— Дальше так дальше… Туссен починил Кавалера.

— О! Спасибо за новость! Надо сходить поглядеть…

— Не ходи, одно расстройство.

— Ты что — видел его?

— Н-да. Из любопытства. Туссен спросил: «Ну, зам, что скажешь?» Я говорю: «Блеск! Великолепно! Красота! И дальше так работайте!» А он почему-то обиделся: «Уйди отсюда и не возвращайся». Я не понял — что он хотел услышать от меня? Море похвал, что ли?..

— Как все-таки Кавалер выглядит?

— Зрелище для крепких духом — ноги разные, глаза косят, по стенке ходит и отклеиться не может… Нет, не разные, конечно, ноги — это разнобой в тяге контракторов… Так что, если считать меня, теперь в проекте два лица с ограничением возможностей. Я их спросил по-человечески: «А вы ему костыль давать не пробовали?», тут они вовсе из себя полезли: «Уходи ты от греха, здесь всякие железки под рукой, как бы тебе самому костыль не понадобился…» Хил, ну не умею я администрировать! — Гаст уронил голову боссу на плечо, и Хиллари его отечески, сочувственно погладил по вихрам.

— Нет, Гаст, ты сумеешь, справишься… Еще каких-нибудь трое суток — и ты…

— Что-о-о-о?!! Трое суток?!! Да я совсем рехнусь!!

— А вот этого я не позволю. — Хиллари помахал у Гаста перед носом какой-то синей бумажкой. — Прочесть, что тут написано? Пред-пи-са-ни-е вра-ча. С этого дня и ближайшие пять суток ты ОБЯЗАН ночевать и получать процедуры в центре медицинской реабилитации. Не бойся, скучать не придется; я попросил — нас поселят в соседних палатах.

Доран, освещавший с утра майские шествия, был в настолько хорошем расположении духа, что шел по коридору, чуть не подлетывая. Волны счастья, которые он излучал на централов, переполняли его самого. Он радовался всему — голубому небу (на 1 мая никогда не бывает дождя, угадайте почему?), толпам народа в яркой одежде, возможности творить и дерзать, — когда вышедший из-за поворота высокий мужчина негромко позвал его:

— Доран?

Доран, виляя хвостом, побежал к хозяину. Даже думать о том, что ты вот так запросто столкнешься нос к носу с владельцем ста двадцати шести супермаркетов, восьми газет и канала V Дэнисом Гудвином, было смешно. Разумеется, Дорана отследили по системе внутреннего наблюдения и доложили Гудвину, чтобы тот вышел наперехват и якобы случайно с ним встретился. О, какая честь!..

Доран легким шагом подошел к человеку, о возрасте которого можно было только гадать — подтянутый, с матовой кожей, он выглядел так же броско и одновременно ненавязчиво, как парни на рекламе лосьонов. На вид лет сорок пять — сорок восемь. Но только на вид. Доран точно знал, что 60-летний юбилей Гудвин отметил, когда Доран еще не работал на канале. Одежда его говорила о том, что индивидуальный пошив и профессия портного переживут все моды и века, а на безымянном пальце левой руки вспыхивал радугой картенг в двадцать каратов — знак принадлежности к касте низших коргов. Говорил он тихо и спокойно.

— Поздравляю, — сказал Дэнис Гудвин, — две «Золотые Калоши» подряд, не всякому так везет. А формулировка?

— За прямую связь с господом богом.

— Веско звучит. А знаешь ли ты, Доран, почему я здесь?

— Должно быть, — предположил Доран, — чтобы поздравить зрителей канала V с праздником…

— Неплохо, — одобрил предположение Гудвин.

Тут же за его плечом возникла тень — Кармела, личный секретарь магната. Это была дама, одетая в брючный костюм; волосы ее были зачесаны назад настолько гладко, что ее можно было принять за мужчину. Тонкая кожа обтягивала веки выпуклых глаз, острый с горбинкой нос и скулы. В уме она могла держать две сотни переменных, и никто бы не рискнул с ней состязаться. Даже главный компьютер канала V.

— Кармела, ты не могла бы написать короткую речь, минут на семь-восемь?

— Уже готово; вам только остается выбрать вариант и предварительно прочесть четыре раза вслух. — Кармелу ничем нельзя было смутить.

— Замечательно, — без эмоций в голосе ответил Гудвин. — А прибыл я сюда из-за тебя, Доран!

Доран, поняв, что ему не послышалось, решил на всякий случай замереть и попробовать слиться со стеной, очень досадуя, что он не может стать невидимым и на цыпочках, чтобы не топать, удрать отсюда. Хорошее настроение упало на пол, как сырое яйцо.

— Именно сегодня меня выдернули сюда адвокаты — подписывать кучу бумаг для выплаты срочной страховки по поводу ущерба, нанесенного вирусом «Доран-Козел». Общий ущерб составил… впрочем, считать деньги в чужом кармане — пошлое занятие для неудачников. Их радуют только чужие проблемы. Но, возможно, ты захочешь узнать, почему так поздно, три дня спустя. Это касается тебя непосредственно, слушай внимательно. Потому что представители страховой компании заявили, что ты намеренно спровоцировал Эмбер на оскорбление…

— Это не я! — безотчетно вырвалось у Дорана. — Это Гаст!

— Два психолога и пять юристов доказывали это с записями и хронометром в руках. Как ты понимаешь, им это удалось, иначе бы я разговаривал с тобой иначе и в другом месте.

Доран бесшумно перевел дыхание:

— Позвольте спросить?

— Что?

— А не определили, кто запустил вирус?

— Нет. Кое-что я могу сказать, но это строго конфиденциальная информация, не подлежащая разглашению. Предположительно, это все же варлокеры…

Доран азартно вскинул указательный палец. Гудвин проигнорировал этот жест.

— …но убедительных данных нет; просто использован метод, описанный их Пророком. Вирус пришел к нам с пакетом из пресс-центра президентского дворца… — Доран выпучил глаза, — а откуда он попал туда — неясно. И мудрено отследить — туда каждые сутки поступает масса сообщений, в том числе с других планет. Следователи просили не освещать этот факт, чтобы не давать наводки для хакеров, как избежать наказания, да и упаси боже даже предположительно упоминать варлокеров в связи с этой акцией. Мы еще ловко вывернулись, а на Эмбер уже подали около ста двадцати тысяч исков, и это не предел.

— Что-то уж очень много, — не поверил Доран, — столько быть не может.

— Пока ты освещал теракты, все суды в Городе парализованы исками. Энрик призвал своих фанатов не дискредитировать Церковь и не проводить массовых акций, но поскольку они свихнуты на мести и справедливости, то они начали подавать иски о защите чести и достоинства в частном порядке, индивидуально, с требованием компенсации за моральный ущерб. Суды не в состоянии вести такое количество дел. Ее адвокаты — тоже… Эмбер на грани нервного срыва…

— И только я ничего не знаю! — в отчаянии всплеснул руками Доран.

— …по моему приказу. И тебе, Доран, я запрещаю даже касаться этой темы, кроме как озвучивать те тексты, которые тебе даст Кармела — но… Но это не все новости дня. Погляди на эту папку. В ней лежит меморандум от BIC, обвиняющий нас в ведении антирекламы, некомпетентном решении проблем, сознательном раздувании киборгофобии и формировании отрицательного спроса без должного основания. Короче, у них упали продажи, и они собираются возместить ущерб с меня…

— Это наглость! — горячо начал Доран. — Я демонстрировал только фактический материал!..

Дэнис Гудвин движением ладони стер все возражения:

— А я как твой работодатель — с тебя, по закону об ответственности наемного работника перед нанимателем. — Гудвин даже голоса не повысил, но Дорану вдруг почему-то показалось, что опять включили инфразвуковой генератор, который слышит только он. Как и тогда, его прошиб пот, а изнутри начала подступать дурнота. И как тогда, появилось дикое желание бежать прочь, но убежать он не мог. Возражать тоже. — Идея «войны кукол» замечательна, а исполнение — просто выше всяких похвал. У меня за минувшую ночь разнесли четырнадцать магазинов с андроидным персоналом. Доран, ты доказал, что ты прекрасный обозреватель и можешь очень многое. Вот и направь свой талант и энергию на исправление последствий своей акции, иначе я тебе и эти магазины в счет поставлю. И ты не сможешь никуда уйти с канала — я тебя раздену догола, и остаток жизни ты будешь по решению суда работать на меня даром — за харч и шмотки. Вот теперь все. Свободен.