Домой мне идти не хотелось. Противно ныло в груди.

Тихонько вошла в квартиру. Мама готовила на кухне. Павла Борисовича рядом с ней не было. Попыталась еще раз поговорить с мамой, но она развернулась и ушла, даже не удостоила меня ответом. Неужели она не понимает, почему я не могу сделать аборт? Почему не хочет поговорить со мной? Мне сейчас это необходимо.

Комок снова подступил к горлу. Все очень и очень плохо. Я никому не нужна, мой ребенок никому не нужен. Нет, не правда. Он нужен мне. Значит, мне есть за что бороться.

Сидела в своей комнате опустошенная. Хорошо, что перекусила в кондитерской. Не хотела идти на кухню. Вдруг столкнусь с Павлом Борисовичем? Он вызывал во мне ужас. Казалось, его пощечина до сих пор горит на моей щеке алым клеймом.

Мама считает, что он поступил правильно, ударив меня. Не могу понять ее. Зачем ей нужен этот старый придурок? Пусть даже богатый. Ладно, любовник. Но замуж-то зачем за него выходить? Ради статуса замужней женщины?

Татьяна позвонила поздно вечером и сообщила, что Анатолий Сергеевич готов встретиться со мной завтра в четыре часа.

У меня похолодели ладони и мурашки побежали по спине. Завтра моя жизнь резко изменится. Кто знает, что ждет меня дальше?

Глава 12

Стояла у ажурных ворот и медлила нажимать на звонок. За воротами возвышался большой двухэтажный дом из красного кирпича с башенкой в стиле цыганского барокко. В стиле «дорого-богато». Но аляповато и пошло.

Арочки над окнами, кованый козырек над дверью. Два бетонных льва в коронах скалили зубы на высоком крыльце. На шпиле флюгер в виде парящего орла.

Я глубоко вздохнула и нажала на кнопку звонка. На столбе ворот зажужжала видеокамера и изучающе уставилась на меня алым глазом.

- Кто? – прохрипел домофон.

- Я Лена. От Тани, мне сказали прийти сегодня.

Сухо щелкнул замок, и я толкнула кованую калитку. Двор вымощен плиткой грязно-розового и серого цветов. На раскидистой рябине густые грозди уже начинали краснеть. Осень…

В углу двора черный внедорожник. Судя по трехлучевой звезде – Мерседес. Поднялась по высоким ступеням. Дверь распахнулась. Пожилая женщина в цветастом фартуке мрачно окинула меня взглядом.

- Здравствуйте, - пролепетала я. – Я к Анатолию Сергеевичу.

- Идем, - коротко бросила она, не ответив на мое приветствие.

Мы миновали полутемный холл и оказались в гостиной. Мебель с гнутыми ножками, диван с золоченой резьбой обтянут коричневым бархатом, к нему пара кресел. Темно-бордовые шелковые портьеры с бахромой причудливо задрапированы. На потолке лепнина, огромная хрустальная люстра. Большой аквариум с подсветкой. Около него стоял высокий мужчина и кормил рыбок-вуалехвостов.

Мужчине на вид под пятьдесят. Худощавый, широкоплечий. Совершенно лысый, водянистые, почти бесцветные глаза глубоко посажены. Взгляд пронзительный. От него у меня по коже побежали мурашки. Настоящий Кощей Бессмертный.

- Добрый день, - прошептала я.

- Здравствуй, - широко улыбнулся он и я увидела, что нижние зубы у мужчины золотые. – Иди, Анна, - отпустил он женщину.

Ты еще раз сердито посмотрела на меня и вышла, плотно закрыв дверь.

Я стояла посреди комнаты, а мужчина разглядывал меня. Очень внимательно, словно оценивая.

- И сколько же тебе денег надо? – сразу перешел он к делу.

Запинаясь, я назвала сумму.

- Много, - усмехнулся он.

- Мне… У меня… - начала я, пытаясь подобрать слова. – Я…

- Ладно, - нетерпеливо махнул он рукой. – Не мямли. Татьяна рассказала. Вот только скажи мне, ты отрабатывать как будешь, если рожать собралась? А?

– Когда ребенок подрастет…

- Через восемнадцать лет что ли? – расхохотался Анатолий Сергеевич.

- Нет, через год, - я понимала, что говорю глупости. – Может, раньше. Как получится... Я все отдам, обещаю.

- Что мне твои обещания? С ними кашу не сваришь. И на хлеб их не намажешь.

Не даст он мне денег. Слезы потекли из глаз, и я не могла сдержать их.

- А ну прекрати немедленно, - жесток приказал Анатолий Сергеевич. - Ненавижу бабские истерики. Чего слезы льешь?

- Мне деньги очень нужны…

- Они всем нужны. Не реви. Я же не отказал тебе. Мне понять надо, что и как с тебя можно будет получить обратно. Я деньги на ветер не кидаю и нищим подаю только по праздникам. Сядь, - кивнул он мне на кресло. – И рассказывай.

- Что рассказывать? – не поняла я.

- Все про себя все рассказывай – кто родители, чем занималась, где училась. Почему рожать собралась. Что умеешь, чего не умеешь. Ну, валяй, я жду, - он развалился на диване. – Только не ври. Я все равно правду узнаю. Соврешь – потом жалеть будешь. У меня время – деньги. И тратить его по посту я не люблю.

Скрывать мне было нечего, и я начала сбивчивый рассказ. Анатолий Сергеевич слушал внимательно, время от времени задавал вопросы. Мне они казались незначительными и неуместными.

Умею ли я играть на пианино или гитаре? Нет, не умею.

Хорошо ли готовлю? Это да, тут я мастерица.

Владею ли английским? Вроде, владею… Общалась несколько раз с американцами. Нормально все получилось.

Сколько мужчин у меня было? Анатолий Сергеевич искренне удивился, узнав, что всего один.

- А рожать-то зачем надумала? – поинтересовался он. – Обуза такая.

- Это же мой ребенок. Я его люблю… - снова всхлипнула я против воли.

- Правильно. Дети – это святое. Так что дам тебе денег. Ты блондинка настоящая? Или крашенная?

- Настоящая.

- Это хорошо. Мне блондинки нравятся. А вот крашеных не люблю. Женщина должна быть красива природной красотой. Не люблю с накаченными задницами и грудью. Как куклы резиновые. Вижу, от тебя сейчас толку мало. Поэтому пока будешь жить у меня, помогать по хозяйству Анне. Готовить, убирать и все, что она тебе скажет делать будешь. Родишь, я тебе всем помогу. Куплю все, что надо для ребенка. А через два месяца после родов начнешь работать по-настоящему. Ребенку няньку наймешь. Все это я буду оплачивать и считать. Процент возьму как в банке. За меньше мне смысла нет с тобой возиться. Это по-божески будет. Попытаешься сбежать – из-под земли достану. У меня длинные руки. Начнешь ныть и жаловаться – устрою на такую работу, что жизнь тебе адом покажется. Устраивает – оставайся. Нет – не держу.

- Устраивает, - прошептала я. А что мне еще остается?

- Позови Анну, она на кухне, - приказал мне Анатолий Сергеевич.

Я нашла домработницу и попросила ее прийти в гостиную.

Пока я ходила за Анной, хозяин дома налил себе коньяка и включил большой телевизор на стене. Шло какое-то тупое комедийное шоу. Анатолий Сергеевич громко смеялся и смаковал коньяк.

- Так, Лена, - он уставился на меня белесыми глазами. – Анна Матвеевна женщина суровая, но справедливая. Уважай ее и не перечь, делай все, что прикажет, - хозяин перевел взгляд на домработницу. - Лена будет жить тут, помогать тебе, - Анна недовольно поморщилась. - Сильно ее не нагружай, она беременная. Приготовь ей две комнаты наверху.

- А не жирно будет? – поджала губы Анна.

- Не поняла, что я сказал? - нахмурился хозяин.

- Простите, Анатолий Сергеевич, - домработница испуганно глянула на него. - Сейчас все сделаю.

- Можешь не спешить, - ухмыльнулся Литвинов. – Главное, не забывайся.

Анна Матвеевна быстро вышла из комнаты.

- Будет тебя чморить – скажешь мне, - Анатолий Сергеевич взглядом приказал мне сесть. – Но ябед не люблю, учти это. Прямо сейчас останешься, или как?

- Можно, я вещи из дома заберу? Утром приду, рано. Не хочу, чтобы мама видела, как я ухожу. А то скандал будет.

- Да, не повезло тебе с матерью.

- У нас все нормально было, пока я не забеременела. Ну, почти нормально… - я поняла, что мама всегда диктовала мне свои условия.

Раньше была уверена, что так и надо. А ведь она пользовалась мною всю жизнь. Даже родила ради того, чтобы удержать отца в семье. И все деньги, что он оставил, она тратила по своему разумению.