«Обойдёмся как-нибудь пока без новой мебели…» - она произнесла эти слова с видимым сожалением, однако, на следующий же день сама поехала в обменный пункт, обменяв на валюту все имеющиеся у них наличные деньги, включая и полученную недавно зарплату.

Разговор же с Леонидом только укрепил её в своём решении.

В рацион Морозовых снова прочно вошли макароны и овсянка. Правда, теперь уже не на маргарине. Всё лето Анна навещала обменный пункт – с их с Сашей авансов и зарплат, оставляя небольшую сумму на продукты, коммунальные платежи и общественный транспорт – «впритык».

Она никогда не была скупой, просто умела точно рассчитывать бюджет, но, если раньше, в гарнизонах, это не стоило ей нравственных мучений, то теперь она ощутила их сполна – лето подходило к концу, а её гардероб оставлял желать лучшего. Купленный ещё зимой брючный костюм так и остался единственной обновкой, и, помня, в каких одеждах щеголяли её коллеги на выпускном, Аня с тоской представляла себя на первосентябрьском звонке – всё в том же костюме, в той же единственной золотой цепочке, в единственных праздничных туфлях, среди разнаряженных преподавателей, и эта картинка оптимизма, естественно, не прибавляла. А ведь именно с первого сентября школе, в которой она теперь работала, окончательно присваивали статус лицея! И по этому поводу ожидались особые торжества…

В то же самое время, она продолжала методично нести в обменный пункт каждую копейку – как советовал Сашин товарищ Лёня Лапин.

Со времени приезда Морозовых в этот огромный город между Анной и Леонидом очень быстро установились доверительные отношения. В глазах молодой женщины Леонид представал чуть ли не волшебником. Он с абсолютной искренностью давал Морозовым свои практические советы по каждому поводу – будь то работа для Саши, или покупка мебели.

«Аня, поспите и на старом диване! – весело кивая на оставшийся после прежнего хозяина диван, Лёнька многозначительно подмигивал ей серыми глазами, - Лучше сейчас немного ужаться, зато потом развернётесь! Это я вам обещаю! И вообще, если что – обращайся сразу ко мне, а то, я смотрю, этот дремучий солдафон ничего в гражданской жизни не понимает!»

Анне нравилось его внимание и готовность прийти на помощь в любой ситуации. Судя по всему, Лапин делал это искренне, в его действиях не угадывалось никакой корысти, да и какая корысть может быть между старыми друзьями?

Правда, иногда в глазах Леонида проскальзывала непривычная жёсткость, но Аня списывала это на его коммерческие дела – бизнесмен, он всегда думает о своём бизнесе, и мало ли какие проблемы крутятся у него в голове, даже тогда, когда он находится в кругу близких друзей.

Лапин казался ей очень интересным мужчиной – рядом с ним её Саша выглядел слишком просто, и даже где-то скучно. Нет, она не собиралась сравнивать своего мужа с чужим – это ей и не пришло бы в голову… Но общение с Леонидом доставляло молодой женщине неоспоримое удовольствие и даже где-то скрашивало её новую жизнь…

К тому же, Леонид умел ухаживать – ненавязчиво, галантно, в пределах допустимого, так, что ни у Морозова, ни у Милы не возникало никакого мотива для ревности. Но сама Анна в глубине души чувствовала, что интерес Леонида незаметно подбирается к некоей грани, разделяющей чисто дружеские отношения и влечение к ней, как к женщине.

Она боялась признаться самой себе, что ей очень нравится этот интерес… Конечно, она даже и в мыслях не допускала чего-то большего… но впервые после первой неудачной любви Анна почувствовала, как внутри неё что-то просыпается… что-то, что она так и не сумела ощутить сполна – тогда, пятнадцать лет назад, и что застыло в ней на долгие годы… Это чувство ещё не проснулось, но уже подавало признаки жизни – лёгким внутренним волнением, охватывающим её при встрече с Леонидом, едва заметным румянцем от его пристальных взглядов, а так же желанием выглядеть как можно привлекательнее при его появлении.

Конечно, её чувства к Виталию давно угасли… во всяком случае, ей уже давно так казалось. Они ушли, растворились в прошлом, освободив место для настоящего. Но, несмотря на свою, казалось бы, счастливую семейную жизнь, за эти тринадцать с лишним лет Анна не ощутила и десятой доли тех чувств, которые она испытывала в те два недолгих месяца, что встречалась с Виталием… Их единственная проведённая вместе ночь осталась в памяти навсегда…

С Сашей не было ничего подобного. Их отношения носили спокойный, уравновешенный характер, во всяком случае, со стороны Анечки. Молодой муж обрушивал на неё всю свою пылкость, но взаимностью Аня ответить так и не смогла.

Ложась в постель, она, действительно, исполняла супружеский долг – по-другому её роль назвать было бы сложно. Она старалась не отталкивать супруга, но сама никогда не проявляла инициативы в любовных ласках.

Впрочем, Саша был счастлив уже тем, что его любимая Анюта – рядом, что она ждёт его каждый вечер дома, растит его сына и, по-прежнему, остаётся ему настоящим другом и советчиком. Найти себе на стороне любовницу, которая бы могла удовлетворить самые горячие сексуальные желания, ему и в голову не приходило – Александр был однолюбом во всех смыслах.

Переехав в однокомнатную квартиру, Анна даже почувствовала некое облегчение – рядом теперь спал взрослый сын, и это служило оправданием нечастым супружеским отношениям.

В то же самое время, что-то новое, неиспытанное ранее, неумолимо просыпалось в ней… просыпалось впервые за много лет. Она наслаждалась этим чувством, и боялась его одновременно – к Саше оно не имело никакого отношения.

…Утром, восемнадцатого августа, Александра разбудил ранний звонок. Сонно потянувшись к тумбочке, на которой стоял телефонный аппарат, он снял трубку.

- Ну, что я тебе говорил, а?! – голос на том конце провода принадлежал Леониду и бы не просто радостным, а крайне воодушевлённым.

- Привет, Лёнь… - протерев глаза, Морозов сел на постели, - Что случилось?..

- Ну, конечно, ты ещё не в курсе… - громко рассмеялся Лапин, - Олигарх, блин!

- Да я ещё не проснулся…

- Ты что, телевизор вчера не смотрел?! Радио не слушал?! – товарищ продолжал потешаться, - Такой праздник, а ты…

- Да слушал краем уха… - Морозов окончательно проснулся и покосился на Анну – та тоже открыла глаза и прислушивалась к разговору мужа и Лапина, - Ты вообще – о чём?

- Я вообще о дефолте.

- А… про это… - теперь уже усмехнулся Александр, - Нашёл праздник… скорее, траур.

- Это пусть у лохов будет траур. А у меня – праздник. Я весной одному челу десять тысяч долларов одолжил, ещё по шесть рублей. А вчера доллар до тридцатника скаканул… Прикинь, сколько он мне теперь бабла должен?

- А если не отдаст? – Александр с сомнением покачал головой, - Если по шесть не смог сразу отдать, так уж по тридцать и подавно… По-моему, это твои денежки плакали, Лёнчик.

- Ошибаешься. Договор займа был оформлен нотариально. И срок возврата – первое сентября. Улавливаешь смысл?

- Нет…

- Хорошо, тогда маленькая подсказка… у чела этого тоже ресторан. Только он дела вести не умеет. Поэтому в долги и влез. Теперь придётся весь бизнес отдавать.

- Весь бизнес?! За десять тысяч долларов?!

- А он по любому сейчас дороже не продаст свою забегаловку. Вчера многие влетели, Сашка. Если бы ты только знал, сколько народу влетело вчера… А теперь скажи мне – правильно я тебе посоветовал деньги в долларах держать?! Только попробуй скажи, что неправильно!

Леонид оказался прав: дефолт, обрушившийся на финансовую систему страны, в считанные часы сделал кого-то в несколько раз богаче, а кого-то вогнал в жуткие, невозвратные долги.

- Лёнь, ну, и что нам теперь делать? – чуть позже сама Анна позвонила Лапину, - Менять доллары назад, на рубли? Или ещё подождать?