– Нам понадобятся лошади или любые другие скакуны, – сказал Артем, развешивая мокрую одежду на ветерке, поближе к выходу. – Не станем же мы добираться до владений Стардаха пешком.

– Скакуны сами к нам идут, – беззаботно ответила Надежда. – Выгляни наружу.

Высунувшись из пещеры, Артем действительно разглядел, что в их сторону направляется какой-то вооруженный отряд. Воины шли зигзагами, время от времени останавливаясь – видимо, разглядывали запутанный след, оставленный Калекой. Даже с такой дистанции можно было различить, что большинство из воинов размером превышают обыкновенных людей и не все они двуногие.

– Перебить их нетрудно, – сказала Надежда. – Но за этим отрядом явится другой, а за другим – третий. А это нам сейчас меньше всего нужно.

– И как ты собираешься поступить?

– Пусть Калека вернется на свой след и уведет воинов подальше от нашего лагеря. Я же тем временем постараюсь затуманить их сознание.

Она еще не окончила говорить, а длинная серая змея с единственным глазом посреди туловища уже выскользнула из пещеры. Отряд прошел по направлению к их укрытию еще некоторое расстояние, а затем повернул в сторону и вскоре скрылся с глаз.

– Ты не заглядывала в сознание этих вояк? – спросил Артем.

– Что толку. – Надежда махнула рукой. – Ясных мыслей у них в голове не больше, чем у охотящейся собаки. Даже имя их хозяина я не сумела уловить.

Время тянулось медленно, зато еда окончилась быстро. В отсутствие Калеки Артем стал сам выходить на поиски пищи – таскал яйца из гнезд, мешком ловил рыбу в ручьях, собирал дикий лук и головки мака. Яшт уже поправлялся, но от этого забот у Надежды не убавилось. Ей приходилось держать под постоянным контролем сознание сразу двух существ – жестянщика, неискушенная душа которого могла стать легкой добычей для любого максара, и Калеки, уводившего преследователей все дальше и дальше. Иногда Надежда рассказывала Артему о том, что видел и ощущал в данный момент великий воин Иллабран Верзила, вернее, его третья ипостась.

Увязавшийся за ним отряд постепенно таял. После каждого привала один, а то и парочка воинов – главным образом караульные – бесследно исчезали. Преследователи понимали, что уже давно превратились из охотников в добычу, однако на попятный не шли – страх перед хозяином-максаром был сильнее страха смерти. Несколько раз, пытаясь избавиться от погони, Калека прокладывал свой путь по руслам рек, но всякий раз без заметного успеха – его недруги обладали не только зорким глазом, но и отменным нюхом. Лишь тогда, когда впереди замаячили каменные истуканы, а воины растянулись в цепь, Калека (а одновременно с ним и Надежда) понял замысел их предводителя: прижать неведомого врага к пограничной стене. В такой ситуации был возможен только один-единственный выход, которым Калека и воспользовался. Надежда чужими глазами молча наблюдала схватку, и лишь когда она вдруг резко вздрагивала или непроизвольно вскидывала руки, Артем мог догадаться, что его восьминогому приятелю приходится туго.

– Ну все, – сказала она наконец с облегчением. – Калека возвращается. Те, кто остался жив, за ним уже не погонятся. И кажется, у него есть для нас какой-то сюрприз.

Однако вопреки ожиданиям возвращение Калеки затягивалось. Край, через который он пробирался, кишел прихлебателями максаров самой различной масти, по примеру хозяев жестоко враждовавших между собой, и одинокому бродяге (даже весьма неслабому), дабы уцелеть в этом аду, приходилось проявлять максимум осмотрительности.

Между тем Надежда становилась мрачнее час от часу. Она совсем перестала выходить на свежий воздух и почти все время проводила в глубине пещеры, до изнеможения упражняясь с клинком. Однажды Артем имел неосторожность заметить, что подобное самоистязание может не пойти на пользу будущему ребенку, но она в ответ только бешено зыркнула на него глазищами.

Последние десять или двенадцать часов, предшествующие появлению Калеки, Надежда неподвижно просидела у входа в пещеру. Она не скрывала тревоги, и это чувство передалось Артему и Яшту, тем более что накануне она заставила их искать запасной выход, который, по ее разумению, обязательно должен был где-то здесь находиться.

Калека появился в своем любимом обличье восьминогого мешка, правда, наполовину опорожненного. Длинный белый шрам рассекал его шкуру, а верхнее костяное веко было проломлено.

– Туго же тебе пришлось. – В присутствии третьих лиц Надежда взяла себе за правило разговаривать с Калекой вслух. – Ну а где же обещанный сюрприз?

Калека одним щупальцем бросил к ее ногам грязную запыленную сумку, а другим протянул лоскуток розовой блестящей ткани.

– Чего-то в этом роде я и ожидала, – вымолвила Надежда и уже специально для Артема пояснила: – Это обрывок моего платья. Его я носила, живя в цитадели Стардаха.

Повинуясь ее приказу, Яшт открыл сумку. Из нее на землю вывалилась человеческая голова, вырванная из плеч какой-то страшной силой, – у шеи бахромой болтались жилы, кусок гортани походил на гофрированную трубку противогаза. На покрытом засохшей кровью лице резко выделялся нос – мясистый, с вывернутыми вперед огромными ноздрями. Выбритый череп и прихотливые зигзаги свежих шрамов на нем свидетельствовали о том, что его владелец совсем недавно подвергся переделке в одной из цитаделей максаров.

– Из этого человека должны были сделать мрызла, а сделали вот такую тварь, способную по запаху отыскивать жертву на огромном расстоянии. – Надежда презрительно усмехнулась. – В отряде, преследовавшем Калеку, были сразу две такие ищейки, и каждая имела при себе клочок моего платья. Сколько же подобных уродов шарит сейчас по всей этой стране, вынюхивая мой след. Наше счастье, что я еще ни разу не покидала пещеру.

– Но ведь рано или поздно тебе придется это сделать, – сказал Артем. – Не подыхать же нам здесь от голода.

– Делайте что хотите. – Надежда уселась на прежнее место и положила подбородок на рукоять клинка. – Но сейчас мне нужно побыть одной.

Когда спустя немалый промежуток времени Артем, совершенно опухший ото сна, снова выполз из недр пещеры к свету, Надежда находилась на том же месте и даже, казалось, не изменила позы. Однако по выражению ее лица можно было понять, что она уже приняла для себя какое-то решение.

Повинуясь чувству нежности, внезапно нахлынувшему на него, Артем протянул руку, желая коснуться ее волос, но Надежда резко остановила его.

– Всему свое время, – сказала она почти по Екклезиасту. – Время любви прошло. Наступает время войны.

Как бы в подтверждение ее слов снаружи раздался визгливый хохот.

– Ирдана! Ирдана! Возвращайся домой! Покайся, и отец простит тебя!

Два уродливых, наспех сляпанных существа приплясывали прямо перед входом в пещеру. Головы их мало чем отличались от той, которую Калека принес в мешке.

– Ирдана! Ирдана! – снова завыл один из них. – Хватит болтаться по свету! Иди домой! Отец тебя ждет!

Их глумливый смех эхом отдавался под сводами пещеры. Надежда лишь мельком глянула на незваных гостей. Похоже, что их появление только подтверждало ее решение.

– Скажите Стардаху, что я скоро приду, – спокойно ответила она. – Пусть готовится к встрече.

– Он готов, готов, – нараспев заголосили твари. – Он давно готов встретить тебя, Ирдана.

– Нас выследили, – сказала Надежда, когда все ее спутники собрались вместе. – И наверное, довольно давно. Я все время ощущала, что кто-то пытается проникнуть в сознание Калеки. Скорее всего это Стардах. Об Яште он ничего не знает, поэтому пока и не трогает его. Однако Стардаху неизвестно еще и главное – исправен ли мой клинок. Поэтому он и выжидает, подсылая к нам своих лазутчиков. Я ничего не намерена от него скрывать – ни своей силы, ни своих намерений. Мы немедленно выступаем в поход. Открыто, ни от кого не таясь. В свое время я даже вызову Стардаха на единоборство. В пути разрешаю своей армии грабить и разорять чужие земли. Каждый, кто попытается помешать нам, – мой враг. Порукой этим словам – мое имя и мой клинок.