– Значит, все-таки они есть.

– Есть. И у них при себе обязательно имеется вклад или, на самый худой конец, хороший статус.

– А если популярнее?

– Ты что-то разучился понимать. Мозги надо смазывать почаще. – И он налил снова. – В любом мире есть определенное количество людей, имеющих доступ к товару в силу своего положения – служебного, общественного, фамильного… Люди, обладающие такими рангами, могут рассчитывать на хорошую встречу здесь, потому что если у них и нет при себе хорошего вклада, то, во всяком случае, есть устойчивые связи среди других людей, имеющих доступ к информации. К секретам. Тайнам. Государственным и прочим. Если сюда приедет, допустим, экс-президент даже самого занюханного мирка, или пусть не президент, но министр – он будет внимательно выслушан и скорее всего оставлен тут на работе. А как тут платят, ты и представить себе не можешь. Тут люди становятся богачами, не сходя с места. Но если кто-то в чем-то провинится – мера наказания за все одна, догадываешься, какая. Если бы в федеральной статистике указывался здешний уровень смертности, то… Но это тоже – тайна, а свои секреты хранить тут умеют, этого у них не отнимешь.

– Со статусом ясно, – сказал я без особого воодушевления. – Ну а что скажешь по поводу вклада?

– Что-то охрип я от долгого говорения – отвык… – Абердох промочил горло и сразу же налил по новой. – Со вкладом – все еще проще. Как ты знаешь – ценная информация, порой стоящая очень больших денег, ну очень, – может оказаться и не у сановной персоны, а у человека, условно говоря, случайного. Из низов, скажем так. Но от этого она своей ценности не теряет, верно? И вот человек такой, каким-то способом пронюхав, где этот товар можно продать надежнее и выгоднее всего, прибывает сюда и эту свою информацию предъявляет. Ее оценивают и к нему приглядываются в те несколько дней, которые ему приходится тут провести, пока привезенная им информация проверяется по другим каналам: она может ведь оказаться и просто липой, захотелось человеку шальных денег… Если это липа – думаю, дальнейшее объяснять тебе не нужно. Если же товар добротный – ему предлагают сделать выбор.

– Не понимаю: чего тут выбирать?

– Ему говорят: мы это купим, можете получить свои деньги и улетать восвояси, там вы забудете о нас и поживете в свое удовольствие. Но вы можете просто подарить нам этот товар и остаться у нас работать – в конечном итоге это принесет куда больше. Или можете, вернувшись к родным пенатам, продолжать дальше в том же духе, стать, так сказать, членом-корреспондентом – тогда получите каналы связи и, помимо постоянной ставки, вам заплатят гонорар за каждую новую информацию – в зависимости от ценности, на это существует твердая шкала расценок. Человек волен выбрать любой вариант. Большинство идет на третий, второй предлагается вообще очень немногим, ну а остальные проходят по первой схеме: берут деньги и покидают эти гостеприимные края, чтобы понаслаждаться такой жизнью, о какой прежде могли только мечтать…

Последние слова Абердох произнес со странной интонацией, мне издавна знакомой.

– Но домой они почему-то не возвращаются, – продолжил я.

– Ни домой, ни куда бы то ни было. Дай они себе труд подумать, сообразили бы: все, что они здесь видели и слышали, уже само по себе является секретом, целым набором секретов, который Рынку, понятно, не нужен, но многие Службы не пожалели бы немалых денег за такую информацию.

– Рынок со Службами не дружит?

– Рынок транснационален, Службы – национальны. Запад есть запад, Восток есть восток… Сам понимаешь.

– Значит, таких просто…

– Нейтрализуют, – закончил он. – Давай-ка – чтобы им легко лежалось…

«Слишком бодро берет он на грудь, – подумалось мне. – А хотя – может, тут и нельзя иначе, откуда мне знать?»

– Так что в твоем нынешнем качестве, – сказал Абердох, глотнув и занюхав какой-то пахучей травкой, – сам понимаешь, тебе тут рассчитывать не на что, кроме похорон – и будут они скромными. Ты явись к ним с хорошей информацией, или же стань где-нибудь министром хотя бы – тогда другое дело, тогда сможешь рассчитывать на успех твоего предприятия. Просек?

Я только кивнул, размышляя.

– А уж если это получится – заранее посоветую: с ними будь скромен. Не хвались защитой. Дай им пошарить у тебя в памяти. Все нужное спрячь. Если тебе поверят, то дадут контрольное задание. Своего рода экзамен на зрелость. Такая вот шема.

«Шема» – он всегда произносил вместо «схема». Вообще язык его был со странностями.

– Ну, не вешай носа, – подбодрил он. – Ничего еще не потеряно. О чем задумался?

– Думаю – как бы побыстрее сделаться министром. Или хотя бы раздобыть стоящую информацию.

– Об этом успеешь помечтать, когда окажешься в местечке поспокойнее. А сейчас размышлять тебе надо о том, как подобру-поздорову унести отсюда ноги.

– Если бы! Но тогда мое дело накроется. Нет. Не могу об этом думать и не стану.

– Так до чего ты додумался?

– Не успею я стать министром: времени мало. Таковы условия задачи, – объяснил я. – Придется искать информацию. Где-нибудь поближе. Не посоветуешь?

Он немного подумал.

– Есть, конечно, вариант: тут же, на Топси, только в другом месте. Вот слушай…

И он объяснил мне, что именно имел в виду:

– Ты заметил, наверное: большинство приезжих все-таки направляется не сюда, не на Топсимар, а в другое место. Есть такой остров по кличке Амор – курортный центр этого мира. Всегда народу битком, раствориться легче легкого. И вот там тусуются, кроме мамаш с детками, еще и такие вот единоличники вроде тебя: те, у кого есть какая-то информация, но которым то ли Рынок не дал той цены, на какую они рассчитывали, то ли эта информация с него же и утекла… В общем, своего рода блошиный рынок. Конечно, первосортной информацией там и не пахнет, но недорого купить что-нибудь такое, для видимости, с чем можно пройти на Рынок, там реально.

– Это как – «недорого»?

– Да, ты же без денег… Но не мне тебя учить – как заполучить информацию, не заплатив ни гроша.

– Что же: звучит неплохо. А для разгона – может, назовешь хотя бы одно имечко – чтобы я знал, с кого начать?

Абердох недовольно посопел носом. Но все же имя назвал. И особую примету для опознания.

– Пожалуй, подойдет. Спасибо, – сказал я искренне. – Ты мне помог.

– Тьфу, тьфу, тьфу, – и он постучал по столу. Я тоже.

– Ну, давай – на сон грядущий? – Он налил.

Я не отказался: день завтра предстоял нелегкий. И очень длинный. Зато и ночи здесь тянулись долго, так что еще вполне можно было успеть выспаться.

– Не в последний раз, – откликнулся я.

– Аминь.

Слово «уракара» я не произнес ни разу. И при себе оставил еще и то, что на самом деле одна зацепка на Рынке у меня была, или, во всяком случае, должна была быть: человек с Теллуса, о котором я уже упоминал – прижившийся в Рынке и носивший странную фамилию: Повидж. Не к чему было технично вкладывать его в разговор с Абердохом: возможные опоры не должны располагаться рядом, но наоборот – подальше друг от друга, тогда конструкция будет устойчивой.

А потому я уснул спокойно. Надеясь, что ночные кошмары меня обойдут стороной.

Но поспать мне удалось не больше часа. Впившись пальцами в мое плечо, Абердох тряс меня, словно хозяйка, выбивающая половик.

– Подъем! Разитель, тревога!

От этих слов вскакивают даже иные покойники. Я же был еще жив.

– Что? Мартина?..

– Приближается патруль. Давай по-быстрому: ноги в руки…

Я и так уже почти закончил одеваться.

– Плановый визит?

– Именно что нет, бзинкшт… Не за тобой ли?

– Не должны бы.

– Лучше тебе у них не спрашивать – что они должны. У тебя пропуск на остров есть? Нет, конечно. Говорил же я тебе…

– Ладно. Понял. Куда мне теперь?

– Придется тебе срочно слинять. У меня есть вход во вневремянку. Не казенную. Теневую.

– Где?

– Сарайчик за домом – под ним… Там люк…

– Код для пользования?