Одри, не поднимая взгляда, раскрыла сумочку, чтобы достать права и документы на машину.

— Guten Abend, Herr Kommissar. Gibtes ciii Problem?[38]

— Sprechen sie Englisch?[39]

— Как это ни странно, говорю… — По тут слова застряли у нее в горле: Одри наконец узнала «господина комиссара». — Вот мои права. — Одри протянула их, стараясь скрыть отвращение.

— Ну, как все прошло? — спросил Буш.

— Он уехал вместе с Воэнн. До сих пор от нее никаких известий.

— Он ничего не заподозрил?

— Послушайте, я знаю свое дело. Вы попросили меня только встретиться с ним, раздразнить его, довести до нулевой кондиции, после чего оставить несолоно хлебавши.

— И как вам это удалось?

— Он ведь пригласил меня на повое свидание, разве не так? Я заставила его возжелать того, в чем ему было отказано вчера вечером. Как вы и просили.

— Я вам за это хорошо заплатил, — поправил Буш. Взглянув на фамилию на правах, он усмехнулся. — Мисс Шарм?

— Избавьте меня от своих шуток.

— А разве это не преступление — выдавать себя за другого?

— То же самое я собиралась спросить у вас, — парировала Одри, но взгляд Буша снова отправил ее в нокдаун.

Ее настоящее имя действительно было Одри, но нот фамилия… Увы, ей приходилось нести на своих плечах тяжкое бремя фамилии Липшиц, однако Одри не собиралась делиться этим несчастьем с кем попало.

Буш подцепил ее вчера, прямо перед тем, как забрать Майкла из тюрьмы. Одри удостоилась лучших рекомендаций не только со стороны берлинской полиции, но и от председателя сети ночных клубов, некоего Кристиана Круа. Впрочем, на самом деле Буш не мог со всей определенностью сказать, кто скрывается под этим именем, парень или девушка. Это было бесполое существо, нечто среднее между качком и смазливой мордашкой, мускулистый торс, растягивающий футболку из ангоры. А главным было то, что Кристиан заправлял (или заправляла)завсегдатаями клубов, молодыми немцами от двадцати до тридцати, которым принадлежала ночь. Заведение, которое они одобряли, получало постоянную клиентуру, но если им что-то не нравилось, это место можно было считать конченым, вычеркнутым, списанным со счетов. Одри и Воэнн были известны в этих кругах, где их боготворили за умение танцевать, за безупречный стиль, за таланты обольстительниц и за умение жить за счет чужих слабостей. Кристиан дала Бушу номер телефона Одри — предварительно обрушив ей на голову настоящую бурю и пригрозив арестом за хранение сильнодействующего препарата мескалина.

Встретившись с Одри в пивной, Буш объяснил положение дел и сказал, как она сможет заработать быстрые деньги тем, что у нее получается лучше всего, и при этом избежать тюрьмы. Разумеется, к прямым угрозам он не прибегал: область его юрисдикции осталась по ту сторону Атлантики. Буш тщательно изучил привычки и вкусы Финстера. В самолете он еще раз просмотрел досье на него; все было так хорошо задокументировано. Из Одри получится бесподобная приманка. Буш заплатил ей тысячу евро только за то, чтобы она приманила Финстера, но сразу не сдавалась. Причем у нее даже не должно было возникнуть проблем с тем, чтобы его найти. Финстер обожал посещать ночные клубы, и завсегдатаи всегда знали, какое именно заведение он почтит своим присутствием в ближайший вечер.

Одри ни словом не обмолвилась ни о чем Воэнн, которая была весьма удивлена, когда подруга вчера ночью после жарких танцев откланялась, отказавшись от продолжения. Она сказалась больной, однако сохранила до конца обольстительные манеры, чем добилась редчайшего — промышленник пригласил ее на следующее свидание.

— Кажется, вы забыли выписать мне штраф, — напомнила Бушу Одри.

— Настала пора переходить ко второй части, — ответил тот. — Мне нужна от вас еще одна любезность, теперь уже последняя и окончательная.

— Чем мне работать — ртом или рукой?

— Попытка подкупа? Это очень серьезное преступление. Хуже превышения скорости, хуже занятия проституцией.

— Любезности закончились. — Одри выразительно потерла пальцы, намекая на необходимость оплаты.

— Мне бы очень не хотелось, чтобы эту ночь вы провели за решеткой.

— Что вам нужно?

— Я хочу, чтобы вы его куда-нибудь вывезли.

— Кого? — спросила Одри, прекрасно понимая, о ком идет речь.

— Хватит игр. — Буш показал ей пухлую пачку купюр.

— Куда? — устало спросила Одри, не отрывая взгляда от денег.

Буш молча протянул ей листок бумаги.

Одри взглянула на рекламную листовку клуба.

— Что, вы собираетесь нагрянуть туда с облавой?

— Ничего подобного. Полиция остается в стороне, никто не пострадает. Это новое заведение, оно принадлежит моему Другу, — солгал Буш. — Сейчас оно на пике моды, попасть туда невозможно, но перед этим человеком откроются любые двери.

— А если я откажусь?

— У вас будут большие неприятности.

— И что вы сделаете — посадите меня за решетку?

— Я сообщу ему о том, что вы за ним шпионили. Почему-то мне кажется, что ему это совсем не понравится. — Буш выразительно умолк, позволяя Одри полностью обдумать его ответ.

Та действительно задумалась. Если сложить то, что заплатит Буш, и то, что можно вытянуть из Финстера, она сможет до конца лета отправиться в Ниццу, а в этом есть свои прелести. Одри понимала, что этот полицейский платит слишком много, чтобы тут все было чисто, — если он вообще полицейский, в чем она сомневалась. Но мать всегда говорила, что, танцуя с дьяволом, надо быть готовым за это платить.

— Как мне уговорить его отправиться в этот клуб?

— Не думаю, что у вас возникнут с этим какие-то проблемы. Просто воспользуйтесь своими женскими чарами. — Буш протянул пачку банкнотов. — Это вам за труды.

Даже не взглянув на него, Одри завела двигатель кабриолета и рванула к поместью Финстера.

В четырех с половиной километрах дальше по этой дороге в лесу стоял спрятанный черный «ауди»; двигатель остыл, кузов был прикрыт наваленными сосновыми ветками. Симон расположился за откосом дренажной канавы, нацелив бинокль на внушительные черные ворота. Створки ворот имели классическую конструкцию: массивный кованый чугун, подвешенный на прочных петлях к каменным столбам. Орнамент восходил к готике: в чугунных садах резвились херувимы, а на верхних балках восседали горгульи. Каменные столбы венчали две пары газовых фонарей. Их тусклое пламя отбрасывало на изгибающуюся дорогу длинные дрожащие тени. Ничего подобного этим воротам Симон еще не видел. Они действительно надежно защищали вход — во всех смыслах этого слова.

Прошло уже два часа с тех пор, как створки ворот распахнулись, впуская огненно-красный «фиат», за рулем которого сидела красавица с черными как смоль волосами. Симону удалось совладать с собой с огромным трудом. Хотя он ни разу не нарушил обет целомудрия, ему неоднократно приходилось часами твердить покаяние за свои мысли. Ворота быстро захлопнулись за стремительной итальянской машиной. Путь к особняку оставался открытым какие-то секунды, однако пока что пользоваться этим не было необходимости. Буш клятвенно обещал, что брюнетка окажет содействие; ей предстояло выманить Финстера из дома. Так что теперь оставалось только ждать. И в любом случае они не собирались проникать внутрь через ворота.

Поместье было обнесено каменной стеной высотой пятнадцать футов, проходившей вдоль всего периметра. Когда Майкл всего неделю назад первый раз приезжал к Финстеру, он отметил, что по внутренней стороне стены установлены лазерные мониторы «Хиэнсен», Обмануть такие очень нелегко, но возможно. Майкл также выяснил, что особняк оснащен охранными системами корпорации «Хьюсэркрафт» — теми самыми, которые используются для защиты самых строжайших секретов американской армии. Кодовые комбинации меняются ежедневно. Чертовски сложная штуковина, но, опять-таки, обмануть ее можно. И все же к одному элементу безопасности Майкл не был готов; он не имел никакого опыта общения с ним и, больше того, всегда тщательно его избегал. В свое предыдущее посещение поместья Финстера Майкл обратил внимание на тех, кто здесь работал. Широкие плечи, узкие бедра, тела, накачанные и закаленные армией. И все эти люди были вооружены до зубов.