Вечером в нашу каюту зашел Валентин Николаевич. Он был очень расстроен: и так времени в обрез, а тут вместо двух-трех часов потеряли около плавбазы почти двое суток.

— В прошлом рейсе мне приходилось тралить в этом районе. Иногда попадалась сардина. Пожалуй, следует хоть на день задержаться, пошарить с тралом.

— Давайте попробуем, — согласился Виктор, — а вдруг да и зацепим косячок.

Очень интересно тралить в восточной части Атлантики: здесь такое обилие всевозможных рыб, что, когда улов оказывается на палубе, просто глаза разбегаются! Бывает, что трал вылавливает сразу до двадцати — тридцати видов различных рыб, а также моллюсков, раков, крабов и других экзотических обитателей теплых океанских вод. Порыться в таком улове — просто удовольствие. Интересно, что попадется нам сегодня?

Этот же вопрос интересует, по-видимому, и чаек. Поодиночке и шумными белокрылыми эскадрильями слетаются они невесть откуда и, хрипло поприветствовав друг друга, а может, нас, рассаживаются вокруг теплохода. Чайки в районах промысла отлично знают, что это за штука — трал. И гул траловой лебедки они воспринимают как сигнал к сытному обеду. Знают, желтоносые, что и на этот раз найдется чем поживиться. Вместе с чайками прилетают и красивые, ослепительно белые, с черными краями крыльев крупные птицы из семейства альбатросов — олуши. В отличие от крикливых, суматошных чаек, теснящихся к судну, олуши держат себя солидно: опускаются на воду в отдалении и молчаливо наблюдают за нами своими светло-зелеными глазами.

Звякнул телеграф: стоп машина. Начинаем выборку!

Заслышав напряженный гул траловой лебедки, чайки и олуши взмывают в воздух и с криками, в которых слышится боль никогда не утоляемого птичьего аппетита, носятся над водой. Сверху им уже видно, как из глубины поднимается к поверхности океана трал. А вот и он — всплывает и качается в небольших волнах.

За окнами института лютовал мороз — зима была необычно суровой. Выл холодный ветер, потрескивали от стужи деревья, а мы, сотрудники Научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии, стояли перед картой Атлантического океана и обсуждали, сколько градусов жары сейчас в Бразилии, на Кубе. Туда держит путь наше судно. Путь за экватор. В моря Саргассово и Карибское.

— Олуши летают, но в воду не бросаются, — говорит акустик и совершенно убежденно заканчивает: — Значит, сардины нет.

Он стоит рядом с капитаном, опершись на край мостика. Стоит и смотрит, наблюдает за птицами: действительно, олуши летают, кружатся над тралом, но в воду не бросаются.

— Нет сардины, — повторяет дядя Витя и наваливается грудью на мостик. Наваливается, и мне кажется, что от этого его движения судно резко накренилось на правый борт. Уж очень большой и тяжелый наш добродушный, вечно спокойный дядя Витя.

Да, олуши в воду не бросаются. Обычно когда в трале есть сардина, то некоторые из сардинок выскальзывают через ячеи трала в воду. Олуши, заметив их, пикируют вниз и хватают зазевавшихся, помятых тралом рыбешек.

На этот раз в трале оказалась только крупная рыба — ярко-красные, зубастые пагеллюсы, которых в магазинах именуют морскими карасями. Ничего себе, хороши караси! У них такие мощные и острые зубы, что попадись пагеллюсу любая, самая хищная и самая злая щука, от нее одни жабры останутся. Тут же, среди карасей, тяжело ворочается угорь. Но только не простой, а океанский — величиной в рост человека. У него толстое, окрашенное в светло-песчаный тон тело, узкая зубастая морда.

Окружив улов, матросы внимательно рассматривают рыб. Раньше многие из матросов работали на Севере и поэтому видели лишь одну селедку. А тут вон какие чудища!

— Хорош! — говорит один из матросов, Виктор, крепко скроенный сероглазый парень. Говорит и толкает угря сапогом по его узкому, длинному рылу.

Сначала рыба отворачивается от сапога, а потом, получив еще один удар, внезапно бросается вперед и накрепко вцепляется длинными белыми зубами в кожаный каблук.

— Кыш… куда ты! — испуганно вскрикивает Виктор, вырывая ногу, из цепких рыбьих зубов.

Все посмеиваются: попало Витьке! Вот тебе и рыбка — не было бы сапога, прокусил бы угорь матросу ногу. Да, конечно бы, прокусил. И рана очень долго бы болела — с зубов в нее попали бы остатки полуразложившейся пищи, действующие на организм человека как сильный яд. Ну что ж, все обошлось благополучно: просто посмеялись над испуганным лицом Виктора, и все. Но это было хорошим уроком для всех — рыб в тропиках, особенно незнакомых, следует остерегаться. Среди них есть такие, которые представляют для человека серьезную опасность.

Да вот, кстати, одна из таких рыбок, которых следует опасаться, — морской черт. Вернее, морской чертенок, потому что рыба совсем небольшая — чуть больше ладони. Чертенок большеголов, с широченной пастью, по краям которой разрослись какие-то отростки и бородавки; кожа у него скользкая и пупырчатая, как у лягушки.

Чем же интересен и опасен морской черт? Интересен тем, что ловит мелких рыбок и рачков оригинальным способом: он их удит. Да, рыба удит рыбок. Ловко орудуя грудными плавничками, морской черт зарывается почти весь в ил, оставив снаружи лишь свою большую пасть и глаза. Устроившись поудобнее, черт во всю ширь раскрывает большой рот — дескать, рыбки, где вы? Подплывайте, подплывайте. Но всякая рыбья мелочь, шныряющая около дна, обходит сторонкой гостеприимно распахнутый чертов рот. Тогда морской черт начинает их подманивать маленькой живой удочкой. Эта удочка, видоизмененный первый луч спинного плавника, называется по-латыни «илициум». Она очень гибка и подвижна, а на самом кончике имеет утолщение, извивающееся, как живой червячок. Настроил свою удочку коварный черт, играет червячком над самым раскрытым ртом и терпеливо ждет. Только в изумрудных глазах маленькие огоньки прыгают: ну скорее же подплывайте. Одна рыбешка заметила червяка, подплыла к нему поближе и только хотела его проглотить, а черт — р-раз! — захлопнул свою пасть, проглотил незадачливую рыбешку. Проглотил и опять изготовил удочку.

Вот этим и интересен скользкий, такой неприятный на вид морской черт, рыба, относящаяся к отряду ногоперых. Ногоперыми они называются потому, что при помощи грудных плавничков эти рыбы могут ползать по дну, подкрадываться поближе к стайкам резвящейся рыбьей мелочи. Встречается черт в Атлантическом океане почти во всех широтах — и в теплых и в холодных водах. Причем на севере Атлантики морские черти вырастают до одного метра в длину. Во многих северных странах рыбаки приготавливают из черта изумительные копчености. Это, пожалуй, единственные из чертей на нашей планете, от которых человек получает некоторую пользу.

Ну, а чем же опасна для человека эта рыба? Опасна она своими спинными шипами-лучами. Они у черта острые и твердые, как иглы. Эти иглы легко прокалывают толстую кожимитовую подметку и вонзаются в мякоть ноги. Уколы очень болезненны: нога распухает и боль от ступни распространяется до самого паха.

— Чертей-то мы ловили! — говорит мне Валентин и показывает на ярко сверкающих голубоватым серебром узких и плоских рыбин. — Ну, а это что за рыбехи?

Рыбехи, заинтересовавшие Валентина, имеют звучное воинственное название — рыбы-сабли. У них небольшие глазастые головы с выдающимися вперед нижними челюстями, сильные, как маленькие стилеты, зубы. На спинах и брюшках рыб мелко трепещут нежные прозрачные плавнички. Рыбы формой своего тела очень напоминают остро отточенные клинки. Отсюда а произошло воинственное название — рыбы-сабли.

— Сабля… — вступает в разговор Коля Хлыстов. — В следующем трале будут рыбы-ножны.

— Нет, я серьезно, — смотрит вопросительно на Николая Валентин, — просвети серого, отсталого человека.

— Ну что ж, это можно, — соглашается Николай. — Так вот, впитывай в себя знания, как губка. Лекция — бесплатно… Записывай: рыба-сабля входит в отряд окунеобразных, по-латыни «перкиформес», в подотряд сабли-рыбы. К этому подотряду относится лишь одно семейство — те самые рыбы-сабли, по-латыни «трихиуридае». Рыбки эти водятся в теплых водах и вырастают до полутора метров. Вот, пожалуй, и все. Да, мясо у них очень нежное и вкусное, из них приготовляют прекрасные консервы; эта рыба промысловая. Э-э… осторожнее, не надо совать ей палец в рот — оттяпает. Ясно?