– Прокляни меня, Фергюс, я согрешил.

За решеткой раздался жуткий скрип открывающейся двери.

– Ну-ну. Прекрати болтать глупости.

Послышался вздох, за ним – приглушенное похлопывание. На миг похлопывание прекратилось, потом зазвучало вновь. Скотт подался вперед и сквозь решетку взглянул на расположившегося за ней священника. Тот, подняв глаза к потолку, шарил по карманам сутаны в поисках «Зиппо». Доставая сигарету, он что-то бормотал себе под нос, – просил у небес прощения?

– Чем это ты занимаешься? – спросил Скотт.

В воздух выплыло первое облако дыма. Сигарета определенно была дорогая. Почти наверняка европейской торговой марки.

– Успокаиваю нервы. Не могу поверить, что тебе удалосьтаки потревожить это осиное гнездо, дружище. – Священник хотел выплюнуть табачную крошку, но та точно приклеилась к кончику его языка. Он провел рукой по сутане. – Полная неразбериха. Бог знает что!

Они посмотрели друг на друга.

– Пойдем, поедим, – сказал Скотт.

Они шли прогулочным шагом по аккуратно подстриженной траве в центре Гроува, направляясь к зданию Объединенного студенческого совета, где располагались лучшие кафетерии и царило оживление.

Гроувом назывался великолепный парк в самом сердце университетского городка. На дворе стоял март, но было по-летнему тепло. Яркие солнечные лучи, пробиваясь сквозь ветви деревьев, раскрашивали землю светотеневыми узорами. Большинство студентов уже носили футболки и шорты. Фергюс, облаченный в одежды священника, казалось, смотрел на все вокруг с невозмутимостью добропорядочного джентльмена-католика. По большому счету так оно и было.

Однако Скотт знал его слишком хорошо, в конце концов они вместе выросли. Скотт помнил, какого числа и в котором часу Фергюса в свое время лишили девственности, мог назвать, не задумываясь, даже телефон той девицы. Прошло пятнадцать лет, а Скотту до сих пор не верилось, что его лучший друг стал духовником.

– Ты женатый человек, Ричард. Довольно усложнять себе жизнь.

– Разведенный, – проворчал Скотт, неторопливо приминая траву под ногами и засовывая руки в карманы штанов цвета хаки. – Что с нами стало, Фергюс?

– Со мной и тобой? Или с тобой и Джессикой?

Услышав имя бывшей жены, Скотт вздрогнул. Искусством священника его друг и в самом деле овладел превосходно. Фергюс специально прилетел из Ватикана на лекцию, а завтра утром уже отправлялся в обратный путь, но Скотта не покидало ощущение, что их дружба не имеет ни малейшего отношения к решению Фергюса явиться сюда.

Фергюс достал вторую сигарету и почесал затылок.

– Послушай, Ричи, твоя лекция правда интересная, но неужели ты и впрямь задумал доказать, что католическая церковь шестьдесят лет пытается утаить от народа правду о Кумранских свитках?

– И не только о них.

– Смех. Мы не в состоянии контролировать полностью даже духовенство, кто же из нас, по-твоему, настолько надежен, что согласился по доброй воле сесть на бомбу замедленного действия? Правительству Ирландии в тысяча девятьсот девяносто четвертом году пришлось ой как несладко, когда выяснилось, что кое-кто из их священников – педофилы. Я прекрасно знаю, что церковники – не святые. – Он выдержал паузу и добавил: – Впрочем, да, тайное соглашение заключено… чисто академическое! Признаю, это возмутительно. Кучка напыщенных старых ослов не желает представлять документы на рассмотрение публики, пока не будут сделаны соответствующие переводы. Но то, с чем ты сегодня выступил… Скажу честно, я сильно сомневаюсь, что это может нанести по церкви сокрушительный удар. Знаешь, как люди реагируют на любое новое учение? Не обращают на него внимания. Так было с теорией о появлении Иисуса в Британии, где он якобы основал школу, или о его женитьбе на Марии Магдалине и поездке во Францию..

– Вот эту я нахожу весьма занятной.

– Есть еще одна бестолковая история – о том, как Иисуса обучали мистическому искусству египетской магии. Люди верят лишь в то, во что хотят верить. Иисус Христос, наш Господь, для них существует. И для меня. Ричи, ты отказался от блестящей карьеры ради сущей ерунды!

– Не уходи от темы.

– Церковь определенно играет для тебя немаловажную роль, в противном случае ты не тратил бы на все это так много времени.

Они ступили на лужайку. Сжатые в кулаки руки Скотт до сих пор держал глубоко в карманах. С краем его галстука играл ветерок, и тот легонько бился о идеально чистую светло-голубую рубашку. Скотт натянуто улыбнулся.

– Религия, Фергюс, все равно что болезнь человеческого мозга. Бешенство. Тебя избивают, и вот из твоего рта течет пена, здравый смысл летит ко всем чертям. Ты вопишь, а потом в своем безумии кусаешь кого-то третьего, и сумасшествие распространяется, не считаясь с возрастом и государственными границами. СПИД ему и в подметки не годится. Эта гадость поражает миллионы людей.

Фергюс лишь сделал глубокую затяжку.

Скотт сказал:

– Ты что-нибудь слышал о секте Симона Кимбангу? – Священник покачал головой. – Он жил на западном побережье Африки. Был борцом за лучшую жизнь, верил в демократию. Правительство объявило Кимбангу революционером и арестовало, но его последователи, считая, что он вознесся на небеса, воздвигли в его честь церковь. И стали молиться ему о спасении. Каких только идиотских штук они ни выкидывали, а навестить расположенную в двадцати минутах ходьбы местную тюрьму, где в конце концов Кимбангу умер от голода, не догадались. Что самое невероятное, церковь существует по сей день! Только подумай! Вот что такое религия.

Фергюс метнул в него сердитый взгляд.

– Религия, – поправил он, – самый доступный нам способ узнать об истоках. Понять, откуда мы появились как общность. И для чего.

– Для чего здесь появился ты?

Вопрос был язвительным и беспощадным. Настроение Фергюса резко изменилось.

– Я приехал, чтобы разъяснить тебе единственную вещь: на сегодняшний день главным покровителем отделения антропологии в Университете штата Вашингтон считается Ватикан. По мнению папы, пришла пора хорошенько встряхнуть всех, кто занимается эпиграфикой.

У Скотта от лица отлила кровь.

Фергюс вздохнул.

– В твоих услугах никто больше не нуждается. В гостинице тебя ждет письмо. Мне очень жаль.

Он затянулся в последний раз, бросил на землю и затушил ногой окурок.

В его услугах больше не нуждались. Нельзя сказать, что к такому повороту событий Скотт был совершенно не готов, но никак не ожидал, что ему сообщат об этом именно так. Тот, кто прислал сюда Фергюса, обладал умом гения.

– Доктор Скотт! Доктор Скотт!

Скотт повернулся и увидел бегущую к ним по подстриженной траве Новэмбер Драйден. Ее лицо в свете солнца казалось фарфоровым, она двигалась в собственном слаженном ритме. Скотт попытался сосредоточить внимание на девушке и таким образом отделаться от дурного настроения, однако не сумел.

– Новэмбер, – изумленно проговорил он. – В чем дело?

Новэмбер набрала в легкие воздуха, переводя дух, и ее грудь поднялась. Она бросила на Фергюса, наслаждающегося свежим воздухом, обеспокоенный взгляд и попыталась улыбнуться – весьма сдержанно, ведь Новэмбер была во всех отношениях южной девочкой. К священнику следует относиться с почтением. Скотт отметил про себя: Новэмбер весьма сообразительна. По окончании поездки надо бы выделить определенную сумму и устроить ее куда-нибудь в колледж за пределами штата. Она сказала, что хочет попробовать себя в качестве научного сотрудника. Попытаемся ей помочь.

– Вы забыли, – произнесла Новэмбер сбивающимся после бега голосом. – Ее принесли во время лекции, помните?

Она протянула Скотту большую, обернутую коричневой бумагой посылку, которую он тут же распечатал. Это были документы, фотографии, статьи – целый геологический доклад по глобальному потеплению, подготовленный некой Сарой Келси. К ним прилагалось сопроводительное письмо.

– Что это? – осторожно полюбопытствовал Фергюс, заметив, как у Скотта изменилось выражение лица.