Шлеп, шлеп, шлеп, резво, и как-то даже игриво бьют по воде плицы. Сбоку от защитных кожухов висит водная взвесь, в которой плещется веселая радуга. Чух, чух, чух, басовито и бодро вторит плицам машина, изрыгая из трубы клубы бурого дыма. Вот только скорость каравана при этом едва ли дотягивает до пяти верст в час.

—Василий Родионович, а что, прибавить никак нельзя?–Недовольно поглядывая на медленно проплывающий мимо него берег, поинтересовался новгородский купец Ерохин.

—Не получится,–отрицательно покачав головой, ответил капитан.—Чай не шутка, четыре дощаника на кукане* вверх по течению тащить. Не озеро же со стоялой водой.

*Здесь имеется ввиду на буксире.

Это да. От Великого Новгорода прошли малость по Волхову, а дальше уж по Ильмень озеру. И вот теперь вверх по Шелони. Не сказать, что скорость так уж мала. Бурлаки груженое судно хорошо как за день на двенадцать верст протянут. А тут и все шестьдесят получится. А то и больше. Ночи-то нынче светлые.

Ну, а о чем еще думать купцу, как не о скорости коли едва вынулся из беды неминуемой. Шведы подступились как-то неожиданно и разом. Карла Двенадцатого вообще отличали решительность, быстрота и напор. Вроде и мальчишка восемнадцати годков, а как лихо разобрался с Данией предприняв дерзкую десантную операцию прямиком к ее столице. Датскому королю только и осталось, что запросить мира и отказаться от союза с польским королем и Новгородом.

После этого молодой король и предпринял наступление на Новгород. И обнаружили-то шведа вроде вовремя. Да только и предпринять ничего не успели. С другой стороны, вроде и не беда. Доводилось уж выдерживать долгие осады, собираться с силами и мылить холку ворогу. Да только не в этот раз. Нашлись доброхоты, в перехлест их через колено, что открыли ворота.

Хорошо хоть давний компаньон и товарищ, псковский боярин Карпов отправил за Ерохиным своих лешаков на пароходике. Как они выводили купца из города в который под гром пушек и трескотню мушкетов уже ворвались шведы, лучше не вспоминать. Натерпелись жуть. Но не даром ходят легенды о карповских особых воях. Вывели всех домочадцев и казну.

Правда дома и имущества купец все же лишился. И не сказать, что те потери были малыми. Едва не четверть всего его состояния прахом пошло. И коли не подпустят красного петуха, то кому-то оно в пользу обернется. А лучше бы в поперек глотки встало! Ну да, хорошо хоть последние годы, Ерохина основные дела вел с Карповым. Через него же основной прибыток имел. И дом белокаменный поставил в Пскове, где основную казну и хранил.

Держаться за Новгород особого смысла не было, но… Велика сила привычки. Не просто вот так, в одночасье отринуть отчий дом и перебраться в новые края. Н-да. А вот теперь приходится бежать, все время поглядывая назад в ожидании погони.

–Так, а чего те дощаники было цеплять?–недовольно пробурчал купец.–Чай надобности в них никакой. На первом, людишки мои, да скарб какой-никакой. А остальные-то порожними идут.

—То не ко мне. Эвон, Захар Ильич. Его и пытай,—тут же перенаправил купца капитан, на молодого сержанта в гражданском платье и взялся за рупор.–Эй, на дощаниках, не зевай! Вишь на стремнину относит!

Караван как раз проходил один из крутых поворотов, которыми изобиловала Шелонь. Вот и начало сносить прицепные суденышки на стремнину. Не сказать, что у реки столь уж быстрое течение, но тем не менее, лучше бы все же идти ближе к берегу. «Бобр» небольшой пароход, а четыре дощаника, даже порожние, груз изрядный. И это при том, что в любой момент на их след может встать погоня.

—Захар Ильич, слышь, ты чего нацеплял дощаников, как жадный рыбак карасей?

Подойдя к командиру взвода лешаков, поинтересовался купец. И тут же стушевался, припомнив что фамилия его Сомов. Парень лет двадцати шести в свою очередь только улыбнулся во все свои тридцать два зуба, блеснувшие на голом лице. Не носили лешаки бород. Усы еще встречались, а вот бород не водилось.

--Не боись, Авдей Гордеевич, доставим тебя во Псков в лучшем виде. А что до дощаников, так то приказ боярина. Велено вывезти столько народу, сколько получится. От того и второй десяток двумя пятерками по обеим берегам двинулся, народ в деревнях и селах упреждая. А тех, что на шлюзах проживают и управляются с ними, так и вовсе велено грузить не спрашивая. Потому как, первое богатство любой земли, это люди, а знающие мастера, так и вовсе ее соль.

–Это-то так. Но нешто Иван Архипович не ведает, что «Бобр» сможет ввести в шлюз только пару дощаников?–Удивился купец.

–Ну насмешил, Авдей Гордеевич,–покачав головой, задорно произнес Сомов.–Нешто ты первый день боярина знаешь? Да он наперед все видит. Иль не говорил он тебе, чтобы ты еще в зиму перебирался во Псков? И не зазывал тебя весной? Не сказывал, что швед припожалует?

–Было такое,–вынужден был признать купец.

–Ну так и то, что трудность может приключиться на шлюзах, ему так же ведомо,–пожав плечами, произнес Захар.–Не переживай, Авдей Гордеевич, чай тут полный взвод лешаков, да при четырех картечницах. Так что обороним, не сомневайся.

–Захар Ильич,–окликнул взводного один из его бойцов на идущем следом за пароходом дощанике, указывая на правый берег Шелони.

Вообще-то, вот так взглянешь на паренька, коему едва двадцать минуло, и не особо рассмотришь в нем матерого бойца, способного в одиночку выступить против нескольких противников. Обычный парень, даже особой статью не отличается и одет не на манер солдат боярина Карпова, а в обычный, изрядно поношенный кафтан. Разве только походка и движения у него легкие, гибкие и эдакие вальяжные. Ну очень походит на уверенного в себе котяру.

–Ага, вижу Саня,–вскидывая к глазам подзорную трубу, ответил взводный.

Хм. Вообще-то, вот такая труба, больших денег стоит. Хотя и не сказать что отличается большим приближением. Так. Серединка на половинку. А уж с морской трубой так и вовсе не сравнить. Но товар это редкий, большого труда и мастерства требующий, а потому считай по весу серебра идет. Но Карпов не скупится на снаряжение своих воев.

Опять же, трубы те недавно начали ладить на одной из его мануфактур. И как все у боярина, ему их изготовление обходится считай в копейки, а прибыток же в рубли выливается.

При мысли об этом, Ерохин невольно крякнул. Потом смущенно огладил бороду, кинув взгляд на Сомова, не приметил ли тот чего. Угу. Кто о чем, а вшивый о бане. Ну вот не получалось у Авдея Гордеевича не позавидовать молодому и хваткому боярину. Даже несмотря на то, что едва ноги унес из практически захваченного города, выгоду Ивана Архиповича все же прикинул. Хотя… Чему дивиться-то, при таких-то больших потерях.

Купец так же посмотрел в указанную сторону. На берегу собралось порядка полутора десятков человек. Да отошла лодка в которой находились четверо. Подробностей особо не рассмотреть. Но вообще-то странно. Признаться, Ерохин не верил в то, что будут беженцы. Но как видно, Карпов все же и тут разбирался куда лучше.

–Саня, давай отправляй своих,–приказал сержант.

–Слушаюсь,–тут же ответил десятник.

Свесился с борта, бросая взгляд назад, выставил один палец и тут же от дощаника отвалила большая берестяная лодка. Несмотря на то, что там было только два гребца, каноэ стремительно полетело вперед, и вскоре оставило небольшой караван позади. Лихо подошло к правому берегу, приняло на борт всех столпившихся и отчалило, направляясь к первому дощанику.

Вслед за каноэ подошла и лодка в которой сидел мужик, средних лет, по всему видеть его женка с младенцем на руках, подросток и девчушка. На дне узлы с вещами. Не иначе как семья. Деток же, что меж старшими и младшим, Господь прибрал. Таким никого не удивишь.

Перебираться на дощаник крестьянин не стал. Просто прицепился сбоку и на том успокоился. По всему видать этот из кабальных. Вольный вот так, не сорвался бы с места. Дом и земельный надел, они крепче любых якорей держат.