— Благодаря абсолютно новой методике исследований, проведенных Панамериканской академией биоинженерии имени Джона Салстона и Роберта Хорвитца, удалось установить настоящую причину гибели деревьев…

Я покосился на улыбчивую дикторшу в кубе головизора, досадливо щелкнул пультом. Ну вот, опять. Тридцать лет уже прошло, а они все спорят. Надоело. Не о том надо думать.

Все одно и то же который год: “новые данные”, “настоящая причина”… кичатся друг перед другом достижениями, спорят, доказывают, симпозиумы собирают, кого-то награждают даже.

Лучше б думали, как деревья возродить! На дендроидов никакой зарплаты не хватит.

Во всем, конечно, Лилька виновата. Я бы в здравом уме и не подумал жуть эту новомодную заказывать. Три тысячи кредитов! Обалдеть… Да за эти деньги мне два месяца вкалывать надо, язык на плечо закинув. Но Лиля пристала: купи, да купи, сад у тебя пустой какой-то, одни макеты пластиковые — неуютно, да и соседи косо смотрят. А так будет хоть куда погулять выйти.

На соседей я, честно говоря, плевал. Да, причем с самой высокой колокольни. Кто они и кто я? Местные — все, как на подбор, рабочая косточка, с фабрики сублиматов или с гидротермала, о чем мне с ними вообще разговаривать? Работенка прибыльная, ничего не скажешь, но моей все равно не чета.

Однако ж, поддался. Лилька знает, стерва, — стоит ей заплакать, и я готов. Веревки из меня вить можно.

Вот и вьет.

Приехала на прошлые выходные, сует мне минидиск прямо с порога:

— Вот, — говорит, — каталог. “Гринуолд индастриз”, вчера принесли. Они дендроидов поставляют на заказ, каких хочешь. Выбор огромный.

Куда тут было деваться? Потом, когда в постели накувыркались, прихожу я из душа, усталый, распаренный, в гармонии со всем миром, а она — тут как тут. Понимает, что в такой момент сломать меня — легче легкого.

Лежит задом кверху, соблазнительная такая кошечка, и сосредоточенно в голокуб пялится. Я присмотрелся: мать моя женщина, дендроиды! Сто видов и расцветок. Даже черные есть. Жуть какая!

А Лилька не оборачиваясь говорит:

— Вот этого хочу. Смотри какой! Зелененький…

И в панель пальчиком тычет.

Понятное дело, поначалу я ни в какую. Денег жалко, да и не падок я до новомодных развлечений. Сейчас все на этих дендроидах помешались. Народ попроще последние штаны закладывает, чтобы такого же зеленого урода перед домом воткнуть. Ну, а богатеи из “золотой” тысячи друг перед другом мошнами трясут, соревнуются — у кого дендроидов больше, да породы престижнее. Некоторые себе уж целые рощи насадили. Уильям VI, почетный президент “Электронных компонентов” хвастался недавно по головидению, что в его личном парке тысяча четыреста семьдесят стволов. Остальные шишки только зубами скрипят — никак им за Биллом не угнаться. А тот не унимается: в ближайшие четыре года пообещал до двух тысяч дотянуть.

Спрашивается, оно мне надо? Что я, олигарх какой?

— Не-е, — отвечаю, — ну его. Сама подумай, зачем мне такого урода заводить? С ним потом хлопот не оберешься поливать через день, удобрять, веточки сухие обрезать… Переживу как-нибудь. С макетами веселее, они хоть ухода не требуют.

Тут-то Лилька слезу и пустила.

— Ты, — говорит, — меня не любишь! Единственный раз в жизни о чем-то тебя попросила, а ты… — и реветь.

Если честно, раз этот был далеко не единственный, да и просьба, прямо скажем, не из рядовых, — но, делать нечего, пришлось согласиться. К концу недели клятвенно пообещал заказать ее избранника. Лилька еще немного повсхлипывала для порядка, после чего просияла и кинулась на шею — целовать. А я задумался, чем грядущую дыру в бюджете заткнуть.

К четвергу мой заказ был готов. Позвонила миловидная секретутка из “Гринуолда”, ласково поинтересовалась:

— …когда вам будет удобно, чтобы мы доставили заказ? Служба посадки работает круглосуточно, после девятнадцати ноль ноль действует тридцатипроцентная скидка, но в ночное время прививать дендроида не рекомендуется…

Она разводила меня примерно с полчаса, после чего, довольная, отключилась, увеличив сумму контракта еще на триста семьдесят кредитов. Доставка, высадка, да плюс первичный набор удобрений, “идеально сбалансированный по добавкам и необходимым микроэлементам”. Я почти не сопротивлялся. Скорей бы уж кончилась все эта катавасия.

Вечером пневмопочтой прислали первую порцию, и пришлось, согласно рекомендациям гринуолдовской девушки, рассыпать дурно пахнущую смесь по всему саду. Как это она изящно выразилась: “подготовить почву”. Наверное, ей самой никогда не доводилось два часа прыгатв по саду с идиотским мешком в руках, а потом корячиться в ванной, оттирая щеткой и тремя видами мыла намертво въевшуюся вонь.

На следующий день пришлось закрыть контору на два часа раньше. Хорошо, в пятницу клиентов обычно не так много, успел принять всех. Домой я ввалился минут за двадцать до назначенного срока, перекусил на скорую руку, заварил кофе. В четыре, когда доставщики из “Гринуолда” вот-вот должны были явиться, я выволок на веранду кресло — интересно же посмотреть, как сажать будут.

Не тут-то было. Как обычно бывает у наших фирм, кровь из носу обещающих доставку заказа “в течение трех часов” (что в переводе означает: “может быть, к завтрашнему утру”), “Гринуолд” пунктуальностью не отличался. Полчаса опоздания можно списать на всякий там форс-мажор — пробки, долго искали место и все такое, но когда голокуб за моей спиной забубнил пятичасовые новости, я не выдержал и позвонил в офис “Гринуолда”.

Секретутка на этот раз была другая, но ее голос от прежней почти не отличался — такой же ласковый и слащавый. Она очень удивилась, что заказ до сих пор не доставлен, попросила:

— …подождите минутку, пожалуйста, я сейчас попробую выяснить…

Прошло действительно не больше минуты, а девочка уже объявилась снова:

— Алло? Вы слушаете? Извините, пожалуйста, я только что связалась с машиной, они просто задержались на другом заказе. Уже выехали, скоро будут у вас. Еще раз извините.

Как обычно. Я фальшиво поблагодарил и отключился. Знать бы заранее — можно было и с работы не уходить. Каждый раз надеешься на лучшее.

Только спустя час, когда я уже начинал медленно закипать, раскрашенный зелеными разводами фургон зашуршал подушкой по подъездной дорожке. Из кабины выпрыгнули двое работяг в салатовых спецовках с изображением раскидистой древесной кроны, направились ко мне.

— Аламо драйв, сто три? — спросил тот, что постарше. Бригадир, наверное.

— Да, — ответил я. Лениво так, с неохотой, словно и не жду их почти полдня. Пусть многого о себе не думают.

— А вы, наверное, Алек Комински?

— Я, — говорю и с теми же интонациями добавляю: — А вы из “Гринуолд индастриз”? Четырехчасовой заказ привезли? — и смотрю на часы, этак демонстративно.

Тут работяга, похоже, понимает, что неплохо бы и извиниться:

— Прошу прощения, раньше не получилось, задержали на предыдущем заказе.

— М-м… — с намеком на сочувствие кивнул я, — бывает. Где расписаться?

Мигом появился планшет с договором. Я пробежал текст глазами — вроде, все правильно — и подписался услужливо протянутым пером.

— Куда хотите посадить?

— А вон туда, между дорожками, где огорожено. Я по журналам сверился, самое идеальное место: и света достаточно, и расти ему ничего мешать не будет.

Работяги немного приуныли. Ну, все верно, я знал из рассказов, что такие вот бригады неплохо срубают на чаевых, помогая малообразованным в подобных делах клиентам выбрать подходящее местечко для посадки.

Из фургона высыпала новая стайка работяг. Двое сноровисто взялись раскапывать подходящую ямку, остальные аккуратно изъяли из кузова скромного вида контейнер, оклеенный предупредительными надписями, как туристский чемодан. Бригадир немного повозился с вакуумными запорами, ящик звонко клацнул и открылся.