Они дождались возвращения Сапожка и предложили поехать с ними кобольду из соображений дополнительных мер безопасности. Он тут же отправился выполнять все поручения Бена. Проинструктировав особо приближенных, отменив все оставшиеся встречи до конца недели и заявив, что король отправляется отдыхать, Бен с Ивицей уехали через боковой западный выход, на пароме переплыли озеро к самому дальнему от замка краю, где их уже поджидал Сапожок с Криминалом, каурым жеребцом Бена, и Цаплей, беломордой гнедой кобылой Ивицы. Здесь они сели верхом и потрусили в ночь за бегущим впереди Сапожком.
Супруги ехали до рассвета. К этому времени они уже удалились от замка на весьма значительное расстояние и приближались теперь к Озерному краю. В нескольких километрах от Иррилина они свернули к гикори, спешились, стреножили лошадей, завернулись в одеяла и заснули. Под охраной неутомимого Сапожка они спокойно проспали до позднего утра. Когда проснулись, Ивица распаковала сыр, хлеб, фрукты и эль, которые прихватила с собой, и они поели на залитом солнцем пятачке возле корявого старого гикори. Сапожок, на секунду появившись, схватил пару кусков и умчался, торопясь предупредить обитателей Озерного края о прибытии короля Заземелья с супругой. Они втроем сошлись во мнении, что, как только они окажутся на территории владений духа, Райделлу будет сложновато до них добраться.
Покончив с едой, Бен с Ивицей двинулись дальше на юг. Сапожка решили не ждать — он наверняка присоединится к ним где-нибудь по дороге. Утро выдалось тихое и жаркое, солнце вовсю заливало лесную обитель. Ни малейшего ветерка, чтобы облегчить зной, поэтому, как только они добрались до Иррилина, Ивица тут же направила Цаплю к берегу, спешилась, привязала лошадь к дереву, скинула с себя одежды и залезла в воду. Бен соблазнился тоже. Некоторое время они плескались в озере, лежали на воде, глядя на верхушки деревьев и голубое небо, не говоря ни слова. Бен вновь вспомнил, насколько порывистой была Ивица. Он припомнил их первую встречу, когда увидел ее в водах этого самого озера на закате, мечтавшую о ком-то сказочно прекрасную сильфиду, не знавшую, кого именно она здесь ждет. “Ты предназначен мне, — сказала она тогда. — Это было предсказано, когда меня зачали. Я знала, что ты придешь”.
Ивица подплыла к мужу, обняла и поцеловала.
— Я люблю тебя, — сказала нежно, потершись щекой о его щеку.
И уплыла прочь.
Освеженные, они вылезли из воды, оделись, снова сели на лошадей и тронулись в путь. Супруги ехали до середины дня и добрались до старого дуба, обозначавшего границу между Вечной Зеленью и страной эльфов. Здесь их поджидал Сапожок на том самом месте, где дорога исчезала во мхах. Владыка Озерного края уже ждет, доложил кобольд. Эскорт, который сопроводит их до города, остановился чуть дальше.
Они оставили дорогу в том месте, где она обрывалась, и поехали дальше среди огромных пихт и елей, косматых гикори и белых дубов, красных ильмов и ясеней. Деревья высились над головой, подпирая небо и застилая солнечный свет. Кругом стояла такая тишина, будто в этих лесах никто и не жил вовсе. Но Бен все время ощущал чье-то пристальное внимание.
Когда почва стала мягкой и запахло болотом и тиной, показался обещанный эскорт — существа с длинными зелеными волосами и настолько тонким изящным телом, сливавшимся с окружающим лесом, что легко могли пролезть в самую узкую дыру. Они повели Ивицу с Беном по длинной извилистой тропинке среди могучих деревьев и топких болот. Со всех сторон из тумана возникали любопытные глаза и физиономии, мгновение смотрели на прибывших и тут же исчезали. Вокруг простирались болота, и водяные обитатели поднимались из тины и травы, чтобы поглазеть на королевскую чету.
Время остановилось. Вечная Зелень лежала в глубине древней страны, окруженная элементами земли и магии, и никто не мог пройти здесь без разрешения. Эльфы были таинственными существами, подозрительно относились к внешнему миру и опасались живших там существ. Бену удалось довольно далеко продвинуться в преодолении этой подозрительности и боязни, и обитатели Озерного края теперь путешествовали по всему Заземелью и даже изредка привозили с собой чужаков. Но старые привычки и укоренившиеся сомнения умирают тяжело, и должно было пройти еще немало времени, чтобы пали последние барьеры.
Бен смог бы найти дорогу в Вечную Зелень с помощью Ивицы или Сапожка, но было бы неэтично нарушать традиции и законы гостеприимства. Эскорт, присланный Владыкой Озерного края, был проявлением уважения к дорогим гостям. Бен призвал себя к терпению. Вскоре болота остались позади, и они вновь ступили на твердую почву. Здесь деревья были еще больше, старые и могучие, простоявшие, видимо, больше двухсот лет. Воздух стал теплым и свежим, наполненным цветочным ароматом. Появились люди. Некоторые робко приветствовали Их Величества. Среди жителей мелькали дети, со смехом храбро проносившиеся возле лошадей. Из ниоткуда снова возникла ухоженная дорога, широкая там, где деревья расступались. Впереди показалась Вечная Зелень, чудо инженерной мысли и изобретательности, которым Бен не уставал удивляться.
Город стоял среди лесного массива, значительно превышавшего знаменитые калифорнийские леса. Ветви деревьев переплетались так, что образовывали дороги над землей, и сам город возвышался от земли до средних ветвей гигантских деревьев, похожий на груду игрушек на рождественских елках. Дома и магазины стояли вдоль дорог и аллей, образовывавших сложную паутину. Солнечные лучи пробивались сквозь ветви, и город сиял. Повсюду сновали эльфы, трудолюбивый народ, понимающий важность всякого труда. Основную часть их деятельности составляло небольшое волшебство — главный объект торговли. Многие занимались оздоровлением и поддержанием их лесного мира. Просто дух захватывало, сколько аспектов жизни они затрагивали своей деятельностью. Бен Холидей, властелин Заземелья, едва только еще начал это познавать.
Ивица подбадривающе улыбнулась Бену, как бы обещая, что ее родной город по-прежнему дружелюбен к ним обоим. Они ехали в молчании (Сапожок бежал впереди вместе с эскортом), разглядывая сложное построение Вечной Зелени, по мере того как деревья расширялись и уровни города становились все более видимыми. Впереди во всей красе предстал амфитеатр, в котором эльфы собирались по случаю различных торжеств. Сформированный в виде подковы, с рядами сидении на ветвях, начинавшихся далеко в вышине и спускавшихся до самого низа, амфитеатр впечатлял не меньше, чем город, в котором находился.
Владыка Озерного края поджидал их у входа. Одетый в простую неброскую одежду, он стоял в окружении своих приближенных. Если не знать его в лицо, то едва ли эльфийского властителя можно было выделить среди остальных по одежде. Однако он выделялся внешне: высокий, прямой, внушительного вида мужчина, водяной эльф с серебристой кожей, настолько яркой, что походила она на рыбью чешую, и густыми черными волосами, струившимися, как и у Ивицы, почти до середины икр, и чертами столь резкими, что лицо казалось высеченным из камня. Оно представляло собой невозмутимую маску, но глаза были живыми и блестящими, и Бен научился читать по ним, о чем думает Владыка.
Когда прибывшие подъехали и спешились, речной дух направился к ним, быстро подошел к Ивице и обнял дочь, шепнув ей на ухо, что очень рад ее приезду. Ивица обняла отца, чувствуя себя несколько неловко от столь непривычно теплого приветствия со стороны родителя. Их отношения всегда были довольно сложными, натянутыми и полными взаимного недоверия. Матерью Ивицы была лесная нимфа, настолько дикая, что не могла жить нигде, кроме как в лесу, и отец Ивицы так и не смирился с ее отказом жить с ним вместе. А Ивица, пока росла, являлась для него постоянным напоминанием о женщине, которую он любил, но не смог удержать больше чем на одну ночь. По этой причине он с неприязнью относился к своей дочери и с самого раннего детства девочки был с ней эмоционально холоден и держал ее на расстоянии. Ивица росла в одиночестве, лишенная отцовской ласки. И взрослая, Ивица оставалась для него постоянным источником раздражения. Владыка Озерного края весьма неодобрительно отнесся к ее замужеству с Беном, человеком и чужаком, хоть тот и стал толковым королем Заземелья. Он считал, что Ивица таким образом предала свой народ, и отцу потребовалось довольно много времени, чтобы смириться с решением дочери. Теперь он относился к дочери несколько теплее, чем раньше, однако прежние воспоминания еще тревожили обоих.
