Кстати, жрецы тоже находились здесь. Все тринадцать – по числу наиболее почитаемых в Алтории богов. Безликие серые балахоны беспокойно колыхались возле дальней стены, куда служителей богов согнали, как стадо баранов, а теперь обстоятельно допрашивали двое сыскарей. Чуть дальше, остановившись возле алтаря величественного Рода[11], вполголоса спорили между собой заместитель начальника городской стражи – господин Лардо Вейс и мой непосредственный начальник – Йен Норриди.

Первому было лет под сорок. Темноволосый, коренастый и плотно сбитый, словно бойцовый пес, господин Вейс отличался военной выправкой, редким упрямством и сложным характером, который порой доставлял сыскарям немало проблем.

Норриди в плане сложения выглядел скромнее, хотя отнюдь не был задохликом, и гораздо моложе. Да что там говорить – Йен был всего на пару лет старше меня. Но упрямо выдвинутый подбородок, сведенные у переносицы брови, поджатые губы и яростный блеск в глазах наглядно доказывали, что уступать собеседнику он не собирался. Намокшие от дождя смоляные кудри, безобразной каракатицей облепившие смуглое лицо начальника Управления, сделали его черты еще более резкими, чем обычно, и подчеркивали опасно вздувшуюся вену, ритмично пульсирующую на правом виске, как всегда бывало, если Йен на кого-то злился.

Когда я подошел вплотную, они уже не ругались – просто громко сопели, буравя друг друга глазами, как заклятые враги, и явно не желали идти на компромисс. Да, разногласия между ними случались, если смерть была естественной и не требовала дополнительного расследования, но Йен в такой ситуации отступал сразу и, проведя беглую проверку, отдавал дело городской страже без лишних проволочек. А тут они сцепились на глазах у свидетелей, и это была вторая странность, которая мне совершенно не понравилась.

– Что случилось, господа? – нейтральным тоном осведомился я, по привычке обойдясь без приветствия. – Зачем я вам понадобился? Да еще так срочно?

При виде меня Лардо поморщился, будто вдруг научился чувствовать то, что обычно чувствую я, и ощутил витающий в храме сладковатый аромат смерти. После чего буркнул нечто, напоминающее «здрасти», и отступил на шаг.

– Арт! – облегченно выдохнул Йен, развернувшись в мою сторону. – Тут такое дело… нужно, чтобы ты осмотрел труп и сказал, от чего наступила смерть.

– Кто умер? – без малейшего удивления осведомился я. Конечно, для чего же еще в Управлении нужен мастер Смерти?

– Настоятель храма.

Ого. Жрецы – довольно закрытое общество, в котором имеется своя собственная иерархия. Низшая ступенька – послушники, которые практически не появляются на людях. Затем идут простые жрецы, задачей которых является обслуживание алтарей. А настоятель – весьма важная шишка в жреческом Ордене тоже. Неудивительно, что Йен так уперся.

– Это самая обычная смерть, – снова набычился Лардо, став еще больше похожим на защищающего хозяйское имущество пса. Даже порыкивать начал, потеряв всякое терпение. А его густые усы встопорщились, будто по ним провели жесткой щеткой. – Старику было далеко за семь десятков! Это не ваше дело!

– Он просил меня о помощи! – огрызнулся в ответ обычно спокойный и уравновешенный Йен. – За мгновение до того, как упал!

Хм. Интересно, сколько они уже так препираются? Да еще над алтарем Рода? И что Йен тут делал во время убийства? Неужто зашел поклониться Ремосу? Не похоже на него.

Господин Вейс чуть не сплюнул.

– Да у него просто прихватило сердце! Даже ваш маг это подтверждает!

– Хог уже здесь? – удивился я.

– Да! Его заключение: естественная смерть от самых что ни на есть естественных причин! – зло подтвердил Лардо. – А твой начальник вместо того, чтобы со спокойной совестью отдать нам дело, до сих пор утверждает обратное…

У Йена на скулах заиграли желваки.

– Арт, я хочу, чтобы ты осмотрел тело, – твердо сказал он, взглянув мне в глаза. – Хотя бы потому, что инструкции знаю не хуже некоторых. Мастер Хог провел предварительное обследование и сказал свое веское слово, но… сам понимаешь: я должен знать точно.

Ну да. По закону в сомнительных случаях дать окончательное заключение о причине смерти может только маг Смерти. А поскольку в городе я такой один…

Я пожал плечами и, приметив светлую макушку помощника городского мага, склонившуюся над лежащим возле одного из алтарей телом, отправился выяснять подробности.

Настоятель лежал на левом боку, почти уткнувшись носом в основание алтаря. Левый локоть, придавленный весом его собственного тела, до сих пор оставался согнутым, а ладонь – прижатой к груди и плечу, словно старик хотел от чего-то защититься. Его правая рука бессильно упала сверху, запутавшись пальцами в разноцветных кисточках подпоясывающей рясу веревки. Обутые в сандалии ноги были чуть согнуты в коленях… ну, насколько позволял алтарь, конечно… темно-коричневая ряса смялась. Но ничего подозрительного, что могло бы навести на мысль об убийстве, я не заметил.

Когда мои грязные сапоги поравнялись с головой мертвеца, Гордон Хог – опытный маг Жизни и по совместительству внештатный сотрудник обоих наших Управлений – неприязненно буркнул:

– Рэйш, опять ты? Тебя-то зачем позвали?

– Откуда узнал, что это я? – флегматично отозвался я, присаживаясь рядом с телом на корточки. – Ты даже головы не поднял. Или успел отрастить глаза на затылке?

– Только у тебя хватило бы наглости завалиться в святое место, не вытерев как следует ноги, – хмуро ответил коллега, отбросив назад лезущую на лицо прядь светлых волос. Недоброжелательный взгляд серых глаз на мгновение оторвался от трупа и задержался на моей мокрой шляпе. – Да еще и находиться здесь в головном уборе. Рэйш, у тебя что, совсем нет ничего святого?

– Причина смерти? – не удостоив его ответом, поинтересовался я.

Хог скривился, словно отхлебнул прокисшего пива, и с явной неохотой, но все-таки поделился информацией:

– Сердце у старика прихватило. Ничего необычного. Не твой профиль.

– Не возражаешь, если я проверю?

– Да пожалуйста, – фыркнул он, вставая. – Норриди совсем с ума сошел, если на такое пустяковое дело прислал тебя. И не лень было сюда переться с другого конца города, а?

– Мне за это платят. А теперь заткнись и отойди. Я должен сосредоточиться.

Не обращая внимания на ворчание быстро удаляющегося коллеги, я снял перчатки и, щелкнув пальцами по массивному серебряному перстню на правой руке, едва слышно шепнул:

– Просыпайтесь, лентяи-и… для вас есть работа…

И вплавленный в серебро крупный рубин тут же вспыхнул, осветив мое лицо кровавыми бликами.

– Что?! Опять?! – возмущенно всколыхнулся воздух перед моим лицом, а мгновением позже над телом настоятеля материализовался полупрозрачный силуэт в неопрятных лохмотьях. Морщинистое лицо, глубоко посаженные глаза, искривленный в злой гримасе рот, гневно вскинутые кулаки… Грем, как всегда, был в своем репертуаре. – Арт, мне почти двести лет, едрить тебя за ногу! И я, между прочим, еще не отошел от визга той мерзкой собачонки! Чтоб ее двадцать раз об угол табуретки! Имей совесть и оставь старика в покое!

– В самом деле, Артур, – укорил меня мягкий женский голос, и следом за брызгающим слюной Гремом из перстня выпорхнула прекрасно одетая дама чуть более чем средних лет. В вычурном парике, завитая по последней моде, с кокетливой мушкой над верхней губой и в ярко-красном атласном платье, где под грудью расплывалось темно-багровое пятно. – Мы же только вернулись. Или у престарелой кокетки снова кто-то потерялся? Уж не муж ли?

– Что делать? – деловито осведомился третий призрак – босоногий пацан с на редкость серьезным лицом, вечно трепаной шевелюрой и следами от трех ножевых ранений на холщовой рубахе. – Артур, у тебя неприятности?

– Полетайте по округе, – вполголоса, чтобы не разбудить дремлющее в зале эхо, велел я. – Посмотрите, что да как. Может, что странное найдете.

– Сделаем, – уверенно кивнул мальчишка и, растаяв в воздухе, умчался выполнять поручение.