Джо смутилась.

– Я польщена. Но тогда почему днём он убежал, вместо того чтобы дать нам посмотреть, как он подаёт?

Дэниел глубоко вздохнул, потом пояснил:

– Он не знает, с каким из Куиннов вы хотите подружиться. Для Ричи это «или – или».

– Но он, надеюсь, не думает, будто я притворяюсь, что он мне нравится из-за того лишь, чтобы завязать отношения с вами? – спросила она сразу же, как только официант убрал нетронутые закуски и подал первое.

Скажи, Джо, ну кто тебя за язык дёргал? – строго выговорила она себе. Ты ведь фактически призналась, что находишь парня привлекательным…

Дэниел потряс головой в ответ на её замечание и торопливо возразил:

– Совсем наоборот. Сегодня днём – перед тем, как я отослал его к машине, – Ричи обвинил меня, что я использую его, чтобы подобраться к вам!

– Ох. – Голос Джо как-то сразу ослаб. А она сама, как изумлённо отметил Дэниел, вжалась в высокую спинку стула, будто пытаясь спрятаться в надёжную раковину. Его сердце стало биться быстрее, когда он понял, что напугал её, но мгновение спустя она выпрямилась и снова наклонилась вперёд. Поставив локти на стол, Джо подпёрла подбородок руками и вежливо спросила: – Ну, и как вы считаете, мистер Куинн, ваш личный вундеркинд прав? Вы пытаетесь «подобраться» ко мне?

Дэниел слегка вздрогнул от неожиданности. Он не ожидал, что Джо выскажется столь прямо.

– Не знаю, – откровенно ответил он. – Незнакомки никогда не появляются перед тобой, когда на голове у тебя надета корзина для бумаг, правда? Я имею в виду, что вы очень привлекательны… Надо быть слепым, чтобы не заметить этого.

Джо прожевала кусочек бифштекса, задумчиво сдвинув брови.

– Я решила принять ваше высказывание как комплимент, – сказала она немного погодя.

Дэниел громко рассмеялся, ощутив, как напряжение, не отпускавшее его весь вечер, улетучилось, оставив его в почти беззаботном настроении.

– Вы не такая, как все, Джо, – промолвил он. Наклонившись к ней, Дэниел взял её руку и нежно пожал её. – Вы напоминаете мне свежий весенний ветерок после длинной холодной зимы. Не могу припомнить, когда в последний раз я так смеялся.

– Бедняжка, – поддразнила Джо, хотя он видел, что его слова тронули её. – Но, думаю, вы сделали хороший выбор, переехав в Сокон-Валли. Этот городок рассчитан в основном на семейную жизнь, так что здесь вы и ваш сын сможете как следует узнать друг друга. Ричи скоро это поймёт. Когда мальчику станет ясно, что он переехал сюда навсегда, он успокоится.

– Мой сын по-прежнему ненавидит бейсбол, хотя ему хочется попробовать – правда, только для того, чтобы заслужить ваше одобрение, – заметил Дэниел; он держался теперь более уверенно. – Ричи ненавидит спорт вообще, и ребят из команды, и тренеров – такой вот всеобщий ненавистник…

Джо вздёрнула подбородок.

– Я и не ожидала сегодня чудес, Дэниел. Дайте ему время, он втянется. А если у него не получится стать игроком, мы откроем перед ним чудесный мир статистики. Ричи, кажется, притягивают цифры. За каждым игроком ведутся подробные записи буквально всего – за исключением, пожалуй, количества «апчхи», позволенных себе играющим на подаче во время матча. Но вполне возможно, когда-нибудь это тоже будут записывать…

Удивляясь как её настойчивости, так и заботливости, Дэниел энергично закивал головой.

– Да, он мог бы ввести все данные об игроках в свой компьютер, и ребята крутились бы вокруг него, чтобы узнать свою среднюю результативность. Думаю, вы нашли самое лучшее решение!

– Прекрасно! – отозвалась Джо. – Хотя я ни за что не поверю в то, что Ричи бросал мяч сегодня вечером только ради меня. Ричи любит вас, Дэниел, не сомневайтесь в этом. А теперь давайте поедим. Мне нужно очистить свою тарелку, чтобы вы смогли наградить меня кусочком того замечательного торта, из-за которого я, собственно, и пришла сюда.

– Сколько же точно земли во владении у вас и вашего брата, Джо? – Дэниел стоял посреди широкой, посыпанной гравием дороги, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в темноте. – Я обратил внимание, что вы живёте довольно обособленно, когда заезжал за вами. Когда-то это была ферма с наёмными работниками? Припоминаю, я видел несколько небольших зданий, кроме дома и конюшни.

– У нас с Энди сейчас только тридцать пять акров, намного меньше, чем мы на самом деле обрабатывали. – Джо оперлась на «кадиллак» Дэниела, вдруг подумав, что он выглядит здесь как дома. – Папа продал немного земли, когда мы только купили эту ферму, чтобы усовершенствовать дом и пристройки – обзавестись некоторыми удобствами, например водопроводом, а я продала ещё, чтобы вносить плату за обучение Энди в колледже, после того как папа умер. Но на этом мы остановились – остальная земля наша, и продавать её мы не спешим.

– У вас было много предложений? Это все потому, что вы живёте неподалёку от нового скоростного шоссе… – Дэниел помнил, как много заплатил за свой дом, и ему стало любопытно, почему Джо и её брат отказались от того, что могло бы быть невероятно выгодной сделкой.

Джо не слышала его слов, она унеслась мыслями к разговору с управляющим банком, который посоветовал ей заложить часть фермы для покупки второго лимузина. Этот разговор все ещё мучил её. Она, конечно, наотрез отказалась. Ни за что на свете она не поставит на карту её и Энди наследство – последнее, что осталось у них от отца. Ни за что.

– Джо? – Дэниел перегнулся через машину, пытаясь привлечь её внимание.

– Мой папа был инженером, – тихо начала она, как бы разговаривая, сама с собой. – Не из каких-нибудь там железнодорожных инженеров, он был инженером-электриком, и чертовски хорошим. Именно поэтому он так редко появлялся дома. Он всегда работал, всегда его куда-то вызывали. Энди и я привыкли называть его Дядя Папа – из-за того, что виделись с ним так мало. А потом в один прекрасный день, через месяц после маминой смерти, папа оставил карьеру и вложил всё, что у него было, в эту ферму. – Она улыбнулась Дэниелу. – Нам больше не надо было звать его Дядя Папа. Он отдал нам не только ферму – он посвятил нам всего себя. Каждый день своей жизни, пока не умер.

Лицо Джо светилось любовью, когда она говорила о своём отце.

– Ваш отец, должно быть, был замечательным, заботливым, бескорыстным человеком, – сказал Дэниел и подошёл к ней. Он обнял Джо за плечи и прижал к себе, они облокотились на «кадиллак», её голова примостилась у него на груди. – Теперь я понимаю, почему вы и ваш брат такие прекрасные люди.

– Спасибо, – ответила Джо с лёгкой печалью. – Папа был неплохим воспитателем.

– Джо, я… – начал Дэниел, оттолкнувшись от «кадиллака», но по-прежнему держа её за плечи.

– Да, Дэниел? – она посмотрела на него, её серые глаза затуманились дымкой воспоминаний, неизвестных ему.

– А, да к чёрту все, – простонал он, наклоняя голову. – Я больше не могу с этим бороться. – Дэниел прильнул к губам Джо, заключив её в крепкие объятия. Она скользнула руками по его груди и крепко сомкнула их на его шее, без слов убедив Дэниела в том, что он не ошибся, когда решил, что она примет его.

Её губы были тёплыми и нежными, и он осмелился на продолжительный поцелуй, изумляясь внезапному желанию обладать ею, которое пронзило его тело. Она была такая маленькая и одновременно такая сильная, такая опытная, но и столь ранимая…

Дэниэл чувствовал себя её покровителем, хотя страстно желал разрушить все барьеры между ними. Она ведь была такой влекущей…

Дэниел понимал, что Джо доверяет ему, позволяет ласкать себя, но безмолвно просит принять лишь то, что она хочет дать, и не требовать большего. Он ощущал, как она дрожит в его руках; они стояли совершенно одни в темноте, звуки летней ночи были их единственными свидетелями. Её доверчивость вернула его к реальности.

– О, Джо, – наконец хрипло прошептал он, прервав поцелуй, – ты не представляешь себе, как это было прекрасно! Это напомнило мне первый поцелуй.

– Да нет, представляю, это и в самом деле так, – отозвалась она, как и он, переводя дыхание. – В сущности, я бы сказала, что по шкале от одного до десяти поцелуй заслуживает оценки двадцать три.