Сергей, приготовившийся сделать последний выстрел, вздрогнул от первых взрывов. Мелкая дрожь пробежала по всему телу, жестким обручем сковывая его Он поднял голову Наверху ослепительные вспышки, крики, интенсивный автоматный огонь, приближающийся к месту его заточения. Антонов понял, ЧТО значит эта канонада над ним. Кто-то штурмует аул и делает это профессионально.

Как это делают ребята из спецназа.

Рука с пистолетом рухнула вниз. Он судорожно сглотнул, продолжая смотреть наверх. Наконец наступила тишина, лишь несколько хлестких выстрелов. Антонов дрожал всем телом и не мог ничего с собой поделать.

Над решеткой кто-то склонился, и родной до боли голос Вовы Бережного крикнул:

— Антон! Серега! Ты жив?

— Э-э, я-я, — попытался ответить капитан, но не смог. Ком застрял в горле.

— Серега! Ты жив? — продолжал кричать в яму Володя.

— Жив, — тихо смог произнести Сергей.

И, собрав все силы, крикнул:

— Жив!

— Жив, чертила, жив! — Бережной не скрывал радости. — Товарищ подполковник! — крикнул он во двор. — Жив друг мой, понимаете?

Согрин подошел к яме.

— Ну а ты боялся, капитан. Сейчас мы быстро вытащим этого кавказского пленника. Семенов! Колтунов!

Ко мне! — командовал подполковник. — Поднять капитана из ямы. И смотрите, нежно, как пылинку, он ранен, усвоили?

— Сделаем, товарищ подполковник!

И уже несколько лиц склонились над отверстием. Решетка отброшена в сторону. Молодой голос спросил:

— Товарищ капитан, обвязаться сами сможете?

— Да, — прохрипел Сергей.

Спустилась веревка.

Сколько раз он закреплялся перед подъемом этим куском тонкого каната за время своего заточения. А сейчас не смог. Руки дрожали так, что Антонов не мог завязать простейший узел.

— Не получается, товарищ капитан? Ладно. Вы там в сторонку отодвиньтесь, я спущусь.

Офицер спецназа в камуфлированной облегченной форме соскользнул вниз. Быстро закрепил конец веревки. Помог приподняться, поддержал.

— Давай, наверху, поднимай! Аккуратней. Вот так.

Лейтенант поддерживал тело, когда оно медленно пошло вверх.

Пистолет Сергей автоматически сунул за борт полуистлевшей куртки.

Его подняли и положили на плащ-палатку. К Сергею кинулся Бережной.

— Антон! Слава богу! Живой, браток! Ну как ты?

— Но-нормально, тря-ясет всего, Вова…

И вдруг, вздрогнув плечами, заплакал. Впервые в жизни боевой офицер капитан Антонов заплакал.

Слезы обильно текли по его щекам, и Сергей не прятал их. Он смотрел на окружающие его такие родные и суровые лица. Лица Своих.

Снецназовцы обступили капитана и смотрели на этого изуродованного, столько пережившего офицера и понимали его. А Сергей, сидя в объятиях друга, вздрагивал плечами и плакал. Плакал от того, что кошмар кончился.

От того, что он выжил. От того, что его не бросили, искали, нашли и спасли. Слезы радости и благодарности омывали его лицо. И не было слов. Да и не нужны они были. Антонову предложили спирту. Он выпил, и дрожь понемногу улеглась.

Со стороны разрушенного здания раздались голоса бойцов, проводивших зачистку. Один из них обратился к своему командиру:

— Товарищ подполковник, здесь «чех» один раненый, тот, кто к яме подходил.

— Ты не знаешь, что делать? — вопросом ответил Согрин..

— Подожди, подполковник! Я прошу тебя, подожди! — воскликнул Сергей. — Подведите меня к чеченцу.

Подполковник пожал плечами, и вместе с капитаном Бережным, поддерживая Антонова, они подвели его к углу дома, где, держась за простреленную грудь, сидел, опершись о стену, Большой Чингиз. Он был в сознании, но тяжелое ранение вряд ли оставляло ему шансы выжить. Смотрел чеченец в сторону и повернул голову только тогда, когда подвели Сергея.

— А, капитан. Пришел посмотреть, как меня добьют?

— Нет, Чингиз, — Сергей говорил с трудом, — не за этим!

— А зачем же? Видишь, как все повернулось? И теперь первым умру я. А ты будешь жить. Судьба.

— Ты сам ее выбрал, и я в этом не виноват.

— Знаю.

Антонов повернулся к Согрину:

— Подполковник, еще одна просьба.

— Ну давай!

— Не убивай его, подполковник. Очень тебя прошу.

Понимаешь, командир, он не хотел моей смерти. Он бывший афганец, офицер. Так уж сложилось, что теперь мы враги. Но в последний момент этот человек дал мне шанс избежать мучений и самому решить свою судьбу.

Позволь, подполковник, отплатить ему тем же.

Офицер, имевший приказ на уничтожение всей банды, задумался. Посмотрел на Антонова, Бережного, Чингиза.

— Ладно, капитан, поступай как знаешь.

Сергей достал пистолет, который недавно передал ему сам Чингиз. Протянул раненому. Тот взял.

— Сам понимаешь, Чингиз, это все, что я могу для тебя сделать.

Чеченец вымученно улыбнулся:

— Понимаю. Спасибо, капитан.

Чингиз зажал в руке свой же «ТТ» с одним-единственным патроном в патроннике. Прощаться больше не стали.

Бережной с Согриным повели Сергея от здания к центру двора, где собрался весь отряд.

Сзади раздался выстрел. Антонов вздрогнул, обернулся. По стене сползал Чингиз.

— Будь проклята эта война, — проговорил Сергей.

Согрин и Бережной промолчали.

Через несколько минут раздался характерный рокот вертолетов. «Ми-8» в сопровождении машины огневой поддержки зашел на посадку. Не выключая двигателя, он принял на борт отряд спецназа, Бережного и Согрина.

Набрал высоту и взял курс на север. Унося Сергея, теперь уже навсегда из этой, второй по счету и последней для него, войны. Домой. Туда, где так ждала встречи с ним его Марина.

А Бережной обратился к командиру отряда «Шквал»:

— Товарищ подполковник, вопрос разрешите?

Согрин отчего-то улыбнулся:

— Разрешаю, капитан!

— У вас связь с нашим батальоном есть?

— И не только с ним. Даже с Москвой есть, куда я только что доложил о завершении операции по освобождению твоего друга. А что? Связаться с кем-нибудь желаешь, капитан?

— Так точно!

— Жена?

Володя на секунду замялся:

— Да!

— Держи аппарат, набирай прямой номер!

Вера ответила сразу:

— Алло!

— Вера!

В ответ вздох облегчения.

— Володя…

— Вера, у меня нет времени, извини, скажу одно, Антона из плена вытащили, лежит на носилках, привет тебе передает. Мы на пути домой! До скорой встречи, любимая!

— Я жду тебя, Володя!

Она хотела еще что-то сказать, но Бережной отключил связь. Теперь у них будет много времени обо всем поговорить.

Подполковник спросил:

— Ну что дома? Порядок?

— Полный, товарищ подполковник!

— Это самое главное, капитан! Да, тебя друг твой зовет, иди!

Володя подошел к носилкам Сергея, присел рядом:

— Что, Антон?

— Слушай, Вова! Ты вот что, склады, откуда мы оружие получали, не забыл?

— Это откуда за тобой Бекмураз гонялся?

— Да.

— Конечно, не забыл, а что?

— Ты это, как в часть прибудешь, выбери момент, съезди туда, а?

— Зачем?

— Найди там Марину. Командир части, Воробьев, тебе подскажет, как ее найти. И расскажи ей все, хорошо?

Только, это… про состояние мое особо не надо, скажи, ранен, в госпитале, поправится и приедет. Обязательно за ней приедет!

— Сделаю, Серега, не тешь себя надеждой, что она будет ждать твоего возвращения из госпиталя.

— Это почему? — помрачнел Сергей.

— Женщин ты не знаешь? Она же сразу рванет к тебе!

Так что готовься к скорой встрече.

— Не хотелось, чтобы таким вот увидела, меня жалела.

— От тебя это, брат, никак не зависит, ты поспи лучше, не напрягай извилины, все разрешится само собой, а для тебя сон сейчас — лучшее лекарство!

Сергей повернул голову в сторону открытой двери бокового пулемета и стал смотреть, как вертолет обходил хребет.

И вместе с тем, как «вертушка» уходила все дальше от места его, капитана Антонова, заточения, удалялся и слабел припев, сопровождавший его все время пребывания в плену: