— Приветствую вас, леди, — окликнули меня низким голосом. — Вы сегодня обворожительны. Позволите пригласить вас на танец?

— Я никогда не танцую, лорд Кирим-Шайю, — расцветая улыбкой, обернулась я.

Мило нахмурился, поджал губы, но быстро справился с собой и вновь ухмыльнулся. Право, никак не пойму, что за странная неприязнь? Ничего дурного лорд нам не сделал, напротив — и разговорами развлек, и о камнях поведал, и котенка помог найти… Ох… о котенке, пожалуй, лучше не вспоминать.

— И даже для вас не могу сделать исключение… О, какой костюм! Великолепно!

Кирим чуть склонил голову, принимая заслуженный комплимент. Этим вечером посланник Дома Осени нарядился столь изысканно и роскошно, что отвести взгляд не было никаких сил. Черный шелк с сочно-красным вышитым рисунком, изображавшим крылатых змей и причудливые травы, цеплял глаз и заставлял вновь и вновь оглядываться на яркую фигуру. Покрой костюма был традиционным для западных краев, но многие детали — разрезы на рукавах, широкий пояс с кистями, чуть более глубокий вырез — выдавали в нем наряд горского царевича. Напудренная белая кожа словно в противоположность с «полночным» шелком чуть мерцала и переливалась. Не поскупился лорд Шайю и на украшения: черные бусы с крупным кулоном матово поблескивали на свету, покачивались в ушах круглые серьги-кольца из того же камня, тонкие пальцы были унизаны перстнями из светлого серебра и красного золота. Волосы Кирим, по обыкновению своему, уложил в высокую прическу, закрепив ее лишь спицами и шпильками из черного самоцвета. К слову, темная полоска у корней исчезла — наверное, к балу лорд решил обновить алую краску на волосах. Макияж тоже был незабываемым: сильно зачерненные веки и ресницы, багряные, как глянцевая вишня, губы.

— Кем вы нарядились, лорд Кирим? — полюбопытствовала я, обходя его вокруг. Наряд был сшит точно по фигуре, подчеркивая все лучшее… а скрытых недостатков даже мой наметанный взгляд не различил. — Что-то из легенд, верно?

— Верно, — кукольно улыбнулся предмет моих восторгов. — Из весьма любопытного сказания…

— О, это мне по вкусу! — воскликнула я, вызывая этим новый приступ меланхолии у Мило. Да что творится с моим учеником, хотелось бы знать? — Расскажете?

— Возможно. — В улыбке Шайю появилось коварство. — Но только если вы станцуете со мною… леди. — Он склонился к моему уху, обдавая пряным и сладким запахом. У меня дух захватило. — Хотелось бы побеседовать с вами.

И, словно в угоду его словам, оркестр заиграл мелодию одного из новомодных танцев, для которого леди не требовались ни пышные юбки, ни высокие каблучки с металлическими набойками. Видно, судьба… да и любопытно, что за разговор потребовался чарующему господину из Дома Осени.

— Хорошо, но только один разок, — беззаботно кивнула я, принимая протянутую руку. На ощупь даже сквозь перчатку пальцы его показались мне холодными и гладкими.

Кирим-Шайю улыбнулся и увлек меня в хоровод кружащихся пар. Поначалу я чувствовала себя немного скованно — давно не случалось мне плясать для собственного удовольствия, а не чтоб народ посмешить, но потом освоилась, наловчилась и даже развеселилась, чуть не позабыв о причине, заставившей меня изменить своим привычкам.

— Итак, лорд, о чем вы хотели поговорить? — От танцев и жары дыхание мое чуть сбилось и щеки раскраснелись, поэтому со стороны фраза показалась немного томной. — Что-то важное?

— Весьма важное. — На Кирима-Шайю духота нисколечко не повлияла — он оставался таким же свежим, искусственным и по-осеннему прохладным. — Но, честно сказать, я ожидал, что сначала вы поинтересуетесь легендой…

— Легенда никуда от меня не денется. — Я кокетливо взмахнула ресницами, ощущая себя не шутом, а благородной дамой. — В крайнем случае я бы просто вызвала вас на сцену и потребовала оправдать ношение маски.

— О, женское коварство… — Голос его был лишен всякого выражения, но мне подумалось, что Кирим веселится. — Впрочем, я бы заслужил подобное отношение, и именно об этом хотел с вами поговорить…

— Неужели? — Я так растерялась, что чуть было не оступилась и не толкнула соседнюю пару, благородную чету Халцедон.

— Я хотел бы извиниться за свое поведение тем днем, когда вы передали мне приглашение на бал. — Шайю осторожно поддержал меня за талию, спасая супругов Халцедон от участи быть сбитыми неловкой шутовкой. — Мое предложение было недостойным ни вашего положения прекрасной леди, ни уважения, которое я испытываю к вам.

— О! — только и сумела воскликнуть я с наиглупейшим видом, заливаясь краской до самых ушей.

Живехонько предстала перед глазами темная спальня лорда из Дома Осени, пропитанная запахами благовоний и сухих листьев, цепкая хватка длинных пальцев и горячий шепот в лицо — Лале, Ла-алль-ле… С необыкновенной ясностью я вдруг осознала, что именно тогда заставило меня стрелой вылететь из покоев Незнакомца: понимание, что если задержусь еще на одно мгновение… то останусь.

А, к ворону! Что за наваждение мною тогда овладело? Я не интересовалась никакими соблазнительными лордами со дня гибели Лило-из-Грез, вместе с которым похоронила и свое сердце. И сейчас раскрашенный, словно фарфоровая кукла, мужчина вновь заставляет меня смущаться собственных мыслей! Право же, нельзя менять все настолько… внезапно.

— Когда я окончательно пробудился и стал хозяином своим поступкам и желаниям, — продолжал меж тем держать объяснительную речь Кирим-Шайю, кружа меня в танце по залу, — то ощутил чувство глубокого стыда. Повторю, я восхищаюсь вами, о леди, и безмерно уважаю вас… — Последние слова он произнес совсем тихо, приблизив тонкие губы к моему уху. — Мысль о том, что я могу потерять вас, милая Лале, из-за своей несдержанности или грубости, разбивает мне сердце… — Пальцы на моем запястье сжались, и я почувствовала дрожь. — Прошу вас, забудьте об этом досадном инциденте. Я сделаю все, чтобы подобное впредь никогда не повторилось.

«Как не повторилось?!» — мелькнула разочарованная мысль и шмыгнула в глубь подсознания испуганной мышкой, спасаясь от острозубой кошки благоразумия. «Не стоит терять голову, дорогая Лале, — сказала я себе голосом наставника Холо. — Карты из враждебного расклада, да еще такие, как Незнакомец-на-Перекрестке, не отдают сердце глупым шутовкам. А нужна ли тебе мимолетная страсть, заставляющая лишь сильнее ощутить свое одиночество? Нет? Верный ответ, милая», — похвалила я себя за рассудительность и улыбнулась Кириму-Шайю как ни в чем не бывало.

— Ах, лорд, этот эпизод не стоил таких волнений. Я уже давно позабыла о нем… — Мой смех рассыпался сотней серебряных колокольчиков. — Как владеющая тайной Ключа от всех дверей, я частенько попадаю туда, где быть не должна, и позвольте уверить, что ваша реакция и вполовину не так обидна, как, например, швыряние в меня ночного горшка или отравленного кинжала, — прощебетала я, вспомнив свой неурочный визит к одной из противных фрейлин его величества Соло и к мерзавцу Суэло Аметисту. — Оставим все и забудем. Лучше расскажите мне ту легенду, из которой пришла ваша маска.

— С удовольствием, леди Опал, — улыбнулся Кирим-Шайю, и по его лицу нельзя было угадать, огорчен ли он моими словами или обрадован. — Моя личина зовется «Рю-царевич, потерявший отражение». Легенда звучит так:

«Рю-царевич имел все, что только можно пожелать. Сокровищницы его ломились от золота, кладовые — от самой изысканной пищи: тут тебе и драгоценные вина с равнин, и рыба с побережья, и приправы из далеких пустынь… Прислуживали царевичу лишь самые красивые юноши и девушки окрестных земель, невеста его слыла мудрейшей и прекраснейшей особой, советники были верны и мудры, а воины — смелы и преданы ему до последней капли своей крови. Состоял при дворе царевича и волшебник, исполнявший все малейшие капризы Рю. Молодой наследник ни в чем не знал отказа, и потому однажды заболел самым страшным недугом — тоской.

Пресной казалась ему теперь пища, скучными — речи невесты, советники и без Рю справлялись с делами государства, а фокусы волшебника уже не удивляли и не дарили радости. И в одну из ночей тоска стала столь нестерпимой, что Рю закричал, словно от боли, и выбежал из дворца, одетый лишь в халат и головную повязку. Стража не посмела окликнуть господина и вернуть его обратно, ибо слишком сурово наказывал правитель тех, кто посмел обидеть наследника.