– Уходи оттуда немедленно, Малех! Слышишь меня? Я сказал, уходи немедленно! Такое просто так с пластиформом произойти не может, даже спустя десять тысяч лет. А там – безвоздушное пространство и...

  Одна из картинок на компитехе замигала, и в поле зрения буровой установки появился Малех в своем рабочем скафандре. Из-за пыли его фигура казалась окутанной серым плотным туманом, а бледное лицо с круглыми черными глазами без зрачков, характерными для расы чивасов, в первый момент испугало Этирея: будто привидение показалось. Малех подошел вплотную к глазку камеры и, в упор глядя на экран, сказал, чеканя слова:

  – Мы не можем уйти отсюда с пустыми руками. Иначе меня расчленят, причем в буквальном смысле.

  Тсарек, услышав слова друга, побледнел, мысленно даже порадовавшись тому, что решился помогать Визару в его бредовой, как он полагал, затее лишь в последний момент и о его участии никто не знает, но чем звезды не шутят...

  – Послушай, Малех! Всего неделя прошла с нашего прибытия на эту даже звездами забытую планету. Нас никто не подгоняет, мы спокойно все выясним, проверим, сделаем замеры и анализы на вирусы, излучения и...

  – Этирей, я в защитном костюме, так что никакие вирусы мне не страшны. Впрочем, как и радиация. Ты считаешь, я совсем дурак? Ладно, чтобы ты успокоился, сейчас сделаю замеры и пробы и тебе отправлю пневматикой, так что принимай и обрабатывай, пока я тут осмотрюсь.

  Малех отвернулся от камеры, демонстрируя другу узкую спину и короткие ноги. Учась в высшей академии много лет назад, они не раз смеялись над их разницей в телосложении. Все чивасы щуплые и низкие, а тсареки, наоборот, в большинстве своем крупные и высокие, по крайней мере те из них, что остались в живых.

  Пару тысяч лет назад по общекосмическому времени их планета Тсарек погибла: звезда остыла, превратив их дом в ледник. И так немногочисленная раса расселилась по различным мирам, ассимилируясь и теряя свои корни и наследие. Но семья Дор-Тсарек Коба до сих пор имела чистую кровь, не разбавленную другими расами, что только усиливало их способности.

  – Малех, ты и так уже наворотил дел и заработал кучу проблем, я чувствую себя круглым дураком, что купился на твою сказочку о несметных богатствах и великих открытиях. Я тебя очень прошу – включи, наконец, свой разум и возвращайся наверх. Я обещаю, мы не улетим отсюда, пока не соберем всю информацию об этом месте.

  – Этирей, смотри, что я нашел! – чивас, не обращая на слова друга никакого внимания, направил камеру, закрепленную на шлеме скафандра, на странные золотые символы, изображенные на внушительном черном квадрате из сартора.

  Этирей замолчал, в душе кляня Малеха за врожденное упрямство, но смиряясь с этим. Ведь он слишком давно знает своего друга и уже привык к его выходкам. Чувствуя за собой вину: сам дурак, раз знал всю подноготную и характер Визара, но согласился на участие в этой чистой воды авантюре. Теперь оба рискуют, и если чивас – одиночка, то Этирей сейчас боялся за своего ребенка. Его дочь не может потерять своего единственного родственника, особенно после того, что произошло с ее матерью.

  Заметив то, что показывал ему Малех, вплотную приблизившись к квадрату, который просто лежал на каменной плите, Этирей пораженно выдохнул. Словно мемориал погибшему городу. Пыль уже потихоньку осела, и там, где раньше стояло множество домов, осталась лишь эта внушительная каменная глыба из песчанника.

  Камера выхватила квадрат, приближая изображение символов на мониторе, и даже носки ботинок от скафандра Малеха продемонстрировала, так близко тот подошел к камню. Этирей изумленно выдохнул:

  – Малех, как ты думаешь – может, здесь проживали самые богатые гуманоиды Вселенной?

  – К чему ты спрашиваешь? – голос Малеха был немного хрипловатым от волнения.

  – Потому что! Посмотри вокруг – это действительно саркофаг. Стены и потолок, как я заметил, тоже из отрино, чтобы уж наверняка любителей легкой наживы отвадить. А это недешевое удовольствие. За один квадрат из сартора можно выручить столько средств, что вполне хватит выкупить все оборудование и корабль, а они еще и золотом надпись сделали...

  – Этирей, как думаешь, что здесь случилось? А главное, о чем надпись? Да еще на сарторе: этот метал крайне редкий и слишком дорогой, а тут – такая расточительность... Но это ведь твой профиль – ушедшие цивилизации и языки, так что ты можешь сказать?

  Этирей замолчал, шаря по квадрату глазами и рассматривая золотую вязь символов, которые, похоже тоже из-за легкого сквозняка, слегка разметало по черной блестящей поверхности. Какая-то подспудная мысль сверлила мозг, но он все никак не мог ухватить ее за хвост. Потом взгляд зацепился за странный знак-символ, мелькнуло узнавание, и память услужливо выдала предположение. Тсарек осторожно высказался:

  – Посмотри, там в углу знак седьмой планеты крингов. В хрониках упоминалось, что гибель всей их цивилизации началась именно оттуда. Бескрайние небеса, Малех, миры крингов почти самые закрытые из тех, о которых нам известно. Я тебя еще на Саэре предупреждал, что о них почти не сохранилось какой-либо ценной информации. Но... хм-м... ты помнишь, я рассказывал, что перед разразившейся катастрофой у них случился раскол и часть планет решила отделиться от материнской? В итоге их ученые по распоряжению верховного правительства что-то создали для угрозы или принуждения. После этого информации фактически никакой не было, только о гибели миллиардов крингов. Даже их корабли так и не смогли добраться до соседей. Лишь небольшая часть населения с планеты, самой удаленной от седьмой, выжила. Хотя хроникам тоже безоговорочно верить нельзя. Сам знаешь: тот сказал, этот переврал, следующий еще больше придумал – результат...

  С ответом Визар не замедлил, и в его голосе прозвучало едва заметное сомнение вперемешку с непрошибаемым убеждением в своей правоте:

  – Не знаю, не знаю, дружище, кто переврал, но легенда, которую я нашел в хрониках, оказалась верна, и все сведения, которые десятилетиями кропотливо собирал по крупицам, тоже оказались достоверны. И наше присутствие здесь это доказывает.

  Высказав свое мнение, Малех протянул руку и пальцем, затянутым в перчатку скафандра, провел по черному квадрату из сартора. Обвел золотые символы, выравнивая сместившиеся золотые крупинки, а потом плавно переместил руку на камень, погладив его. Этирей в этот момент заметил, как отвалился кусочек от камня в том месте, где его коснулась перчатка друга. Визар на мгновение замер, его рука зависла в сантиметре от каменной поверхности, а потом он пальцем ткнул в глыбу, проверяя на прочность и твердость. Под ошарашенными взглядами мужчин палец, словно в масло, вошел в каменную глыбу, оставив после себя ровное округлое отверстие.

  – Что за черная дыра тут происходит? – спросил Визар свистящим от напряжения голосом.

  Этирей, буквально прилипший к экрану компитеха, выдохнул:

  – Я сказал тебе уходить оттуда!

  Камера, установленная на шлеме, резко метнулась к буру, затем, замерев на мгновение, прошлась по уходящему в темноту пространству мертвого города. Этирею стало понятно, что его слова все же зародили в душе чиваса сомнение, но вздох облегчения прервался, стоило ему услышать следующее замечание Малеха:

  – Значит мне следует поторопиться с обследованием территории. А ты можешь заняться расшифровкой символов и анализами проб.

  Этирей ничего не ответил, поняв, что убеждать, просить или приказывать Малеху соблюдать осторожность и безопасность бесполезно. Он молча поудобнее уселся в кресло и приступил к обработке новых данных, поступающих с буровой установки. Чем быстрее он закончит свою работу, тем скорее оба уберутся отсюда. Еще когда только обследовали планеты со своего корабля и решали детально исследовать именно эту – седьмую и самую дальнюю, в душу закралось нехорошее предчувствие.

  Слишком гнетущее впечатление оказывала на психику темно-красная звезда в системе Крингов, а также именно эта планета, по которой гуляли мощные ветра, молнии и где, как позже выяснилось, города строились глубоко под землей, хотя планета и имела нормальную, пригодную для жизни на поверхности атмосферу – наверное, крингов климат не устраивал...