базара уступлю место, только будет ли у тебя хотя бы сегодняшняя ночь, чтобы провести ее вместе со своей ненаглядной!