Перевод: Е. Шатуха

Скрипторы: Infinity_Wait, malalchaplain

Вёрстка и оформление: капитан Джек Воробей

 Из вихря расколовшегося мира родилось Восемь Владений. Бесформенность и божественность ворвались в жизнь.

Странные новые миры возникли в поднебесье, миры, изобилующие духами, богами и людьми. Лучшим из богов был Зигмар. Несчетное число лет он озарял Владения, которые купались в свете и величии его правления. Силой его служила сила грома. Мудрость его была бесконечна. Смертные и бессмертные равно преклоняли колени пред его гордым троном. Выросли великие империи, предательство — до поры до времени — удалось искоренить. Земля и небеса принадлежали Зигмару, и правил он ими в славную эру легенд.

Но жестокость упорна. Как и было предсказано, великий альянс богов и людей развалился, раздираемый изнутри. Мифы и легенды канули в Хаос. Владения затопила Тьма. На место былой славы пришли пытки, рабство и страх. Зигмар с отвращением отвернулся от смертных королевств, обратив свой взгляд на остатки давно потерянного мира, — задумчиво изучая его обугленную оболочку, бог безустанно искал малейшую искру надежды. И вот наконец в сознании обуреваемого черным жарким гневом бога забрезжила великая идея. Он представил себе оружие, рожденное небесами. Маяк, достаточно мощный, чтобы пронзить бесконечную ночь. Армию, высеченную из всего, что он утратил.

Зигмар обратился к своим мастерам. Долгие века трудились они, стараясь обуздать энергию звезд. Когда же грандиозная работа приблизилась к завершению, Зигмар вновь повернулся к Владениям — и увидел, что владычество Хаоса стало почти полным. Час мщения пробил. И вот, со сверкающей во лбу молнией, бог шагнул вперед, выпуская свои творения на волю.

Эра Зигмара началась.

Шипастая булава обрушилась на жертву, и голый камень стен забрызгала вязкая каша из мозгов и крови. Поверженный воин осел на пол, дергаясь в затухающих предсмертных конвульсиях. Победитель опустил раздвоенное копыто на грудь человека, смяв ребра вместе с бронзовой пластиной. Огромный зверолюд поднял голову и издал победный рев.

Однако он тут же перешел в булькающий визг: из покрытого шерстью горла чудовища внезапно вылез наконечник. Зверолюд попытался вырвать стрелу, но стоило ему схватиться за древко, как стрела превратилась в аспида. Змея обвила руку и вонзила ядовитые зубы в запястье бестигора, впустив в его вены огненную смерть. Зверь рухнул рядом с воином, чей череп раскроил секунду назад.

В извилистый, заваленный трупами проход скользнул силуэт стрелка. С головы до пят стрелка укрывала пурпурная мантия, без труда позволявшая ему полностью сливаться с окружающими тенями. Он настороженно взглянул на убитого бестигора. Желая убедиться, что зверь действительно мертв, он замешкался и не успел вовремя скрыть себя мантией — из-за дальнего поворота коридора появилась фигура в маске.

Прежде чем стрелок смог как-то отреагировать, незнакомец поднял шишковатый палец и указал на него.

В стрелка ударило волной магической силы, из уголков его глаз брызнула кровь, и он упал на колени. Колдовской вихрь продолжал терзать его изнутри, перемалывая органы в общую массу. От нестерпимой агонии стрелок не мог поднять лук, но он сумел вытряхнуть колчан и швырнуть в сторону своего губителя клубок стрел-аспидов.

Колдун в маске встретил приближение змей взмахом руки. Одна гадюка перевернулась на спину и задергалась от адской боли, из-под ее чешуек пополз дым и забурлил огонь. Прочих аспидов заклинание не задело. Колдун совершил еще один жест, более отчаянный, но и на этот раз зловещий огонь поразил лишь одну змею, не причинив вреда остальным. Выпустив третье заклинание, он окончательно понял, что его магия не способна уничтожить больше одной рептилии за раз, и бросился бежать. Но проход перегородил клан культистов в рясах. Лица их скрывали маски, подобные тем, что носил он сам.

Ближайший к колдуну культист сделал выпад железным копьем. Тот отскочил от шипастого наконечника, но тем самым открылся для стрел-аспидов. В ногу колдуна впился холод ядовитых клыков. Он потерял равновесие, упал на пол, и тут же на него набросилась вся стая змей. Золотая маска приглушила крики боли.

Взмахом копья магистр клана культистов приказала следовать за ней. Со зловещим единством клан спешно двинулся по ковру трупов. Внимание культистов привлек лязг мечей из соседнего ответвления. Поигрывая кривыми ножами и шипастыми копьями, они отправились к месту схватки. Члены клана ни на секунду не ослабляли бдительность, прекрасно понимая: то, что слышали они, могут запросто услышать и другие. В аду угрюмых просторов Сумрачной дали никто не испытывал недостатка в противниках.

Звуки боя доносились до Йоширо лишь слабым эхом. И то для этого ему приходилось напрягать слух, концентрируя усиленные колдовством органы чувств на лабиринтах коридоров, что пронизывали крепость. В Сапфировом дворце практически не осталось мест, свободных от кровопролитных сражений. Боевые отряды рыскали по залам, стремясь доказать свое главенство над другими. Люди и нелюди со всех концов мира слетелись с одной целью: сделать замок собственной вотчиной и завладеть силой Тамузза.

Йоширо усмехнулся: возня мальков на мелководье. Его лицо цвета земли принимало то один облик, то другой. Ему не было дела до короны мертвого хаосита. Пусть прочие грызутся за подобную ерунду. Он прибыл в Сумрачную даль в поисках истинной силы. Силы куда более значимой, чем та, ради которой другие шли на смерть.

В погоне за этой силой Йоширо достиг святилища, таившегося на самой вершине Сумрачной дали. Он изучил чары, скрывавшие святилище, и теперь подозревал, что оно находится в Хамоне лишь частично, какие-то элементы его сущности просочились в другие миры. Только адепт темных искусств сумел бы отыскать это место без приглашения хозяина. Только истинный знаток сумел бы пройти сквозь барьер, за которым заканчивается реальность. Многие пытались. Теперь же они лежали изувеченными трупами в коридорах снаружи. Миловидная колдунья с третьим глазом во лбу оказалась ближе всех к успеху. Она даже сумела пронзить барьер, но ее магия не выдержала испытания, которое ждало ее по ту сторону. Часть колдуньи осталась там, в зале, другая же навсегда слилась со стеной.

Йоширо еще раз взглянул на колдунью и ухмыльнулся, задумавшись о судьбе невежественных слабаков, позарившихся на мощь, за которой пришел он сам. Сквозь его тело рябью пробежали изменения: кожа потемнела, нос и глаза расширились. Он начал походить на охотника на гаргантов из варасийских джунглей. От непреднамеренного превращения Йоширо скривился. Источником подобных спазмов колдовства — пугающих и притягательных одновременно — служила аура святилища. Сила этого места влияла даже на него, что могло означать лишь одно: Йоширо недооценил прежнего хозяина святилища, проклятыш Кхорам был воистину могуч.

Усилием воли Йоширо принял свой, как он считал, истинный облик. Лицо осунулось, глаза засверкали голодом. Так он предпочитал выглядеть, когда не было необходимости выглядеть иначе. Подобные превращения служили ему чем-то вроде разминки, которая не давала чужой магии исказить его облик вновь.

Чародей потерял интерес к мертвой колдунье и направился дальше, в глубь святилища Кхорама. Внутри оно походило на залитый сверхъестественным сиянием грот. В девяти углах мерцали мистическим огнем светильники, пятная стены множеством пляшущих оттенков цветов. Взгляду Йоширо открылись магические круги на полу. Девять концентрических колец, по ободу каждого из которых были начерчены мелом колдовские знаки и символы. Среди кругов скрючились пеньки черных свечей — мутный воск источал трупный запах. Зоркий глаз Йоширо мог различить исходившее от колец эфирное излучение, остаточное сияние некогда проведенных ритуалов.