Я печально вздохнул. Ну да, признаюсь, где-то в глубине души жила безумная надежда, что именно меня Лантий выберет в теневой совет. Чего скрывать, чем выше пост я займу в гильдии, тем легче мне будет бороться против своего хозяина, если вдруг он осмелится претендовать на Флоксу. Ее я без боя отдавать не собираюсь ни при каком раскладе сил!
Тем временем Роммий немного отдышался после стычки с собакой, которая, трусливо поджав хвост, скрылась за ближайшим домом, не рискуя больше подавать голос. Он покрепче перехватил сучковатую клюку и решительно двинулся вперед, стремясь как можно быстрее выбраться из лабиринта пустынных темных улиц.
— Торопитесь?
Роммий подскочил на месте от моего вопроса и испуганно завертел головой, воинственно выставив перед собой посох. Смешно, неужто он собрался им сражаться?
— Кто здесь? — запинающимся от страха голосом спросил архивариус. — Кто бы ты ни был — уходи, добрый человек. Я иду по своим делам, ты — по своим. На этой улице достаточно места, чтобы разминуться, не мешая друг другу.
— Уверены?
Я вышел из тени, стараясь держаться так, чтобы свет луны не падал на лицо. По голосу Роммий теперь меня не узнает — помогло простенькое заклинание, и теперь любой мог позавидовать моему глубокому басу. Я не собирался убивать главного архивариуса, хотя, признаюсь честно, руки у меня давно чешутся прикончить противного старика. Мне всего лишь надо, чтобы он честно ответил на несколько вопросов, после чего пусть спокойно отправляется в свою теплую постельку и надолго забудет дорогу в нижний Лутион.
— Чего тебе надо? — К моему величайшему удивлению архивариус не обратился в постыдное бегство, а остался стоять, еще крепче сжав в руках посох. — Если ты грабитель, то у меня нет денег. Неужто не видно по одежде?
— А если я убийца? — ради интереса спросил я. — Блуждаю по ночным улицам, выискиваю припозднившихся прохожих и без малейшего сожаления отправляю их на земли мертвых. Тогда как?
— Какой смысл убивать старика? — Роммий нервно хихикнул. — Я и так одной ногой на погребальном костре. Лучше найди себе добычу подостойней меня. Какого-нибудь молодого крепкого парня или хрупкую красивую девушку.
Я изумленно вздернул брови. Ого! Не ожидал, если честно, таких разговоров от главного архивариуса. Чем дальше — тем чуднее.
— И что же делает одинокий небогатый старик в столь жутком месте? — полюбопытствовал я, подходя ближе. — По вашей одежде и манерам не скажешь, что вы обитатель нижнего города. Заблудились?
— А по твоей речи не скажешь, что ты душегуб, — огрызнулся Роммий.
«Однако уел он тебя, — довольно заметил внутренний голос. — Молодец, старикашка!»
— Что вы тут делаете? — отбросив любезности, резко спросил я. — Отвечайте, если желаете встретить еще одно утро в добром здравии!
Роммий гулко сглотнул, но промолчал. Его лицо казалось бледной посмертной маской с черными провалами глазниц.
— Я не люблю повторять.
Лунный свет бликами лег на лезвие меча, который я нарочито медленно вытащил из ножен. Смерть Зиргия дала мне великолепнейший повод отныне всегда ходить вооруженным, не вызывая лишних расспросов. Я постарался сделать так, чтобы все мои знакомые узнали слезоточивую историю о подаренном мне полуорком мече. И теперь, мол, расстаться с оружием выше моих сил, поскольку легендарный клинок всегда напоминает мне о бесстрашном Зиргии, павшем от рук неведомых злодеев.
Флокса морщилась, как от нестерпимой зубной боли, когда я вдохновенно нес перед ней эту чушь. Но не возражала, лишь попросила меня быть аккуратнее и не порезаться мечом по неосторожности. Конечно, я обещал ей это. Но в моем обещании ни слова не содержалось о том, что от моих рук не пострадают другие люди.
Роммий сфокусировал взгляд на острие меча. Сдавленно прошептал какое-то ругательство и невольно попятился, едва не упав при этом.
— Не советую, — лениво предупредил я. — Я бегаю намного быстрее вас. Боюсь, незапланированная физическая нагрузка вызовет у меня всплеск неконтролируемой ярости, что очень плохо скажется на вашем здоровье. Ну?
— Что? — растерянно переспросил Роммий. — Как вы сказали? На миг мне показалось, будто…
«Идиот, — весело проговорил внутренний голос— Ты выдал себя с головой. Грабители обычно и двух слов связать не могут».
Я зло выплюнул сквозь зубы проклятие. Если главный архивариус узнал меня — то на свою беду. Значит, мое давнишнее желание по его упокоению сегодня наконец-то исполнится.
Не тратя больше драгоценного времени на пустые разговоры, я размашисто шагнул вперед, поспешно накинув на лицо морок. Пусть видит перед собой одноглазого рябого прохиндея. После чего толкнул старика к ближайшему заброшенному дому, не соизмеряя силы. Роммий с жалобным всхлипом ударился спиной о деревянный сруб, развернулся и истошно забарабанил кулаками в ставни с криками о помощи. Тщетно. При всем своем желании он не мог выдавить из перехваченного спазмом горла ни звука. Вот мне и пригодилось заклинание неслышимости. Со стороны это выглядело даже забавно. Роммий беззвучно бился в прочной паутине чар, словно муха, дожидающаяся прихода своего палача-паука.
Я неспешно подошел к старику, поигрывая лунными бликами на безупречной заточке верного кинжала. Меч пришлось убрать в ножны. Все-таки для того, что я задумал, нож подходит больше, чем боевой клинок. Почувствовав мое приближение, Роммий затравленно оглянулся. Зачем-то рванул застежку плаща, словно прохлада летней ночи обернулась душным пеклом, но так и не снял его, удерживая свой меховой кокон от падения трясущейся рукой.
— Мне нужны ответы, — повторил я. Кончик кинжала сейчас плясал в опасной близости от шеи старика, и тот наверняка кожей чувствовал холод стали. — Или ты говоришь, что забыл в нижнем городе, или я забываю о своей вежливости и начинаю совсем другой разговор. Сначала я отрежу тебе ухо. Продолжишь упорствовать — заставлю съесть его. Уверяю тебя, в человеческом теле великое множество органов, без которых можно прекрасно обойтись. Хочешь убедиться в этом на собственном опыте? Учти, я очень изобретателен. И не советую тебе лгать. Иначе я выколю тебе глаза.
Вообще-то я не собирался творить с несчастным стариком все вышеперечисленные ужасы. Но об этом ему было совсем не обязательно знать. Люди становятся очень сговорчивыми, когда верят, что их жизнь находится полностью в твоих руках.
— Я… Я просто гулял… — заикаясь от волнения и страха, выдавил из себя Роммий.
Я недовольно покачал головой. Неверный ответ. Придется преподать упрямому старику жестокий урок.
Острие ножа с резким свистом разрезало воздух, остановившись в каком-то волоске от глаза Роммия. Тот захрипел, роняя на грудь капли вязкой слюны, и схватился за сердце.
«А ты не настолько пропащий, как мне казалось, — довольно проговорил бог-отступник, с явным интересом следящий за разворачивающимся действием. — Такое поведение мне нравится. До стариков ты уже добрался. Глядишь, скоро очередь до детей и беременных женщин дойдет».
Я огорченно цыкнул сквозь зубы. Да, жалко Роммия, но себя жалко сильнее. И потом, я же пока и пальцем его не тронул. Неужели так тяжело ответить на парочку моих вопросов, после чего мы мирно разойдемся каждый в свою сторону?
— В следующий раз я не остановлюсь, — грозно предупредил я. — Ну?
— Я… Я все расскажу, — простонал Роммий, сгибаясь и жадно хватая открытом ртом воздух. — Сейчас…
Я милостиво убрал кинжал подальше, но отходить не стал. Мало ли. Иногда люди в минуты смертельной опасности способны очень и очень быстро бегать, даже несмотря на преклонный возраст.
Роммий выпрямился. Зло глянул на меня и разжал руку, которой удерживал плащ от падения.
«Берегись! — ударил по ушам отчаянный крик незримого собеседника, слишком поздно заподозрившего неладное. — Шени, он…»
Окончание фразы затерялось в странных булькающих звуках, которыми вдруг оборвалось предупреждающее восклицание. Впрочем, мне сейчас было не до этого. Оцепенев от ужаса, я наблюдал, как в шаге от меня творится непонятное и страшное колдовство. Под меховым плащом, который Роммий не снимал даже в жаркую погоду, не было больше никакой одежды. Не считать же за нее татуировку? Полная луна давала достаточно света для моего ночного зрения, поэтому я видел, как шевелятся на коже старика кольца чешуйчатого тела, безжалостно выжимая из несчастного последние капли жизни. Роммий умирал, отдавая свою кровь созданию, которого я не встречал никогда в жизни даже на страницах старинных книг. Представьте себе огромную — в человеческий рост — ящерицу. Прибавьте к ней угрожающих размеров пасть и шипы, расположенные грядой по позвоночнику. Плюс крепкие когти, на кончиках которых поблескивает черным непонятная вязкая субстанция. И почему-то мне совершенно не улыбалось проверить на собственном опыте, не яд ли это.
