Мне пришлось огорчить его, подтвердив:

– Так получается. И все потому, что вы придавали слишком большое значение моей персоне, противник на это и ставил – и расчет его оправдался.

– Изложи популярнее, – потребовал Иванос.

– Как я сейчас понимаю, их схема была такой: они заметили – или почувствовали хотя бы, – что ваша Служба забеспокоилась по этому поводу, что в их посольстве произошла утечка, и вы стали искать семена. А тут еще в дело вмешалась третья сторона: Синера. До них ведь семена так и не дошли…

– А должны были?

– Безусловно. Тут ведь какая история: семена были закуплены на Синере Армагом, и – по контракту – должны были быть доставлены на Армаг продавцом. Армаг настойчиво посоветовал, чтобы груз шел окольным путем – через Теллус, потому что при прямой перевозке Синера – Армаг возникала якобы угроза перехвата. Армаг получил эту почту для синерианского посольства и должен был туда и передать, – но машину по дороге якобы перехватили, курьера оглушили и груз похитили. Синера забеспокоилась не на шутку: до тех пор они получили только аванс, окончательная оплата – очень немалые деньги – должна была произойти уже на Армаге, при доставке, теперь же не было ни семян, ни денег – а ведь груз этот собирали несколько лет, семена эти вызревают редко и не помногу. Синера обратилась к нашим властям, но и само их посольство приняло меры: наняли где-то частную опергруппу Вериги, а он уже подрядил меня – для их розыска. Но Синера, искренне веря и в похищение, и в добропорядочность Армага, постоянно держала их в курсе своих начинаний. Узнав о том, что к работе привлекли меня – а с их Службами мы были давно знакомы, – они решили меня обезвредить и поставили в условия, в которых я должен был бежать с Теллуса – и увести за собою и ваш интерес. Так оно, в общем, и получилось.

– Хочешь сказать, что они и за Альфредом охотились и ликвидировали его, только чтобы замарать тебя?

– Нет, конечно. Не только. Альфред все равно был приговорен: он был у них исполнителем, а в следующую же минуту после того, как семена попали в землю, стал опасным свидетелем. Если бы их действие начиналось, скажем, на следующий день – он мог бы и остаться в живых. Но срок в два месяца – пока елочки подрастут и начнут работать – все решил: за это время он мог и передумать, и явиться с повинной, и вы сделали бы то, что делаете сегодня: уничтожили бы посадки и сорвали бы всю их операцию, а она ведь – стратегического значения. Так что тут они одним ударом убивали двух зайцев: устраняли свидетеля-и направляли вас по ложному следу. И не только вас, но и Веригу, то есть Синеру. Верига ведь был тем, кто навел меня на Альфреда: у них уже были данные о том, что он участвует в истории с семенами, хотя они, естественно, не знали, что он исполнитель, а не передаточная инстанция. Активность Вериги с группой встревожила Армаг; было решено его уничтожить. Свободный разведчик в команде Вериги, близкая ему женщина, скрытно работала и на Армаг. Узнав о предстоящей атаке на Веригу, она попыталась предупредить его, застав у меня; кстати, о его намерении нанять меня Армаг узнал именно от нее. Она не успела, но и атака на Веригу удалась лишь частично: он спасся. Она же об этом не знала – да, похоже, и Армаг считал, что Верига погиб вместе с его людьми. Женщине не оставалось ничего другого, как продолжать работать в армагской упряжке. Но ее успели уже заподозрить в том, что она – двойник, ей поручили принять участие в ликвидации Альфреда. Маршрут его был известен, наметили, где его атакуют и собьют, а на случай, если он при этом выживет, операцию решили подстраховать и на земле.

– Что – они не были уверены в своем оружии?

– Задача воздушной атаки была лишь – посадить его, а окончательно разделаться с ним должна была именно машина с женщиной и ее спутниками. Будь они у себя дома – сожгли бы его еще в воздухе вместе с агриком, но тут они не могли так явно засветиться. Поэтому нас всего лишь подбили – так что вынужденную посадку легко можно было бы объяснить сбоем в работе антиграва, а что его кто-то подстрелил на поверхности – об этом никто уже не мог бы рассказать, доказательств их участия не было, в самом худшем случае они свалили бы все на Синеру – технично вложили бы вам такую идею…

– Это они и сделали, кстати, – вставил Иванос.

– Я так и думал. Поэтому в сериале той женщины не оказалось серии для меня: меня им было выгоднее сохранить – пустить вас по моему следу.

– Выглядит достаточно логично.

– Но тут есть и смешной элемент, – продолжал я. – Альфреда-то они уничтожили. Но сразу же после этого стали сомневаться: впрямь ли он выполнил всю работу? Не решил ли под конец нагреть руки и не перепродал ли доверенные ему семена кому-то еще с какого-то третьего мира? Армаг есть Армаг, в любом деле они привыкли искать прежде всего денежный интерес. Возможно также, что им что-то стало известно о его давних связях с Рынком, и они решили, что семена уйдут именно туда. Я уже потом понял, что этого произойти не могло: Рынку нужны были не семена, а точная информация о месте и времени их использования – это они и собирались выставить на продажу. Однако Альфред не успел сообщить им это. Так или иначе, ответ на свои сомнения Армаг мог только получить из письменного сообщения Альфреда с указанием места посева и всего прочего: той самой кристеллы, что была в его кейсе, потом оказалась у меня, а в конце концов – у женщины, которая сейчас привезет ее сюда. На месте происшествия они ее не нашли и поняли, что я унес ее с собой. К тому времени частная кристелла оказалась уже у Антиквара, им не пришлось долго искать ее: он сам поставил их в известность. Они прочитали текст без труда: шифры Альфреда были им известны – он от них и получил часть своих кодов, другие были даны ему Рынком. Завещание же вообще не шифровалось. И они прочли там – вы сами знаете, что. Тогда у них выстроилась цепочка: Альфред заручился моей помощью в деле продажи семян, а когда он погиб – я продолжил дело на свой страх и риск, чтобы забрать весь навар.

– Кстати: почему, ты думаешь, Альфред пошел на это дело? Деньги, компра, еще что-то?

– Полагаю, деньги были не главным. Для него, видимо, это был прежде всего научный эксперимент: выяснить, действительно ли влияние субстрата уракары хвойной таково, как о нем рассказывали; скорее всего он рассчитывал в случае подтверждения этих данных заняться изучением структуры «урагана», механизма его воздействия на психику, а затем и – не исключено – поисками противоядия. Ему наверняка ни слова не сказали о том, что такой препарат уже создан и применяется. Его интерес был, я почти уверен, чисто научным.

– То есть ты считаешь, что он мог ради эксперимента рисковать целым миром?

– Что удивительного? Вспомни историю: когда собирались испытывать первые термоядерные заряды, высказывались предположения, что результатом может стать неуправляемая цепная реакция глобального масштаба: конец света, иными словами. Что же – это остановило кого-нибудь? Да нет, конечно. Научная одержимость – вещь более действенная, чем деньги или страх. Это уже своего рода фанатизм, а против него логика бессильна.

– В таком случае, зачем было его убивать?

– Потому что существовали эти два месяца. Время, когда ничего больше не нужно делать – только ждать. Самая опасная пора, потому что именно в таких обстоятельствах человек начинает размышлять, анализировать, оценивать и переоценивать. И в любой день этих двух месяцев он мог до конца понять, на что обрекал свой мир, – и прекратить эксперимент; я уже говорил – как. Даже необязательно было являться с повинной: просто уничтожить посадки – и дело с концом. И его даже нельзя было привлечь к ответственности за попытку глобальной диверсии: добровольный отказ от реализации преступного замысла, как известно, снимает вопрос о судебной ответственности.

– А не может ли быть, что он, считая армагское мировоззрение и политику более выигрышными для Федерации, чем политика Теллуса, пошел на это дело совершенно сознательно?