Так что да, я устал. Устал слушать ноющих посланников Хокаге, просящих поторопиться, устал днями и ночами вычерчивать трех и четырехуровневые печати, меня бесит стол для проверки готовой печати, особенно, когда та сгорает, подтверждая, что я где–то ошибся. И пусть в поле гораздо опаснее, но там и работа активная, а говорить, что для меня лучше, я вполне имею право, так как испробовал на своей шкуре и то, и другое.
Как вы понимаете, говорить о политической и социальной активности не имеет смысла, на это просто не было времени. Да мы со стариком даже с Кушиной не пообщались, хотя она пару раз и была в Конохе вместе с Минато. Если бы не выдрессированные служанки, которые порой понимали, что нам нужно, раньше нас самих, было бы совсем худо. А так, да, появляющиеся из ниоткуда еда и чай или новая бумага и чистые кисти сильно упрощали бытие. Ну, а горячая ванна в любое время дня и ночи, стоит мне только подумать о ней, это вообще за гранью моего понимания.
Отдельно стоит упомянуть Шиду. Брошенный на произвол судьбы мужик поначалу с головой ушел в тренировки, но в какой–то момент, неожиданно для меня, полностью взвалил на себя общение с официальными лицами Конохи. Все заказы, просьбы и пожелания проходили через него, и думается мне, только благодаря ему нас просто не утопили в тех самых заказах.
А ведь получается, Хирузен где–то даже переиграл меня, не дав за время войны не то что привязать к себе побольше важных людей Конохи, а даже начать это делать. И главное, как красиво — просто завалил высокооплачиваемой работой.
По итогам завершающейся войны, мы с дедом заработали чуть больше пятисот миллионов. Настолько крупных гонораров, как за больницу, больше не было, но и без них набежало немало. Война… никогда в прошлом мире не думал, что буду зарабатывать на ней, но вон оно как вышло. И довольно прибыльно, что уж тут. Вместе с восемьюстами миллионами, которые уже были до этого, в основном, правда, прихваченными стариком из Узушиогакуре, у нас образовалась достаточная сумма для начала возрождения клана. Тут главное правильно распорядиться ими, и для этого наступает идеальное время. Если уж мы не сможем договориться с мужем Кушины, то даже и не знаю… Придется признать, что весь мир против нас.
Довольно… бодряще звучит, между прочим.
Если началась война незаметно, то закончилась как–то вдруг и сразу. Просто раз, и вся Коноха три дня бухает. Никаких официальных праздников и выходных, но и без этого нашлось достаточно народу, чтобы отпраздновать заключение мира. А на мой день рождения… ну ладно, через день после него, всю деревню облетела новость — Хирузен оставляет пост Хокаге. Сам. Не было никаких собраний Совета, ультиматумов, даже намека на то, что случится, не было, во всяком случае для простых граждан, к которым мы сейчас и относились. А из «прощальной» речи, которую старик устроил у административного здания, выходило, что он просто устал, постарел, да и в целом пора дать место молодым. Догадываетесь, кому именно?
Минато… внушал доверие. Знаете, есть такие люди, внешность которых располагает, вот из таких и был четвертый Хокаге. Голубоглазый блондин с мягкими чертами лица, стоя на балконе здания, вещал всем желающим, а было их много, что расслабляться рано, что надо вернуть подорванную войной силу Конохи, надо стать еще сильней, чтобы четвертая война если и началась, то очень нескоро. Позаботится о раненых, сиротах, калеченых ветеранах… бла–бла–бла и все такое.
— Добрый день, Узумаки–сан, — кивнул блондин вошедшему в кабинет старику.
— Здравствуйте, Хокаге–сан, — кивнул в ответ Джиро.
В приглашении говорилось только о нем, и было бы странно притащить сюда внука, из–за чего и стоял сейчас старый Узумаки перед новым правителем Конохагакурэ в одиночестве.
— Не буду ходить вокруг да около, Узумаки–сан, еще будучи на фронте, я слышал много хорошего о вас да и представляю, на что способен мастер фуиндзюцу вашего клана, поэтому задам простой вопрос: что мне надо сделать, чтобы вы остались в деревне навсегда?
Старик был немного удивлен — вот так сразу в лоб, да выступая просителем, это было слишком хорошо, чтобы не имелись подводные камни.
— Признаться, Хокаге–сан, ваш вопрос неожидан, — начал Джиро. — Даже не знаю, — провел он рукой по седым волосам. — Мы с внуком, конечно, не собирались покидать страну Огня сразу после войны, учитывая, где ее провели, но остаться здесь? — и еще одна небольшая пауза, во время которой Минато терпеливо ждал. — Такие вопросы нельзя решать сразу, мне необходимо время, — выдал он наконец. — Но как минимум независимость и клочок своей земли при положительном решении хотелось бы получить. Но это просто чтоб вы знали минимум требований. Честно говоря, не знаю, что может дать Коноха, кроме безопасности, да и то — условной.
— Узумаки–сан, — произнес укоризненно мужчина. — Вот уж о чем-о чем, а о безопасности мы стараемся не забывать. Ведь ради этого и была создана Конохагакурэ.
— Но клан Узумаки — не часть Конохи, — уперся дед.
— Но вы наши союзники. Уже много десятилетий как.
— Союзники… — вздохнул старик, не удержавшись, но быстро задавив рвущиеся наружу слова, произнес лишь одно: — Мне надо подумать.
Похоже, Намикадзе решил идти навстречу, и земля с независимостью, то есть без связывающих клятв и присяг, это вполне реально. Но если не будет совсем никакого ритуала, если они просто купят землю и продолжат тут жить, будет слишком много возможностей вытурить отсюда и его и внука. И ладно бы произойди такое сейчас, а если лет через десять, когда жизнь будет налажена и устроена? Как минимум рычаг давления это создаст. Вот для того, чтобы продумать способ «вхождения» в Коноху, ему и нужно время. Как–то они с Ши–куном не рассчитывали, что все произойдет так быстро и просто.
— Я вас не тороплю, Узумаки–сан, — слегка улыбнулся Намикадзе. — Готов выслушать ваши условия в любое удобное для вас время. Но лучше, конечно, не ночью, — пошутил он.
— Что ж, в таком случае пойду думать, — улыбнулся в ответ старик. — Будет возможность, заходите с Кушиной–тян в гости. С радостью примем вас.
— Аналогично, Узумаки–сан, всегда рад видеть вас с внуком у себя.
После того, как за нынешним главой почти исчезнувшего клана закрылась дверь, Минато закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Вроде, получилось. Из–за своего образования, заточенного в основном на бой и все, что с этим связано, политика и связанные с ней подоплеки были не его сильной чертой, но умница Кушина по полочкам разложила надежды и чаянья старого Узумаки, что он будет делать, что он хочет сделать и на что не пойдет никогда. А главное, что может и не может сам Минато в отношении Джиро и его внука. К сожалению, ото всего, что связано с политикой Конохи, жена полностью отстранилась, заявив, что это не ее уровень. А вот Узумаки — совсем другой вопрос.
Монолит Джиро действительно оказался монолитом. Несокрушимая стена силы и воли, вот что он чувствовал, глядя на него. Бывший глава деревни Водоворота, мастер фуиндзюцу даже по меркам красноволосых, самый результативный шиноби своего поколения, отправивший на тот свет более тридцати противников S-ранга. Настоящий монстр, как раз и специализирующийся на одиночных схватках. Полная противоположность Хирузену, заточенному на массового противника. Его типаж, Минато — тоже больше дуэлянт. В молодости, по словам Узумаки Мито, которые запомнила Кушина, был довольно импульсивен и болезненно горд. С последним вряд ли что–то изменилось, а вот импульсивности Минато в нем не заметил. Ну, прожив больше сотни лет, было бы странно сохранить такой недостаток.
Да, деревне нужен был этот клан, желательно именно клан, а не два его представителя, будет ли старик подчиняться? Это смотря кому и чему. Деревне, как таковой, не будет, а вот ее правилам и законам, да. Вот если случится чудо, и Джиро удастся повязать клятвами и обязательствами, полностью интегрируя его и внука в Коноху, вот тогда он начнет вилять и интриговать, в чем, говорят, он был хорош, выбиваясь на самый верх. Будучи же независимым кланом, Узумаки станут укреплять свою защиту и только, в которую, кстати, входит и сама Коноха. Но старик не доверяет селению, по факту, им вообще все красноволосые не доверяют. Понять их в какой–то мере можно, но… ладно, хоть открыто не обвиняют в предательстве. На самом деле, если бы не Кушина, которой в свое время пояснила весь расклад жена Хаширамы, он бы и сам мог начать сомневаться. А так он был уверен, что деревня, и Хирузен в частности, не предавали Узушиогакуре, они просто не смогли им помочь. Даже сорвавшиеся на помощь Сенджу, неожиданно усиленные некоторыми Учихами, были скорей актом отчаянья, попыткой спасти хоть кого–то. Та война хоть и была сложна, но не стоила такого союзника. И, быть может, потери противника при взятии Узушиогакуре повлияли на окончание войны, хотя, определенно повлияли, но успей тогда Коноха собрать достаточно сил в одном месте… ситуация была бы даже лучше. Во всех отношениях. Уничтожение красноволосых стало самым грандиозным провалом Листа. Тактика, стратегия, разведка, снабжение — Коноха облажалась во всем. Но это не означает, что они предали Узумаки. В конце концов, противники обыграли и их тоже, незачем во всем обвинять Лист.
