Неизвестно, сколько еще продолжалось бы все это безобразие, если бы не прошлогодняя Рождественская ночь.

Гермиона носилась по их уютной гостиной, заканчивая праздничные приготовления — последняя ленточка не высоких свечах во главе стола, и теперь можно заняться собственным образом. А у нее были особые планы. Пора уже переступить через свою природную скромность и…

Стук в окно прервал ее мысли, а при виде пернатого почтальона болезненно засосало под ложечкой. Не к добру все это.

На веснушчатом лице любимого парня отразилось правдоподобное беспокойство, стоило ему погрузиться в написанные на клочке пергамента строки. Быстро накинув на плечи дорожную мантию, чмокнув ошарашенную девушку в щеку и пообещав вернуться как можно раньше, Уизли немедленно трансгрессировал в Мунго, оставив свою невесту в одиночестве в разгар праздничного вечера.

Гермиона хотела отправиться в Нору и провести Рождество в приятной компании родни своего жениха, но вовремя одумалась, искренне веря в его скорое возвращение. С каждым неуловимым движением минутной стрелки надежда на сказочную ночь таяла. И тогда у Грейнджер возникла идея: если они не могут провести Рождество дома, то… смогут отпраздновать его на работе.

А почему бы и нет?

Воодушевившись этой мыслью, Гермиона быстро выскользнула из гостиной и поспешила в спальню. Распахнув дверцы платяного шкафа, на долю секунды замерла, представив реакцию Рона, когда тот увидит ее в подготовленном наряде, и, широко улыбнувшись, вытащила из самых недр шелковое голубое платье-шубку.

О, у этого наряда была своя история. Незадолго до Рождества они с Роном спонтанно рванули на выходные в Россию. Захотелось экспромта, разнообразия. Именно там они и увидели девушек-помощниц Санта-Клауса. Снегурочек. Рон с восхищением рассматривал русоволосых красоток, облачившихся в бирюзовые шубки, а Гермиона, съедаемая непонятной ревностью, твердо решила, что примерит на себе подобный образ. О, сколько вечеров они с Джинни бились над этим костюмом, пытаясь найти идеальную длину юбочки и глубину декольте. В конце концов, своевольная золовка взяла все в свои руки и, заставив Гермиону не шевелиться, вооружилась волшебной палочкой и несколькими росчерками изящной кисти поставила решительную точку в готовящемся образе. Декольте было весьма целомудренным — оно лишь слегка приоткрывало и подчеркивало красивую линию упругой груди, а вот короткая бирюзовая юбочка с белой опушкой едва прикрывала то, что ей было положено прикрывать. Гермиона жутко краснела, кружась перед зеркалом, но заметив восхищение в изумрудных глазах, не смогла не признать, что смотрится в образе Снегурочки весьма эффектно и сексуально.

— После такого он обязан на тебе жениться, — фыркнула Джинни, рассеивая последние сомнения.

Быстро приняв душ, натянув на стройные ножки прозрачные чулки с ажурной резиночкой и серебристые туфли на высоченной шпильке, а на разгорячившееся тело — белоснежное кружевное белье и платье-шубку, Гермиона заплела волосы в тугую косу и, схватив под мышку бутылку шампанского, решительно трансгрессировала в Мунго. Если где-то в подсознании и возникла мысль, что будет, если она встретит кого-нибудь другого, пока будет добираться до кабинета жениха, то Гренйджер быстро отогнала от себя эти картинки. На тот момент больше всего на свете хотелось увидеть выражение лица Рона на ее эффектное появление, а остальное… мелочи жизни. В конце концов, она же не голышом будет щеголять по больничным коридорам.

Тихонько и быстро ступая по белоснежной плитке, Гермиона ощущала себя почти преступницей. Адреналин в крови зашкаливал, заставляя и без того разгоряченное тело пылать от предвкушения. Она не переставала радоваться своей удаче — коридоры Мунго были абсолютно пусты. Разумеется, девушка в любом случае не встретила бы препятствий: героине войны и по совместительству невесте одного из ведущих колдомедиков вход был свободным, но все же хотелось, чтобы эта небольшая шалость осталась их с Роном тайной.

Замерев перед заветной дверью, которая вела в ординаторскую, Гермиона резко нажала на дверную ручку и с сияющей улыбкой шагнула в светлое помещение:

— С Рождеством, любимый! — звонкий голосок отразился от каменных стен…

Гермиона резко села в ванной, чувствуя, как щеки вновь начали пылать от навалившегося стыда. То, что было потом никак не выходило из ее головы. Это воспоминание преследовало ее, уже который месяц не выпуская из своих цепких щупалец.

Нет, она не застала Рона с другой женщиной. Все было намного хуже. По крайней мере, для ее природной скромности.

Грейнжер шепнула заклятие — и тот час стала под ледяные капли, полившиеся на нее сверху — что угодно, только бы смыть накатившееся смущение.

Картина была эпичной. Ничего не скажешь.

В нескольких шагах от ворвавшейся в ординаторскую девушки, на невысоком диванчике восседал никто иной, как Северус Снейп. Он во все глаза уставился на улыбающуюся Грейнджер. Правая кисть застыла в воздухе, а изящные пальцы сильнее вцепились в фаянсовую ручку коричневой кружки, от которой шел пушистый дымок, разносящий по помещению насыщенный кофейный аромат. Тяжело сглотнув, Снейп скользнул взглядом по стройному телу, задержавшись где-то в районе белоснежного отворота юбочки, едва прикрывавшей пикантную часть нейлонового чулка, но тут же совладав с мужской природой, он сосредоточил все свое внимание на миловидном личике, наблюдая, как на нем гаснет сияющая улыбка.

Гермиона знала, что Снейп — непосредственный начальник Уизли. Сколько вечеров ей приходилось выслушать от Рона про бездушного тирана, который совершенно не изменил своих привычек. Но еще она знала, что Северус Снейп — самый лучший колдомедик, который точно не стал бы в ночи беспокоить своих сотрудников.

Осознание моментально навалилось на девушку, бетонной плитой придавливая хрупкое тело к полу. В глазах нестерпимо защипало, а в груди стало печь так, что казалось, сейчас грудная клетка разорвется на мелкие ошметки.

Не было никакого вызова. Не было никакого дежурства. Ни сегодня, ни вчера, ни позавчера… Никогда.

Молчание затягивалось. Теперь самое главное — не разрыдаться как последней неудачнице, а с гордо поднятой головой покинуть помещение под пристальным, все понимающим взглядом антрацитовых глаз.

— Простите, — пискнула Гермиона, чувствуя, как горло сдавливают невыносимые спазмы всеми силами сдерживаемых рыданий, — Я… я ошиблась… — резко развернувшись на каблуках, не заботясь о том, что от такого быстрого движения короткая юбка всколыхнулась вверх, совершенно не скрывая прелестей своей обладательницы, девушка как ошпаренная вылетела из ординаторской, ощущая, как первые жгучие ручейки заструились по щекам. Гермиона неслась по пустым коридорам, абсолютно не разбирая дороги, — глаза застилала соленая пелена. Каким-то чудом, она нашла выход. Все, на что хватило сил — это добраться до припорошенной снегом лавочки в пустом парке на территории больницы и… дать волю душащим слезам. Она плакала навзрыд, совершенно не думая о том, что сидит на улице практически обнаженной. Однако холод рождественской ночи брал свое: при каждом всхлипе из горла вырывался белесоватый пар, а тело превратилось в одну сплошную ледяную глыбу.

Внутри вперемешку с болью разливалось абсурдное чувство облегчения и радости — по крайней мере, она здесь одна. Никто не увидит ее позора, ее истерики. Никто…

Едва уловимый шепот за спиной заставил поежиться и обернуться. В шаге от девушки стоял… Северус Снейп. И только тут Гермиона почувствовала, как по ее измученному телу разливается тепло — бывший профессор наложил на нее согревающие чары. Нахмурившись, Снейп протянул Грейнджер большую чашку, практически силой разжимая судорожно сжатые девичьи пальчики, заставляя ощутить жар нагретого фарфора.

— Пейте, — Гермиона вздрогнула от звука его голоса — она уже и забыла, насколько он глубокий и такой… бархатный, насыщенный… — Пейте, Вам нужно согреться, — настойчиво повторил Снейп.

Под внимательным прищуром антрацитовых колодцев невозможно было не послушаться. Горячая жидкость ворвалась в горло, обжигая, заставляя болезненно поморщиться.