Ледяной горный ветер, словно в насмешку, кинул в лицо пригорошню колючего снега. Отсюда, с уступа высоко над тайной обителью птичьего народа, были видны горы на сколько хватало взгляда, и даже начинающийся снегопад не мог спрятать каменных исполинов нашего мира.

Крылатая тень упала на снег рядом со мной, сидевший на плече вран возмущенно каркнул. Тикар был ещё молод, и выдержкой своего отца, Гаркара, парящего в небе, не обладал.

— Прости, Тикар. Потерпи немного, мне нужно попрощаться. Возможно, это последний раз, когда я дышу свободной. — Ответила я, поглаживая пригнездившегося у меня на руках третьего и самого малого врана из моего личного клина.

— Каррарр! — словно поддакнул Рарк, распушая перья и повозившись у меня на руках.

Уже в полночь двери обители Невинных закроются за мной навсегда, и конь, присланный братом, отвезёт меня во Вранов Коготь, столицу клана Ночных Воронов. А оттуда я отправлюсь на Птичью пустошь, место, где земля настолько просолилась от крови павших воинов, что и по сей день там ничего не растёт.

Мы, три дочери птичьего народа, навсегда покинем родные гнёзда и отправимся прямиком в лапы к мерзким ящерам. В жёны. Впрочем, и наши братья повезут в родные дома трех чешуйчатых девок. Эти свадьбы залог заключённого мира и знак нашего смирения перед волей Отца Всех Птиц, Великого Феникса. Мы и так противились его воле почти сто лет, не принимая и мысли о возможном родстве с драконами, ворвавшихся в наш гибнущий мир.

В голове воспоминанием зазвучал голос старшей хранительницы.

— Когда-то наш мир был огромен и свободен, мирно парил в колыбели крыльев Феникса, щедро одаривая своих детей. — Историю гибели нашего мира и вторжения драконов знал каждый ребёнок, но всё равно слушали, раскрыв рты, как птенцы во время кормёжки. — Но однажды ночное небо вспыхнуло алыми зарницами, расцвело огненными протуберанцами. Наши звёзды загорелись ярче солнца и взорвались, осыпаясь прошивающими землю кометами. Горы осыпались в одночасье, вскипали моря, вековые ледяные панцири таяли, словно снежинки на раскалённом очаге. Земля текла под ногами жаждущих спасения, воздух обжигал лёгкие. Наши спутники жизни сотнями и тысячами падали с небес. С поломанными крыльями, с сожжёными перьями… Общий крик боли и страха людей и птиц пронзил небеса, отражаясь и усиливаясь. И тогда пришёл ответ. От дикого грохота люди падали на землю, зажимая уши. Небо вспыхнуло в последний раз и угасло. А наш мир изменился навсегда. Были стёрты привычные очертания, исчезли древние горы и моря, в руинах лежали гордые столицы кланов. Горестный вой прокатился по миру. Плач над павшими не стихал неделями. Так погиб мир Феникса. С тех дней началась история мира когтя и клыка. История непрекращающейся войны. Между птицами и драконами, объявивших себя властителями небес.

Словно неведомый гигант взял два чуждых друг другу мира и слепил в один. Два огромных материка нашего мира были разделены бурлящими морскими водами и сцеплены горными хребтами. Наши спутники жизни, птицы, позволяли нам увидеть их глазами новую землю с высоты их полёта. На всех новых картах были запечатлены земли нового мира. И соединяющие их хребты, больше напоминающие сцепившиеся в смертельной хватке когтистые лапы птиц и драконов.

На землях драконов жили наши враги, крылатые ящеры. Они объявили себя хозяевами нового мира и начали завоевание. Только мы, народы птичьих племён, впитывали свободу небес ещё в утробе матери и новоявленных хозяев не признали. Началась война на выживание, которая длилась столетиями.

Уже выросли целые поколения, не знающие мира. В тайных местах возведены новые столицы и обители. И схроны. Схрон стал необходимой частью нашей жизни. Вольные птицы уже давно сначала готовят схрон, а потом выбирают место для строительства жилья.

Нас, птиц, становится всё меньше… Давно исчезли боевые клинья коршунов, не вьются знамёна соколов над полями сражений. Остатки кланов влились в чужие гнёзда. Наши вожди всё моложе, а шаманы уже не убелены сединами. Да даже старшей хранительнице едва отметили тридцать зим.

Почти сто лет назад был объявлен последний военный сбор. От мощных орлов до юрких воробьёв-торговцев. Все взяли оружие и пришли к огромной долине, что теперь зовётся пустошью. Пришли и драконы. Бой шёл, не прекращаясь и день, и ночь. Несколько раз лагеря менялись местами.

Пока на третий день небо не расколола ослепительно белая молния. Наш белый Феникс и серый дракон летели на встречу друг другу, не боясь столкновения. И оба исчезли в яркой вспышке, осыпались пеплом и возродились единым существом, с головой птицы и лапами дракона, со сверкающей на груди чешуёй и огромными полыхающими крыльями.

Он возвестил голосом, подобным раскатам грома, что мы обязаны остановить бойню, иначе нашему миру нет места на ладонях равновесия. И пока мы не примиримся, ни одна душа, принадлежи она птицам или драконам, не вернётся в этот мир.

Ненависть и сражения не прекратились. Забыть тысячи погибших с обеих сторон было невозможно! Но детей рождалось всё меньше, всё больше гнёзд оставались пустыми. Общей войны одного народа против другого не было. Просто не было сил. И птицы, и драконы были измотаны сражениями и обескровлены.

И потому собрание старших кланов постановило отправить вестников о переговорах. Не все из птиц были согласны с правящими. Не приняли решений той встречи и некоторые рода драконов. Но тем, кто явился на Пустошь, был дан шанс.

Враны, Совы и Ястребы должны отдать своих дочерей трём сильнейшим родам драконов. А в обмен получить себе в жёны девиц драконьих семейств. Шесть браков. По одному за каждое столетие войн.

Гаркар приземлился рядом и встряхнул крыльями. Пора было возвращаться в обитель, долгие годы бывшую мне домом. Как и для всех девочек, осенённых крылом Феникса. Или одарённых, как называли нас драконы. Хотя чаще ящерицы называли нас проклятыми ведьмами. Ведь появление девушки в плаще и рунным рисунком на лице на поле боя не сулило драконам ничего хорошего.

Мы же звали друг друга сёстрами и готовы были умереть за каждую из дочерей обители. Я ещё раз посмотрела вокруг и опустилась на колени прямо в снег.

— Вольные Ветры, для которых нет ни замков, ни преград! Не оставьте меня в час, когда в моих крыльях иссякнут силы. В миг слабости и уныния принесите мне дыхание родных земель. И примите в свои объятья, если на предначертанном пути мне не суждено дожить до седин. — Новая порция снега была мне ответом.

И пойди, пойми, то ли Ветры ответили согласием, то ли отмахнулись "иди уже, надоела".

Тёплые и мягкие сапожки помогали легко преодолевать сугробы и коварные, так и норовящие перевернуться под ногами, камни. Да и не впервой мне спускаться по этим склонам. Вон уже видны и порушенные в последнем бою с драконами стены нижнего предела обители.

Издавна, как только началась война с драконами, птичий народ стал прятать самое ценное, что было у народа в непреступных горных твердынях. До некоторых и добраться-то было почти невозможно без магии и потайных мостов с воздушными корзинами. Зато птенцы были вне опасности.

Отдельное место среди таких тайных мест занимала обитель Невинных. Сюда со всех птичьих земель доставляли одарённых девочек. Здесь нас обучали владеть своим даром и понимать своих спутников жизни. Здесь же нас обучали готовить, составлять целебные снадобья, распознавать травы, лечить раны и призывать свой дар. В этих же стенах нас учили владеть оружием.

Не всех. Саяна, например, не ранилась только знахарским ножом да шаманским серпом. А я, как не бился со мной наставник, даже держала клинок в руке не правильно. Зато из лука стреляла отменно и без добычи в обитель не возвращалась.

— Княжна, княжна! — бежали мне навстречу сестрёнки-синички. — Там эти, змееморды ревут! Жрать хотят, а травку не жрут! Хорошую травку, мы сами в долину за клевером для них ходили, сами заговаривали, чтоб всё плохое вышло, и животики не болели. А они совсем не жрут!