— Сэр, но что мы ждем? Ведь сбегут испанцы!
Возглас мичмана Гарвея, старшего офицера «Фалкона», вернул Митчелла к реальности. Опустив подзорную трубу и наблюдая за суетой на стоящих рядом кораблях, лейтенант умерил боевой пыл своего подчиненного.
— Вы сами прекрасно знаете, мистер Гарвей, что сейчас мы ничего не можем сделать. Ремонт такелажа и замена парусов не закончены и как бы мы ни изворачивались, в ближайшее время закончены не будут. Стрелять отсюда мы тоже не можем. Во первых — очень далеко, не достанем. А во вторых — если попытаться стрелять навесом, то стрелять придется через наши корабли, стоящие на рейде, а это для них очень опасно. Да и точность такой стрельбы никакая, попасть можно лишь случайно. Испанец отойдет на милю дальше, тем дело и закончится. Поэтому давайте лучше не будем путаться под ногами и мешать нашим приватирам — вон как они зашевелились, когда добычу увидели…
Вокруг «Фалкона» началась энергичная возня. Два шлюпа, одна бригантина и две небольшие барки, экипажи которых наконец-то вернулись с берега после попойки, неожиданно закончившейся артиллерийским обстрелом, явно собирались сниматься с якоря и выйти в море. В характере предстоящих действий этой пятерки, как и роде ее занятий, никто из пристутсвующих на борту корабля Королевского флота не сомневался. Но в конце концов, если король и представляющий его здесь губернатор закрывают глаза на действия приватиров и оказывают им всяческое содействие в грабеже испанцев, то военных это не касается. Пусть все идет, как идет…
Между тем, пять небольших корсарских кораблей один за другим снялись с якоря и стали выдвигаться на выход в море. Испанец по-прежнему стоял на месте и никаких попыток сбежать не предпринимал. Весь экипаж «Фалкона» высыпал на палубу, предвкушая красочное зрелище — захват потерявшего всякое чувство осторожности испанца чуть ли не в гавани Порт Ройяла. То же самое творилось и на остальных английских кораблях. Когда еще увидишь такое! Пять кораблей разошлись полумесяцем и стали приближаться к испанцу, который по прежнему в ус не дул. Расстояние еще было велико для открытия огня, но очевидно стрельба пока не входила в намерения пиратов. Быть может, если «купец» и дальше будет проявлять удивительную беспечность, то и стрелять не придется?
Наблюдая за удаляющимися кораблями, лейтенант Митчелл не мог отделаться от мысли, что ситуация ненормальная. Все идет не так, как должно быть. По идее, увидев таких «гостей», испанцы должны срочно обрубить якорный канат, так как связываться с подъемом якоря некогда, и со всег ног удирать в море. Если сумеют. Потому, что если пять кораблей приватиров дорвутся до абордажа, у испанского «купца» не будет ни единого шанса на спасение. Но «купец» проявлял поразительную беспечность и никуда бежать не собирался. Сначала Митчелл подумал, что там все перепились на радостях и не допускают мысли о возможном нападении. Но рассмотрев более внимательно странный корабль, понял, что это далеко не так. Люди на палубе «купца» присутствовали, и они явно были готовы отразить нападение. Другой вопрос, что они не стояли открыто, а прятались за какими-то конструкциями! И тут лейтенант заподозрил, что испанцы снова очень удачно заманили часть сил противника в ловушку, сыграв на неистребимой жажде грабежа у определенной части населения Порт Ройяла. Тот, кто разрабатывал эту операцию, правильно рассчитал, что приватиры, наводняющие Порт Ройял и способные оказать серьезное сопротивление при высадке десанта, не устоят перед искушением, увидев такую лакомую добычу. И постараются ее захватить. Но на что же испанцы рассчитывают, если кроме этого одиночного «купца» больше никого поблизости нет?!
Командир «Фалкона» не успел высказать вслух свою догадку. На испанце раздался выстрел, над водой поплыло облако дыма, а на ближайшем к нему шлюпе прогремел взрыв, как будто разорвало пушку, или взорвался бочонок с порохом, но дыма при взрыве почему-то было гораздо меньше. На шлюпе началась паника. Взрыв произошел на палубе, в самой гуще стоявшей наготове абордажной команды. Причем лейтенант никак не мог взять в толк, чем же именно стреляли испанцы и как они умудрились попасть на такой огромной дистанции. Приватиры не отвечали, чтобы не разряжать впустую орудия, а стремились побыстрее дорваться до абордажа. Но испанцы дали понять, как опасно недооценивать противника. На «купце» загремели частые мушкетные выстрелы и на палубах приближающихся кораблей воцарился ад. В подзорную трубу было хорошо видно, как будто невидимая коса выкашивала ряды нападавших, приготовившихся к абордажу. Во все стороны полетели щепки и куски человеческой плоти. Об абордаже никто уже и не думал. Корабли начали рыскать и уваливаться под ветер, так как рулевые, скорее всего, либо погибли, либо постарались спрятаться от невидимой косы смерти, собирающей обильную жатву на палубах. И тут «купец» стал сниматься с якоря, причем сделал это на удивление очень быстро. На его мачтах распустились паруса, но далеко не все. Тем не менее, это нисколько не помешало ему занять удобную позицию, приблизиться к противнику и учинить форменный разгром. Другого названия не было…
Что очень удивило Митчелла, внимательно наблюдавшего за ходом боя, — испанские мушкетры явно применили какое-то новое стрелковое оружие, проявив настоящие чудеса в точности стрельбы с огромного расстояния. Обычный мушкет на такое не способен. Несколько выстрелов из пушек шлюпов и бригантины никакого успеха не имели — дистанция была очень велика. А после этого все английские канониры были либо выбиты огнем мушкетеров, либо прятались за фальшбортом и не рисковали подойти к пушкам. Испанцы же подошли ближе, пустив в ход артиллерию. «Купец» окутался дымом и от ближайшего к нему шлюпа во все стороны полетели обломки. Оставшиеся английские корабли попытались отступить, но испанец не дал им такой возможности, бросившись следом. Через несколько минут там уже некому было работать с парусами — испанские мушкетеры перебили всех, кто рисковал высунуть нос из-за фальшборта. А испанские канониры начали методично превращать противника в груду щепок. Им помогало еще и то, что корабли англичан, потеряв управление, сбились в кучу. Испанец тут же воспользовался сложившейся ситуацией. Он неожиданно быстро занял позицию на ветре, лег в дрейф, убрав паруса, и громил всем бортом противника, сделавшегося для него удобной групповой целью и находящейся не далее, чем в полусотне ярдов. Ни один выстрел не пропадал даром. Мечта канонира…
Вскоре все пришло к логическому завершению. Пять небольших кораблей приватиров быстро превратились в груду обломков и один за другим пошли ко дну. Насколько смог разобрать лейтенант Митчелл в подзорную трубу, за все время второй фазы боя (если только это избиение можно было назвать боем) никто из них не смог сделать ни одного выстрела из орудия. Испанцы сразу подавили любые попытки сопротивления массированным огнем. Поняв, что из затеи с абордажем ничего не получилось, а дальнейшее нахождение на борту быстро превращающегося в развалину корабля чревато, некоторые из уцелевших приватиров попытались вплавь добраться до берега. Но мушкетеры на палубе «купца» не дремали — далеко никто из пловцов уйти не смог. Когда от пяти кораблей на поверхности осталась только груда плавающих деревянных обломков, испанцы спустили шлюпку и подобрали из воды тех, кто уцелел. Но таковых, увы, осталось немного…
Митчелл и остальные смотрели за этим разгромом кто стиснув зубы, кто посылая проклятия на головы испанцев. Увиденное не укладывалось ни в какие логические рамки. Один испанский «купец» (или кто-то, замаскированный под «купца») быстро уничтожил пять быстроходных кораблей приватиров вместе с экипажами. И сейчас, если появится испанская эскадра и высадит десант, то он имеет все шансы на успех. Защитники города лишились не менее четырех сотен бойцов, привыкших воевать и закаленных в абордажных боях. Солдат в городе мало, а на лавочников, кабатчиков и разного рода спекулянтов никакой надежды нет. На всякий уголовный сброд — и подавно. Порт Ройял просто упадет в руки противнику, как созревшее яблоко. Воистину тот, кто разработал этот план — настоящий гений…
