– Быть может, настанет день, когда оружие не понадобится никому, – сказал премьер.

– В таком случае отпадет необходимость и в рукопожатиях, раз не надо будет показывать, что у тебя нет оружия, – ответил Римо.

Премьер рассмеялся. Генерал Лю улыбнулся. В форме он казался моложе, но, в конце концов, а зачем еще нужна военная форма? Затем, чтобы грязная работа, связанная с убийством, стала безличным и освященный государственными институтами делом, чем-то не имеющим никакого отношения к живым людям, к их боли, к заботам и радостям повседневной жизни.

– Если товарищ премьер позволит, – проговорил генерал Лю, – я бы хотел показать вашим гостям один весьма любопытный экспонат. Я надеюсь, господа не станут возражать против присутствия солдат – жизнь товарища премьера мы должны беречь как зеницу ока.

На узкой лестнице всего в нескольких футах от них стояли восемь солдат – все они казались старше, чем полагалось бы быть рядовым, коими они, судя по их форме, являлись. Стволы их винтовок смотрели в сторону Римо и Чиуна. Ну, дорогой, сказал себе Римо, вот так-то.

Генерал Лю слегка поклонился официально-вежливо и подошел к застекленному стенду, на котором был выставлен инкрустированный камнями меч. Кожаные башмаки генерала клацали по мраморному полу, а кобура при ходьбе била его по бедру. В помещении было прохладно, освещение очень тусклое, да и солнечный свет не проникал сюда.

– Господа, – объявил генерал Лю. – Меч Синанджу.

Римо взглянул на Чиуна. Лицо его было лишено всякого выражения, но под этим вечным покоем скрывались глубочайшие колодцы, до дна которых Римо никогда не мог проникнуть мыслью,

Какой-то ритуальный меч, подумал Римо. Нужно быть мифологическим героем, чтобы орудовать мечом длиной в семь футов и шириной в самом конце, равной ширине человеческого лица. Рукоять была инкрустирована красными и зелеными камнями. Казалось, им так же невозможно воевать, как мокрым диваном. Если дать человеку этот меч и привязать к рукам, чтобы не мог бросить, его можно просто заплевать до смерти, решил Римо.

– Знаете ли вы, господа, легенду о Синанджу? – спросил генерал Лю. Римо чувствовал на себе взгляд премьера.

– Я знаю, что это бедная деревня, – пожал плечами Римо. – Жизнь там очень тяжелая. И ваша страна никогда не поступала с жителями по совести. – Римо знал, что Чиуну это должно понравиться.

– Истина, – подтвердил Чиун.

– Но знаете ли вы легенду о Мастере Синанджу?

– Я знаю, – сказал Чиун, – что ему не заплатили.

– Этот меч, – сказал генерал Лю, – это меч Мастера Синанджу. Было время, когда Китай, ослабленный реакционным монархическим правлением, прибегал к услугам наемников.

– И не всегда платил им, – вставил Чиун.

– И был один Мастер Синанджу, который бросил здесь свой меч, после того, как зарубил им слуг и любимую наложницу императора Чуди.

Краем губ Римо прошептал Чиуну:

– Ты ничего не говорил мне про девчонку.

– Ему поручили убить наложницу, а потом не заплатили, – громко сказал Чиун.

Генерал Лю продолжал:

– Император, поняв, какое зло могут принести Китаю иностранные наемники, прогнал Мастера Синанджу.

– И не заплатил ему, – гнул свое Чиун.

– И мы горды тем, что с той поры больше не прибегаем к услугам Мастера Синанджу или его ночных тигров. Но империалисты готовы взять к себе на службу любое отребье. И даже могут создать разрушителя, Дестроера, как они его называют, ради достижения своих гнусных целей.

Римо увидел, как с лица премьера сползла улыбка, и он с недоумением воззрился на генерала Лю.

– В обществе, где средства массовой информации послушно выполняют волю правителей, даже самая откровенная ложь может сойти за правду, – вещал генерал Лю. – Многие люди верят, что Мастер Синанджу находится здесь, что его привезли американские империалисты. Многие верят, что он привез с собой Шиву, Дестроера. Многие люди верят, что американские империалисты стремятся не к миру, а к войне. Вот почему они послали сюда Мастера Синанджу и его творение, чтобы те убили нашего возлюбленного премьера.

Римо заметил, как Чиун посмотрел на премьера и слегка покачал годовой. Премьер оставался спокойным.

– Но мы убьем бумажных тигров Синанджу, которые убили нашего дорогого премьера, – сказал генерал Лю и поднял руку. Солдаты взяли ружья на изготовку. Римо высматривал, под каким экспонатом спрятаться.

Глядя на премьера, Чиун сказал:

– Последнему Мастеру Синанджу, который стоял в этом императорском дворце, не заплатили. Я получу долг за него. Пятнадцать американских долларов.

Премьер кивнул. Генерал Лю – одна рука его по-прежнему поднята – другой рукой достал пистолет из кобуры.

Чиун рассмеялся – пронзительный смех, эхом раскатившийся по дворцу.

– Слушайте меня, возделыватели рисовых полей и строители стен! Мастер Синанджу сейчас преподаст вам урок смерти, – слова его взлетели к самым сводам зала, гулко отскакивая от стен и возвращаясь обратно, так что стало казаться, что голос раздается отовсюду.

И внезапно Чиун словно потерял свои очертания, превратившись в узкую полоску, вокруг которой развевалось его белое кимоно. Он вихрем пронесся мимо премьера туда, где стоял генерал Лю. И вдруг стекло, за которым покоился меч, разлетелось вдребезги, и меч взвился в воздух, а внизу, под мечом, был Чиун.

Меч со свистом рассекал воздух, совершенно исчезнув из вида, равно как и Чиун. И все громче и громче звучали древние безумные песнопения. Римо готов был уже броситься к лестнице и приняться за дело с той стороны, но тут он увидел, что ружья больше уже не нацелены ни на него, ни на премьера, ни на Чиуна.

Двое солдат судорожно цеплялись за свои ружья, у одного из них на брюках расползалось темное пятно. Второй просто побледнел и дрожал всем телом. Четверо убежали. Только один еще целился из ружья, но приклад был прижат к плечу, над которым не было ни шеи, ни головы – только круглая рана, из которой хлестала кровь. Римо удалось увидеть и голову: она катилась по направлению к одному из стендов с экспонатами, один глаз по-прежнему был прищурен. У стенда голова остановилась, а глаз перестал щуриться. А меч в руках Чиуна вращался все быстрее и быстрее, разбрызгивая капли крови.

Лицо премьера оставалось бесстрастным – он стоял, сложив руки перед собой. Генерал Лю дважды выстрелил из пистолета, но пули ударились о мраморный пол, и с глухим стуком отлетели в стены. Потом он перестал стрелять, потому что на месте указательного пальца у него остался только красный обрубок.

А потом исчезла и вся кисть вместе с пистолетом, а меч продолжал свистеть в воздухе, и Чиун продолжал свой танец.

И вдруг, издав пронзительный крик, Чиун оказался без меча. Он замер, раскинув руки, и Римо услышал, как меч со свистом рассек воздух у него над головой, взлетая к самому потолку. Римо поднял глаза. Казалось, что меч завис во времени истории, на волосок не долетев до свода, а потом, гигантское лезвие медленно развернулось, меч полетел вниз и элегантно опустился самым острием на лицо генерала Лю.

Меч мягко разрубил лицо, и проник глубже, рассекая тело. Он вошел в генерала почти по самую рукоять. Острие меча ткнулось в мраморный пол, и тут сверху на него обрушился поток крови. Со стороны казалось, что генерал Лю слишком глубоко заглотнул семифутовый меч Синанджу.

В наступившей тишине он закачался, опрокинулся навзничь, надетый на меч как на вертел, а вокруг него по серому мраморному полу разлились маленькие кровавые озера. Рукоять казалась цветком, выросшим из лица генерала.

– Пятнадцать американских долларов, – сказал Мастер Синанджу премьеру современного Китая. – И только наличными.

Премьер кивнул. Значит, он не был заодно с заговорщиками. Он был одним из миротворцев. Иногда пролитая кровь освящает начало мира.

– Иногда, согласно учению Мао, – сказал премьер, – чтобы опустить ружье, бывает нужно поднять ружье.

– Я поверю этому, когда увижу собственными глазами, – отозвался Римо.