Агент поставил приборную панель на место и закрутил крепежные винты. Достал из кармана тюбик со спецсоставом, снял запорный колпачок и выдавил по почти незаметной капле жидкости на головки винтов. Жидкость мгновенно загустела и стала совершенно прозрачной. Теперь шляпки винтов выглядели так, как будто к ним никто не прикасался, по крайней мере, пару недель.
Агент довольно ухмыльнулся, собрал в карманы свой инструмент, подтянувшись на руках, выбрался из спускаемого аппарата и осторожно приоткрыл крышку входного люка. Пару секунд он прислушивался к звукам за бортом корабля. Убедившись, что поблизости никто не появился, снова стал на четвереньки и вылез из «Союза» на рабочую площадку.
Тихо насвистывая под нос мотив популярной эстрадной песенки, Агент все так же неторопливо и спокойно спустился со стенда по задней лестнице и никем не замеченный вышел из монтажного зала через дверь «космической пристройки». Не прошло и минуты, как он уже запирал за собой внешнюю входную дверь испытательного корпуса.
5.
1 июня 1988 года.
Москва, разведывательное управление.
«Ротмистр - Центру.
По данным, полученным от «Кентавра» через «Корнелия», группа высших офицеров из разведывательных служб Исламской республики Антавии приступила к подготовке диверсионного акта, направленного на срыв советско-афганского космического полета. Время активной фазы операции -ориентировочно конец августа нынешнего года. Место проведения - космодром Байконур. Ротмистр».
Заместитель начальника разведывательного управления генерал-лейтенант Вересов еще раз перечитал полученное вчера вечером сообщение, аккуратно подколол лист с текстом в кожаную папку с грифом «Совершенно секретно», а саму папку спрятал в стоявший рядом с письменным столом сейф. Пододвинул к себе один из бумажных скоросшивателей, раскрыл его, поправил пальцами очки на переносице и снова принялся за чтение.
«Справочные данные о подготовке советско-афганского космического полета.
В 1987 году между руководителями Советского Союза и Демократической Республики Афганистан была достигнута общая договоренность о проведении советско-афганской космической экспедиции в третьем квартале нынешнего года. В ходе семидневного полета афганский космонавт примет участие в работе на орбитальной станции «Мир». Программа научных исследований и экспериментов с участием афганского космонавта в настоящее время разрабатывается.
По итогам медицинских тестов и личных собеседований с кандидатами в космонавты для участия в советско-афганском космическом полете отобраны Мохаммед Дауран и Абдул Ахад Моуманд. 25 февраля 1988 года оба кандидата в космонавты прибыли в Звездный городок и начали подготовку.
Предполагается, что старт космического корабля «Союз ТМ - 6» (изделие 11Ф732, заводской номер 56) с советско-афганским экипажем состоится 29 августа 1988 года. 6 сентября 1988 года космонавты вернутся на Землю на корабле «Союз ТМ - 5» (заводской номер 55).
Предполагаемый диверсионный акт антавийских спецслужб, скорее всего, будет направлен непосредственно против членов советско-афганского экипажа».
Вересов щелкнул пальцем по кнопке вызова секретаря. Спустя несколько секунд на пороге кабинета появился стройный молодой майор в тщательно отглаженной военной форме.
- Алексей Борисович, - Вересов снял очки и, близоруко прищурившись, уставился на застывшего около входной двери секретаря, - пригласите на два часа дня ко мне руководителей третьего и пятого управлений.
Он помолчал, раздумывая, и добавил:
- А начальник двести шестнадцатого отдела полковник Стрельников пусть зайдет ко мне в половине второго. И еще... Свяжитесь с нашей службой на космодроме Байконур и попросите немедленно взять под особый контроль все работы по подготовке к запуску космического корабля «СоюзТМ-6».
- Слушаюсь, товарищ генерал - лейтенант, - майор молодцевато развернулся и скрылся за дверями, ведущими в приемную.
Вересов еще раз пробежал глазами по справке.
«Н-да, совсем обнаглели господа из Антавии. Это ж надо додуматься: диверсионный акт на нашей территории! И где? На Байконуре! Уже и сюда хотят протянуть свои грязные лапы!»
Он возмущенно фыркнул, шлепнул ладонью по гладкой поверхности письменного стола и вслух произнес:
- А пусть только попробуют!
6.
25 августа 1988 года.
Космодром Байконур, Ленинск - вторая площадка.
Самое неприятное в первый день после окончания отпуска - это просыпаться. За полтора месяца беззаботного отдыха в родном городе, в родительском доме, лейтенант Антон Макарьев совершенно отвык от ранних подъемов, утренних поездок на службу и построений на плацу.
Дело усугублялось еще и тем, что московский поезд, которым Антон вчера в половине одиннадцатого вечера приехал на космодром, опоздал с прибытием на станцию Тюра-Там едва ли не на два часа. Рейсовые автобусы от Ленинска до второй площадки космодрома Байконур в такой поздний час уже не ходили, а ждать у дороги попутную машину и ехать на ней в свою часть, на ночь глядя, Макарьеву не хотелось.
Поэтому Антон решил заночевать в Ленинске, у друзей в городском офицерском общежитии. Друзья же в лице старшего лейтенанта Игоря Орлина, лейтенанта Сергея Бороздина и примкнувших к ним незнакомых, но тоже дружески настроенных младших офицеров из соседних комнат не могли не устроить легкий импровизированный ужин в связи с возвращением лейтенанта Макарьева к месту службы. Ужин традиционно оказался обилен по части различного рода напитков, неистощимый запас которых неожиданно обнаружился среди личных вещей практически всех участников позднего торжественного заседания. Старую байконурскую традицию, когда все, что было выставлено на стол, должно быть непременно употреблено, никто пока еще не отменял даже в связи с развернувшейся в стране всенародной битвой с «зеленым змием». Поэтому утром следующего дня у лейтенанта Макарьева возникли весьма специфические проблемы, как с самим пробуждением, так и с ориентацией в пространстве и времени.
Антону потребовалось приложить воистину титанические усилия, чтобы вовремя добраться до городского железнодорожного вокзала и при этом выглядеть бодрым, подтянутым и хорошо отдохнувшим человеком, каким и положено по всем писанным и неписаным канонам быть вернувшемуся из очередного отпуска советскому офицеру.
Городской железнодорожный вокзал Ленинска состоял из нескольких заасфальтированных платформ, расположенных между параллельными
железнодорожными путями, которые упирались торцами в такую же, но только более короткую асфальтированную платформу, выходившую оконечностями прямо на городскую улицу. Ежедневно по утрам рабочие поезда отправлялись каждый со своего пути на многочисленные стартовые и технические площадки космодрома. Днем вокзал пустовал, а вечером поезда один за другим заползали в тупички к платформам, чтобы переночевать под открытым небом и завтра с утра вновь отправиться в путь все по тому же стандартному маршруту. Поскольку каждый из поездов отправлялся и прибывал в строго отведенное для него время, а проезд был бесплатным, городскому вокзалу Ленинска не нужны были ни залы ожиданий, ни кассы для продажи билетов.
Рабочий поезд на вторую площадку космодрома отправлялся с вокзала ровно в семь часов утра. Маневровый тепловоз бодро тянул за собой хвост из четырнадцати или пятнадцати обычных купейных вагонов. Поезд следовал до станции «Северная». Еще с давних байконурских времен, где-то с середины пятидесятых, за рабочими поездами прочно закрепилась название «мотовоз», которое в разговорной речи постепенно превратилось в простецки - развязное прозвище «мотыга».
Антон сунул под нос близорукому солдату-проводнику пластиковый прямоугольник пропуска, зашел в вагон и прошел по коридору до седьмого купе, в котором обычно ездили на службу офицеры из его испытательной группы. Пристроив на полу вдоль прохода чемодан и дорожную сумку, Макарьев заглянул внутрь купе и зычным командирским голосом гаркнул:
