При этой мысли Дункан помрачнел. Если это и в самом деле так, то, проснувшись, женушка наверняка одарит его холодным, презрительным взглядом, какие бросала на всех, кроме Ангуса Данбара, с самого приезда. Похоже, Элайне отец понравился гораздо больше, чем он, Дункан, да и весь замок с его обитателями. Дункана охватила ревность.

Что ж, ничего не поделаешь, придется исправлять ошибки. Если он прошлой ночью обошелся с женой грубо, нужно загладить свою вину сейчас, пока она не проснулась и не одарила его ледяным взглядом. Дункан откинул одеяло. Взору его предстало соблазнительное женское тело, облаченное в прозрачную, тонкую белоснежную сорочку.

Дункан жадно уставился на жену. Отец назвал ее не красавицей, но хорошенькой. Может, он и прав, но сейчас Элайна казалась Дункану необычайно желанной.

Элайна сидела на берегу реки, наслаждаясь солнечным теплом и ласковым легким ветерком. Вздохнув, она закрыла глаза и легла на мягкую траву. Солнце согревало ее тело. Элайне было приятно и уютно. Внезапно кто-то погладил ее по щеке.

Она открыла глаза: возле нее на коленях стоял мужчина. Он показался Элайне смутно знакомым, и почему-то она не удивилась, что этот человек рядом с ней. Мужчина провел рукой по ее шее, потом рука его скользнула ниже и примостилась между грудей. Элайна закинула руки за голову и вытянулась, чтобы мужчине было удобнее ласкать ее. Легкий стон сорвался с губ Элайны, когда рука мужчины накрыла ее грудь, затеребила сквозь легкую ткань сорочки сосок. Мужчина прильнул к ее губам, и во сне это тоже показалось совершенно естественным. Элайна приоткрыла губы, и язык незнакомца скользнул ей в рот желанным гостем. Прильнув всем телом к его груди, она отдалась восхитительному поцелую.

Неожиданно мужчина оторвался от губ Элайны и начал покрывать поцелуями ее шею. Прерывисто вздохнув, Элайна хотела выразить недовольство тем, что ее лишили такого сладостного поцелуя, и замерла: в нос ударил острый запах пота, смешанный с перегаром.

Нахмурившись, она помахала перед носом рукой, пытаясь развеять неприятный запах, но не тут-то было. Раздраженно вскрикнув, она проснулась и открыла глаза.

С минуту Элайна никак не могла понять, где находится и что происходит. И вдруг ее осенило: она лежит не на берегу реки, а в спальне, на кровати. Смутно знакомый мужчина, так нежно покрывающий ее поцелуями, вонючий Дункан. О Господи! Да ведь он взгромоздился на белоснежную мамину простыню!

Дункан довольно улыбнулся. Оказывается, его маленькая женушка горячая как огонь. Завести ее ничего не стоит. Одобрительно хмыкнув, он снова потянулся к Элайне и снова начал покрывать поцелуями шелковистую кожу.

Добравшись до выреза тончайшей сорочки, Дункан нетерпеливо потянул его вниз. Черт бы побрал это дурацкое препятствие! Наконец из выреза появилась левая грудь. С восторженным возгласом Дункан коснулся губами розового бутона, но тут женушка завизжала так, что у него заложило уши. Она кричала столь пронзительно, будто ей угрожала смертельная опасность. Решив, что в комнату пробрался враг, Дункан выпустил Элайну из объятий и быстро обернулся. Никого. Лишь вдоль стены выстроились сундуки, да рядом с кроватью стоит ванна с водой.

Нахмурившись, Дункан снова повернулся к жене и удивленно вскинул брови: пока он обшаривал глазами комнату, готовый сразиться с врагом, рассерженная Элайна забилась в угол кровати и теперь, стоя на коленях, с явным отвращением взирала на него.

— Ты что? — удивился Дункан. — Наверное, крошка, я был с тобой вчера не слишком ласков. Ты уж меня прости. Ну, перебрал, со всяким случается. Обещаю впредь не быть таким грубым.

Элайна была поражена. Так, значит, муж ничего не помнит!

— Ты вчера не был ни грубым, ни ласковым, а всю ночь проспал на полу, поскольку напился до потери сознания.

— Нет! — «Быть этого не может!» — подумал Дункан. Никогда еще он не напивался настолько, чтобы это помешало ему переспать женщиной. Неужели же именно вчера, в первую брачную ночь, с ним случилось такое?

— Да!

Откинув одеяло, Дункан взглянул на простыню. Она была девственно белой. Значит, Элайна сказала правду. Не успел Дункан до конца поверить в случившееся, как раздался стук в дверь. Чертыхаясь, он вскочил с кровати и схватил меч с пола, куда его вчера швырнули дружки-приятели.

Когда Дункан повернулся к Элайне с мечом в руке, она остолбенела. У девушки мелькнула безумная мысль, что он вот-вот бросится на нее, но почти сразу она поняла: опасность ей не грозит. Дункан полоснул лезвием по руке, и из раны тотчас же заструилась кровь. Под изумленным взглядом Элайны Дункан воткнул меч в пол, вскочил на кровать и быстро вытер окровавленную ладонь о простыню. О Господи! О мамину белоснежную простыню! Не успела Элайна выразить возмущение, как в дверь снова постучали.

Сорвав с Элайны сорочку, Дункан швырнул ее на пол и, уложив жену рядом с собой в постель, крикнул:

— Войдите!

Едва Элайна нырнула под одеяло, как дверь открылась.

— Доброе утро, — как ни в чем не бывало сказал Дункан, когда его отец, Шинейд, лорд Рольф и епископ вошли в комнату.

— Доброе утро, сынок. — Ангус улыбнулся ему и робко выглядывающей из-под одеяла Элайне. — Надеюсь, вы… гм… хорошо спали?

И отвернулся.

— Хорошо, но мало, — многозначительно отозвался Дункан. Элайна готова была сквозь землю провалиться от смущения.

— Мы пришли за простыней, — пояснил епископ, видя, что Ангус Данбар не в состоянии вымолвить ни слова.

— За простыней? — Дункан изобразил удивление. — А зачем вам понадобилась простыня?

Наступила гробовая тишина. Мужчины растерянно переглядывались. Лицо Шинейд выражало полнейшее замешательство. Первым пришел в себя Ангус и прямо взглянул на сына:

— Нам нужно посмотреть… есть ли на ней… гм… кровь. Давай эту чертову простыню!

— Ладно-ладно. Не суетись. Шинейд, отвернись. — Когда сестра повиновалась, Дункан завернул Элайну в одеяло и, подхватив на руки, поднял с кровати.

Все четверо гостей уставились на окровавленную простыню. Лорд Рольф — с облегчением, лорд Ангус — с удовлетворением, леди Шинейд — с изумлением, епископ — с одобрительной улыбкой. Повернувшись к двери, лорд Рольф махнул рукой, приглашая войти еще кого-то, и в комнате появилась Эбба. Сдернув с кровати простыню, она выбежала, даже не удостоив взглядом нагого Дункана.