Под горячими струями душа, это было гребаным блаженством.

Однако после дней, недель и месяцев непрерывного поражения в поиске новых жертв у меня появилось неудержимое желание не только получать, но и отдавать. Это была моя потребность контролировать, полностью контролировать.

Дотянувшись до подбородка Арании, я приподнял его, ее губы приоткрылись и шоколадный взгляд остановился на мне. Я протянул ей руку.

— Я люблю твой рот, но я хочу кончить в твою киску.

Кивнув, она встала.

Это было нечто большее, чем просто оргазм. По мере того, как жар от ее прикосновений нарастал во мне, мне хотелось толкаться так, как я не стал бы делать с ее губами. Арания хотела помочь мне, и я знал, что она может принять все, что я дам.

Она приняла и вернулась за добавкой.

Для меня не было другой женщины. Это единственное, что мой отец понял правильно.

Поцеловав ее, я почувствовал соленый вкус своего собственного оргазма, прежде чем развернуть ее лицом к мокрому кафелю. Это был танец, который мы танцевали снова и снова в течение последних восьми лет. И все же он не надоедал. То, как отреагировала моя жена, мурашки по ее коже и затвердевшие соски, было восхитительным. Даже из-за ее плеча я видел, как ее груди налились тяжестью, а ареолы стали темно-красными.

Моя хватка на ее бедрах усилилась, я продолжал брать ее, располагая так, чтобы я мог погружаться глубоко, толчок за толчком.

С распущенными мокрыми волосами Арания откинулась назад, ее пальцы побелели на плитке. Ее слова потеряли смысл, когда проклятия превратились во вздохи и всхлипы. Слушать ее было лучше, чем слушать весь Чикагский симфонический оркестр.

То, как ее киска сжимала меня, душила, когда она саама распадалась на части, было волшебным финалом. Я издал гортанный рык и тоже кончил, поток за потоком, пока не рухнул ей на спину, уткнувшись подбородком в ее плечо.

— Я люблю тебя.

Мое сердце колотилось о ее кожу, она вытянула шею, оглядываясь в меня.

— Да, мистер Спарроу. Я тоже тебя люблю.

Улыбка тронула мои губы.

— Я вижу, ты переосмыслила эту штуку с повиновением.

Разъединяя наши тела, Арания развернулась, закинув руки мне на плечи.

— Я знаю, что делает с тобой «Да, мистер Спарроу», и я надеюсь, что это продолжится и в нашей постели.

— Я говорил тебе, что ты ненасытна?

— Ты жалуешься?

— Вовсе нет.

Выключив душ, мы умудрились вытереться, прежде чем скользнуть под одеяло нашей кровати. Когда Арания прижалась ко мне своим мягким телом, я приподнял ее подбородок. Касаясь ее губ своими, я позволяю ее свету, ее солнечному свету проникнуть в меня. Подняв мое лицо к небесному светилу, Арания согрела меня изнутри.

— Ты заставляешь меня хотеть избавить мир от всякого зла.

Она моргнула, прежде чем поцеловать меня.

— Мир большой.

— Я не остановлюсь, пока это место не станет лучше для тебя и Голди, для Эдди и Джека.

Пальцы Арании сомкнулись на моей груди.

— Я восхищаюсь твоими высокими целями, Стерлинг, но чего мы с Голди хотим, так это тебя. Если твои цели отрывают тебя от нас на несколько часов или дней, это слишком долго. Никогда не покидай нас.

— Никогда.

— Я приму несовершенный мир, пока ты рядом со мной.

Глава 3

Арания

— Я ухожу не на весь день, — сказала я Лорне, проверяя свою сумочку.

Вместо того чтобы надеть домашнюю удобную одежду, я была в шелковой блузке, темной юбке-карандаш и туфлях на каблуках. Кухня вокруг нас была наполнена смехом, трое детей сидели вокруг гранитного стола с мисками хлопьев, фруктов и йогурта.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Улыбка Лорны засияла в ответ.

— Я в порядке. Руби тоже дома. Она любит детей.

Я посмотрела на часы на запястье.

— Во сколько в наши дни встают студенты колледжей?

Лорна рассмеялась.

— Я начинаю думать, что позже, чем в прошлом году.

Со стороны лифта послышались шаги.

— Она проснулась, — сказала Мэдлин, мать Руби. — Это точно. Она меня предупредила, что скоро придет на помощь.

Лорна махнула рукой.

— Я справлюсь. — Она подмигнула Голди. — Кроме того, мисс Голди поможет. Не так ли?

— Да, мальчики должны меня слушать. Я здесь главная, потому что меня зовут Спарроу.

— Тетя Лорна главная, но ты самая главная, — сказала я, покачав головой.

— Интересно, от кого она этому научилась? — спросила Мэдлин, улыбаясь Лорне.

Черт.

— Черт. Подожди, — сказала я, изображая невинность.

— Разве я не должна была это услышать? — Мэдлин подошла ближе, подмигнула зеленым глазом и взяла нас за локти. — Ваша способность поддерживать беседу с каждым днем становится все лучше.

Я пожала плечами.

— Я приберегаю свои портовые ругательства для определенных случаев. — Моя улыбка стала шире. — И с определенным человеком.

— Шахматные игры, — с ухмылкой сказала Лорна.

— Именно.

— Давай, — сказала Мэдлин. — Чем скорее мы доберемся до института, тем скорее сможем вернуться домой и сменить Лорну.

— Лорел уже там, — сообщила я. — Мейсон сказал, что она ушла до восхода солнца.

— Преимущество отсутствия необходимости собирать перед уходом ребенка, — сказала Мэдлин, когда мы обе обошли стол, поцеловав каждого малыша на прощание.

— Сегодня будет жарко.

— Поплаваем? — спросил Эдди.

Мы обе пожали плечами.

— Как думаете, вы все можете быть полезны тете Лорне? — спросила я. — Может, сегодня днем мы сможем сходить на озеро.

Как только эти слова слетели с моих губ, я дважды подумала. Хотя Стерлинг не объявлял карантин или какие-либо ограничения на наше передвижение по городу, после того как он повел себя прошлой ночью, я подумала, что, возможно, лучше проверить.

— Я позвоню папе, дяде Стерлингу, — пояснила я, — и удостоверюсь, что погода будет хорошей.

— Но тетя Мэдди сказала, что будет жарко, — ответила Голди.

Мой взгляд встретился со взглядами Лорны и Мэдлин, и я внезапно задалась вопросом, получают ли они те же флюиды от своих мужей. Вместо того чтобы спросить, Лорна ответила Голди.

— Знаешь, иногда летом тоже может идти дождь. Давай посмотрим, что будет после дневного сна и когда мамы возвратятся домой.

Когда мы с Мэдлин направились к лифту, Лорна погналась за нами.

— Подождите.

Мы обе обернулись.

С ее ярко-рыжими волосами, собранными сзади в конский хвост и неуемной энергией, Лорна была чуть выше пяти футов. Она была более чем готова присматривать за тремя детьми.

— Вы двое получали что-нибудь…? — Лорна пожала плечами. — В последнее время Рид был рассеян.

Я кивнула, прежде чем поняла, что Мэдлин делает то же самое.

— Нам не следовало упоминать об озере, — сказала Мэдлин.

— Сначала я посоветуюсь со Стерлингом — сказала я. — Я не хочу, чтобы он беспокоился о нас, если произойдет что-то более опасное.

Лифт открылся, показав сонную красивую брюнетку. Руби двадцать один год, и она была такой же великолепной, как и ее мать, с дополнительным преимуществом полунормального детства. Ну, было время, когда она находилась у русских, и тогда мы были не совсем обычной семьей. Тем не менее, красота Руби была как внешней, так и внутренней. Даже в сонном состоянии она была уверена в себе.

— О, привет, — сказала она с улыбкой и помахала пальцем. — Скажите мне, что есть кофе.

Руби повзрослела с тех пор, как впервые приехала к Спарроу. Горячий шоколад превратился в кофе, и это было только началом ее взросления.

Мэдлин покачала головой.

— Нет. Кофе кончился. Попробуй проснуться вместе с остальными.

Большие глаза Руби уставились на мать, прежде чем повернуться к Лорне.

— Скажи, что мама шутит.

Лорна взяла Руби за руку.

— Я когда-нибудь подводила тебя?

Мы с Мэдлин вошли в лифт, и я получила текстовое сообщение от Гаррета, одного из людей Спарроу, который тесно сотрудничал с нашим внутренним кругом. В его текстовом сообщении говорилось, что машина наготове.