Теперь, в свою очередь, и старая королева почувствовала себя неловко; ей стало совестно, что она была так нелюбезна со своей гостьей. И она стала упрашивать Карму немножко погостить во дворце и, чтобы время не тянулось для неё так скучно и медленно, обещала не держать её долго вдали от тех, кого она покинула.

 Карму отвели в комнатку на самом верху замка, как раз под крышей, чему она была рада: из своих окон она увидала озёра и лес, где жила и пела, — ей даже показалось, что она может различить толпу своих маленьких друзей, с которыми рассталась так неохотно и совершенно напрасно, как ей казалось теперь. Потом она увидала, как уехал король, сразу же после этого её позвали к королеве-матери, пожелавшей, чтобы она пришла к ней со своей арфой. Сначала Карма немножко испугалась, думая, что её будут бранить, но на этот раз королева обошлась с ней очень ласково и, попросив её петь, с видимым удовольствием слушала её пение. Когда Карма закончила, королева сказала ей:

—  Не думай, милое дитя, что ты здесь нежеланная гостья. Только одно беспокоит меня: я боюсь, что король найдёт тебя красивее и более достойной любви, чем принцесса, которую я выбрала для  него.  Обещай  мне  не соглашаться, если он попросит тебя быть его женою.

 —   Не  беспокойся,  королева,   —   с  улыбкой ответила Карма. — Я приехала сюда не за короной и королевством, а только потому, что хотела помочь тебе: мне сказали, что ты больна и моё пение может облегчить твои страдания. Но так как ты здорова и я не могу принести здесь никакой пользы, то прошу тебя позволить мне уйти к тем, кто любит меня, уйти теперь же, прежде чем вернётся король. Ты не видала, как плакали дети и старались удержать меня и как мой старый   гребец   хмурился   и   ворчал.   Я   привыкла приносить радость всюду, куда прихожу, и мне больно, когда меня встречают холодно и недружелюбно.

 —  Если бы я могла быть уверена, что ты не добиваешься короны, с какой радостью оставила бы я тебя здесь, у себя.

 —    Поверь,   могущественная   королева,   что корона  нисколько   не  привлекает  меня.  Да   и ни за что не согласилась бы я остаться здесь навсегда, запертой в четырёх стенах. Я должна быть   свободна,   как   птицы,   и   ходить   всюду, куда хочу.

 —  А я одела бы тебя в красивые платья.

 —  Мне не нужны красивые платья, в них не узнали бы меня дети,  которые с таким нетерпением ждут меня.

 —  Ах, если бы я могла тебе поверить!

 —  Это придёт в своё время. Ты узнаешь, что на свете есть люди, которых не привлекают ни твои владения, ни твоё богатство, которые предпочитают остаться бедными и свободными.

 Сначала всё шло хорошо; но Карма не приняла в расчёт горячих просьб молодого короля. Он, действительно, стал упрашивать её выйти за него замуж, говорил, что любит её больше жизни и трона, и всего того, что может считать своим на земле. Однако, несмотря на его мольбы, Карма оставалась твёрдой и просила, чтобы он велел опустить подъёмный мост и позволил ей вернуться в её милый лес.

 —  Ты нехорошо поступил со мною, король, — сказала она. — Ты просил меня приехать сюда, чтобы быть утешением для твоей старой, слабой матери. А оказывается, что королева здорова и сильна, и никто здесь не желает моей помощи и не нуждается в ней. Ты привёз меня сюда под ложным предлогом и сделал несчастной для своего удовольствия.

 —  Но это потому, что я люблю тебя. Я положу к твоим ногам всё моё королевство и дам тебе столько драгоценностей, сколько ты пожелаешь. Только будь моей королевой!

 —  Твоя королева уже ждёт тебя. Я не нужна здесь,  потому что ты  можешь быть доволен и счастлив и без меня: а для тех маленьких сердечек во мне заключается единственное их счастье на земле. Ах, зачем я послушалась тебя!

 Тут король так рассердился, что несколько дней не глядел на Карму и не говорил с ней. А потом он опять стал мучить её своими просьбами, так что глаза её были всегда полны слёз.

 Но как же забилось её сердце, когда она раз увидала из окна своей комнаты толпу детей, которые выбежали из леса и бросились через лужайку к замку. Тут они остановились и стали стучаться в огромные ворота, прося, чтобы их впустили.

 Карма сбежала вниз по высоким лестницам и попросила привратника выпустить её, так как она не пленница. У неё не было дурного намерения, ей хотелось только показать детям, что она жива. В то время, как она упрашивала привратника, подъехал король; решётку тотчас же подняли и опустили мост, чтобы он мог проехать. Увидав детей, король удивился и спросил, что им нужно.

 —  Карму! Мы хотим, чтобы Карма вернулась к нам! Она уже достаточно долго пробыла здесь!

 Когда король услыхал это и увидал Карму, умолявшую пропустить её, он пришёл в страшную ярость и, выхватив кинжал, вонзил его в грудь девушки.

 —   Вот  ваша  Карма!   —   воскликнул  он.   — Берите её, если она не хочет оставаться со мной!

 Карма пошатнулась и упала. Дети громко вскрикнули, но всё-таки настаивали на своём.

 —   Мы возьмём с собою Карму, а если она умерла, мы будем так горячо целовать её, что она оживёт!

 Когда её перенесли через мост, она улыбнулась и сказала:

 —  Возьмите меня поскорее в лес и попросите, чтобы отдали мою арфу. Тогда я скоро выздоровлю.

 Некоторые дети решились из любви к Карме пойти и попросить арфу. Её принесли, а затем мост подняли, и тяжёлая решётка упала, чтобы никто не мог видеть, в какое отчаяние пришёл король после своего безумного поступка. Он рвал на себе волосы, топал ногами и как сумасшедший упрекал своих слуг, не сумевших сберечь его сокровища.

 Между тем дети стояли вокруг Кармы, которая лежала с кинжалом в груди, делалась с каждой минутой всё слабее, и, казалось, сейчас умрёт.

 —  Что нам делать?  — тревожно спрашивали дети друг друга.

 —  Мы не настолько сильны, чтобы унести её, не повредив ей.

 —  Возьмите веток, — прошептала чуть слышно Карма, так как силы её быстро падали, — и сделайте носилки. Тогда вам можно будет унести меня.

 Дети поспешно нарезали веток и сплели носилки так, что ветки перекрещивались. Это было сделано для того, чтобы как можно более рук могло взяться за них. Дети встали и спереди,

и сзади, и с обеих сторон, а потом подняли носилки и понесли их.

 Когда они подходили к лесу, старый гребец Кармы вышел оттуда. Он велел им остановиться и как можно тише опустить свою ношу на землю, потому что от сотрясения кинжал мог войти ещё глубже в рану. Потом он осторожно вынул его, но кровь всё-таки хлынула струёй из раны.

 Дети в отчаянии стали прикладывать к ране свои носовые платки, чтобы остановить кровь, и, к их изумлению, платки из белых мгновенно превратились в красные. Тогда некоторые из детей, убежавшие при виде крови и не помогавшие останавливать её, вернулись назад, желая, чтобы и из их платков вышли такие же .хорошенькие, красненькие. Но как только они приложили их к ране, кровь тотчас же перестала течь.

 Между тем старик нарвал широких листьев водяных растений, росших около самого берега озера, и приложил их к ране, а потом стал мочить водою бледные губы Кармы, пока она не оправилась. К вечеру ей уже стало гораздо лучше, и она с улыбкой приветствовала своих названых родителей, поспешивших прийти к ней. Они ласково упрекали её за то, что она так внезапно покинула их и так спешила уехать, что даже не посоветовалась с ними. Карма просила простить её — она знала, что поступила безрассудно, — она поверила словам короля, а он обманул её. Старики увели Карму домой и с такой любовью ухаживали за ней, что она снова стала здорова и сильна.

 И как же радовались дети, когда она в первый раз опять появилась среди них на обычном месте, в лесу! Они принесли с собой древесных лягушек, которых она когда-то дала им, чтобы те поздоровались с нею. Все эти лягушки держали в передних лапках зонтики, то были всевозможные мухоморы: круглые, плоские, широкие и длинные. Увидя их, Карма громко расхохоталась. В первый ещё раз смеялась она после того, как вернулась из замка.