Между тем срок родов приближался. Надежда уже почти не вставала со своей душистой постели и совсем перестала интересоваться окружающим. Все ее помыслы сейчас были сосредоточены на крошечном существе, которое, еще не появившись на свет, уже жило, дышало, шевелилось и начинало познавать окружающий мир. Часами наблюдая за Надеждой, Артем все больше утверждался в мысли, что она каким-то загадочным образом общается со своим нерожденным сыном, передавая ему некие недоступные обыкновенному человеку знания.

Однажды он проснулся от ее неровного, тяжелого дыхания. В темноте Артем нашарил руку Надежды, и она так сдавила его ладонь, что затрещали кости.

– Что, начинается? – встревоженно спросил он.

– Опасность! – прохрипела она. – Где Яшт? Найди Яшта!

Артем ногой распахнул дверь в галерею, из которой в каморку проникал тусклый свет, окинул взглядом все углы, но жестянщика нигде не обнаружил. Это еще не могло быть поводом для волнения – Яшт за последнее время немного оправился от потрясения и уже не раз самостоятельно отправлялся за водой и пищей. Пугали его только две вещи – дверь мертвецкой и жаровня, в которой сгорел Азд. Однако тревога Надежды передалась и Артему, особенно когда он увидел, что та ползает по полу, разгребая сухую траву.

– Клинки! – Это прозвучало как предсмертный стон. – Где клинки?

Их оружие не было чем-то таким, что могло затеряться среди охапок сена. Еще не до конца осознав весь ужас происшедшего, однако уже успев мысленно распрощаться с жизнью, Артем помчался к мертвецкой. То, что самое страшное все же случилось, он понял еще на полпути, ощутив разгоряченной кожей ползущий навстречу поток холодного воздуха.

Дверь мертвецкой была распахнута, а рама опустела. Хищно щерились стальные челюсти раскрытых захватов.

Со всех ног он кинулся обратно. Надежда, страшная, растрепанная, вся засыпанная сенной трухой, опираясь на косяк, стояла в дверях. Такой Артему видеть ее еще не доводилось. Он втолкнул Надежду обратно, захлопнул за собой дверь и накинул щеколду.

– Стардах на свободе, – задыхаясь, доложил он. – И оба клинка наверняка в его руках. Яшт изменил нам.

– Он не изменил. Я сама во всем виновата. Нужно было все время держать его сознание под контролем, а я отвлеклась на другое. Этим и воспользовался Стардах.

– Бежим! Может, еще не поздно!

– Поздно! Первым делом Стардах отрезал нам путь к отступлению, а сейчас обыскивает все закоулки подряд. Он еще не знает точно, где мы находимся, но Яшт поможет ему. Бедный мальчишка…

Как бы в подтверждение ее слов, в дальнем конце галереи раздались тяжелые шаги.

– Выслушай меня, – быстро зашептал Артем. – Только обещай не перебивать. У нас есть оружие, способное убить Стардаха. – Он замешкался, вытаскивая из поясной сумки обе таблетки, подаренные Геноброй. – Вот здесь яд, специально приготовленный для максаров. А здесь противоядие. Смотри, таблетки отличаются и цветом и формой. Чтобы отрава подействовала, ей достаточно попасть в рот, в нос, в открытую рану. Найди способ дать ее Стардаху. Противоядие всегда держи за щекой. Если тебе придется вместе с ним пить отравленное вино или есть отравленную пищу, заранее раскуси облатку.

– Откуда это у тебя? – Надежда демонстративно убрала руки за спину.

– Не спрашивай. Стардах в десяти шагах отсюда. Потом я тебе все объясню.

– Ах вот оно что, – задумчиво сказала Надежда. – Генобра не женщина. И даже не человек. Она ядовитый паук, и ты не уберегся от ее тенет.

– И все же это наш единственный шанс.

– Как же ты наивен. – Она взяла обе таблетки, некоторое время подержала их на ладони, а затем резко забросила в рот, но не проглотила, – Ну что ж, скоро мы узнаем, какой сюрприз мне приготовила троюродная сестричка. Но сначала придется побеседовать с папашей.

Шаги приближались медленно, но неуклонно. Слышно было, как Стардах хлопает дверями, шарит в боковых комнатушках и обследует ответвления коридора.

И вот наконец он остановился прямо напротив их каморки. Наступила тишина – страшная тишина, готовая в любую секунду разразиться воем, грохотом, смертью.

Затем дверь задергалась. Скрипнула щеколда.

– Надо же, – сказал Стардах как бы сам себе. – Хозяин вернулся в свой дом, а все двери закрыты. Непорядок.

Удар извне был так силен, что толстенная филенка разлетелась, словно от попадания снаряда. Десятки острых щепок вонзились в нижнюю часть лица и руки Артема, которыми он успел прикрыть глаза. После второго удара от двери остались только перекошенные петли.

– Прошу прощения. – Держа в правой руке готовый к бою клинок, Стардах церемонно раскланялся. – Я, кажется, потревожил ваше уединение?

Это был все тот же Стардах – нечеловечески прекрасный бледный воин. Ему не хватало разве что апокалипсического скакуна – вепря.

Ногой он отпихнул в сторону ползавшего вокруг него на четвереньках Яшта и сделал шаг назад, словно приглашая Надежду и Артема выйти из их обиталища.

– Когда я остался в мертвецкой один, прикованный к раме, то первое время думал только о том, какой казни вас обоих подвергнуть, – продолжал он. – Тебя, дружок, я предполагал поместить на свое собственное место. Когда бы ты хорошенько промерз, но еще не умер, я заставил бы дочку сожрать тебя. Медленно, по кусочку, без перца и соли. Но спустя еще какое-то время я понял, что для вас это чересчур легкая участь. Тогда я стал придумывать муку, которая длилась бы очень долго, а желательно, бесконечно. Никогда мне не думалось так хорошо. Теперь мне известны десятки способов превращения жизни человека в вечный ад. Когда-нибудь я ими обязательно воспользуюсь. Но потом на меня как бы снизошло озарение. Зачем мне все это? Месть – достойное занятие для максара, но кому мне мстить? Моей слабой умом и телом дочери, так и не сумевшей стать достойной славы предков? Жалкому червяку, совокупившись с которым, она собралась произвести на свет Губителя Максаров? Да я не получу от ваших страданий даже мимолетного удовольствия. Сильные должны быть выше личных симпатий и антипатий. Пусть от этих заморышей будет хоть какая-нибудь польза. Судьба дочери, к примеру, уже определена. Она станет молотом в моих руках, и этим молотом я стану поражать врагов. Ты же, червь, посланный сюда древними врагами наших творцов и благодетелей, продолжишь свой путь. Но уже совсем в другом качестве. Ты станешь разрушать то, что должен был созидать. Пернатым ублюдкам, возомнившим себя бессмертными богами, ты принесешь не спасение, а погибель. Не уязвимые даже для наших клинков призраки благодаря тебе найдут не дорогу к своему дому, а ловчую яму на этой дороге.

Он говорит о Фениксах и Незримых, догадался Артем. Значит, максарам все же что-то известно о предыстории этого мира и о катаклизме, породившем Тропу. Может, он и об Изначальном мире наслышан?

– Глупо было бы сейчас противиться твоей воле, несравненный, – стараясь придать своим словам как можно больше смирения, произнес Артем. – Прости, что я не поверил тем речам, которые услышал от тебя в мертвецкой. Я рад буду служить тебе…

– Рад не рад, а будешь, – прервал его Стардах. – В том облике, который я придам тебе сразу после того, как закончу с Ирданой, тебе не останется ничего другого.

– Но мне все же любопытно узнать, в каком направлении находится страна, которой я должен достигнуть, – настойчиво продолжал Артем. – Признаться, я разуверился в реальности ее существования.

– Тебе придется идти в обратную сторону. Однако не стоит унывать. У тебя будет столько ног, и все они будут столь неутомимы, что дорога не покажется длинной.

– Но за Страной Черепах находится Страна Забвения, которую раз за разом испепеляет страшное Лето. Никто еще не сумел пройти этим путем.

– Цель существования жалких людишек, населяющих Страну Забвения, заключается только в одном: стеречь и обихаживать место, где ткань, из которой соткан наш мир, прорвана. Нечто подобное ты можешь увидеть в мертвецкой. Но если эта дорога ведет к смерти, то там – в чудесные и загадочные страны. Предания, более древние, чем мой народ, гласят, что именно этим путем можно достичь благословенной земли, из которой некогда были изгнаны предки всех ныне живущих народов. Ты пойдешь туда, но не посланцем давно забытых выродков, а моим верным слугой. Но пока в ожидании своей очереди тебе придется поваляться среди трупов в мертвецкой. Сначала я займусь Ирданой. Ведь ей не терпится примерить на себя новую, еще никем не изведанную сущность. Не так ли, дочь моя?